Теория социальной экономики - Владимир Сергеевич Соловьев
Стратегия динамики территориальных образований может быть описана только как изменение социально-экономических характеристик состояния территории по основным отраслям жизнедеятельности, как оценку, сопоставление, интеграцию результатов деятельности конкретных отраслевых производственных организаций, действующих на территории урбанизированных и сельских поселений. Выбор приоритетных направлений производственной деятельности на территории может осуществляться только с социальных позиций обеспечения дальнейшего существования Человечества и планеты Земля, с позиций социальных последствий: социальной пользы, или возможного социально-экологического ущерба, на всех уровнях территориальной организации общества. Поэтому стратегию территориальных образований всех уровней, в противовес разрушительной тенденции, корректнее обозначать, как стратегию социально-экологической жизнеутверждающей динамики, которая формируется на принципиально иной основе, чем объективная «естественная» стратегия смерти (гибели) производственных организаций[652]. Как уже указывалось ранее, в качестве основных принципов формирования гуманистической жизненной стратегии динамики территориальных образований всех уровней предварительно можно выделить принципы разумной социальной целесообразности, или приоритетности, обратной связи, последовательности поэтапного достижения цели, системности, вариантности и интервальности результатов стратегических решений.
Принцип разумной социальной целесообразности предполагает, что намечаемая стратегия имеет смысл только при постановке реально достижимых и разумных экономически целесообразных социальных целей. Применительно к территориальным образованиям целесообразность может рассматриваться только с позиций социальной и экологической эффективности. Социальная и экологическая эффективность определяется величиной возможных последствий в жизни общества и антропогенных последствий в экосистеме в рамках социального времени жизни как минимум двух-трех поколений населения государства. Естественно, для различных уровней территориальной организации жизни общества она рассчитывается по-разному и, соответственно, имеет различные результаты. Для государственных и региональных образований величина социально-экологической эффективности обусловливается размером возможного социального и экологического ущерба в результате реализации, или неосуществления, того или иного стратегического варианта решений. Для отраслей урбанизированных и сельских поселений и всех производственных организаций рассчитывается только социальная эффективность, в связи с тем, что экологические последствия могут проявляться далеко за пределами этих социальных образований, и потому могут учитываться только на региональном, или государственном, уровне.
Как уже указывалось ранее, в обществе ноосферы частная собственность отсутствует, а в качестве универсальных показателей соизмерения продукции потребления используются условные нормативные затраты труда, поэтому все расчеты эффективности осуществляются не в форме хозяйственного расчета стоимостной экономической эффективности, а с позиций социально-экологической целесообразности, или социальной пользы, или вреда, наносимых обществу и экосистеме в форме условных (расчетных) нормативных трудозатрат. Социальная польза выражается в сохранении жизни Человечества и увеличении продолжительности жизни человека, а экологическая польза проявляется в сохранении природного равновесия, обеспечении сложившегося баланса и круговорота веществ в природе. Парадоксальность использования показателя социального эффекта заключается в том, что он не может быть объективно параметрически рассчитан в каких-либо показателях, тем более показателях денежной стоимости: невозможно рассчитать стоимость жизни человека, или даже одного года его жизни[653], а тем более стоимость любых социальных производственных и территориальных образований, как человеческих объединений. Точно также невозможно рассчитать в экономических показателях денежной стоимости социальную пользу для человека от потребления воздуха, воды, или какого-либо другого продукта потребления (хлеба, книги, одежды, стиральной машины и т. д.). В связи с этим социальная польза определяется через показатель приоритетности продукции путем простой констатации ранжированного места: например, воздух важнее стиральной машины, а хлеб важнее книги. Показатель приоритетности зависит от уровня социальности, который определяется численностью населения, для которой предназначен этот продукт потребления, т. е. численностью населения территориального образования. Например, средства вооружения, предназначенные для защиты всего населения страны, имеют более высокий государственный приоритет, чем костыли для одноногих, вода для жителей населенного пункта важнее, чем печенье, или петушки на палочках и т. д. В связи с отсутствием параметральных показателей приоритетности все продукты потребления условно разбиваются на категории и классы и на этом основании определяются приоритеты. Сложность и парадоксальность применения принципа приоритетности заключается в том, что приоритеты зависят от условий использования продуктов и в различных условиях могут приобретать совершенно противоположный смысл, особенно в нестандартных ситуациях. Например, ценность воды в пустыне или в проливной дождь различна. Несмотря на это, другого способа определить стратегические приоритеты нет, и поэтому используют такой только для стандартных обычных нормальных условий. Собственно показатель приоритетности определяет только порядок, последовательность финансирования тех или иных решений.
Аналогичным образом экологический ущерб от загрязнения атмосферы, воды, почвы, территории и т. д. невозможно оценить в стоимостных показателях. Существующие наказания в виде штрафов за нарушения экологии (загрязнение атмосферы, водных бассейнов, почвы и т. п.) в действительности безосновательны и бессмысленны. Любые виды и формы жизнедеятельности человека наносят определенный вред природе. Здесь можно выделить три категории экологических антропологических последствий в результате организованной жизнедеятельности человека в зависимости от масштаба этой деятельности. К первой категории экологического ущерба относятся такие, когда масштаб человеческой деятельности не приводит к нарушениям экологического равновесия в природе и не приводит природным катаклизмам. Например, если загрязнение почвы производственными и бытовыми отходами (золоотвалы, скотомогильники, кладбища, отвалы пустой породы, свалки, захоронения вредных отходов, заброшенные карьеры, шахты и т. д.), загрязнение водных бассейнов сточными водами, уничтожение лесов для расширения посевных площадей, загрязнение атмосферы вредными выбросами и т. д., приводит к утрате этих природных объектов и ресурсов, но имеет локальный характер, и не приводит к сокращению селитебной территории, экологическим катастрофическим последствиям и изменениям в мировом масштабе, то такой экологический ущерб можно относить к категории допустимых и неизбежных утрат. Другая категория экологического ущерба проявляется в том, что отрицательные экологические последствия жизнедеятельности человека (например, вырубка лесов, отвалы промышленных отходов, промышленные стоки и т. п.) могут быть в последующем устранены за счет соответствующих мероприятий (посадка лесонасаждений, очистка сточных вод, рекультивация земель и т. п.). Подобные виды жизнедеятельности могут быть разрешены при условии выполнения мероприятий, ликвидирующих негативные экологические последствия. И наконец, к третьей категории экологического ущерба от жизнедеятельности человека можно относить такой, который приводит к нарушению экологического равновесия в природе, к катастрофическим и неустранимым последствиям в экосистеме, мировым катаклизмам, когда нарушается климат, круговорот веществ в природе, и природа самостоятельно не может восстановить равновесие. Такие виды деятельности должны быть запрещены, т. к. подобные экологические последствия формируют тенденцию разрушения экосистемы планеты Земля и неизбежно приводят к ущербу социальному и самоуничтожению Человечества. В отличие от социального эффекта экологический
