Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме - Джуди Вайсман
Время — это одновременно и личное, и социальное явление. Оно представляет собой результат нашего коллективного взаимодействия с материальным миром. И как таковое оно пронизано властными отношениями — гендерными, классовыми и расовыми, посредником в которых все чаще выступают цифровые технологии. Наше структурное положение и многочисленные идентичности обеспечивают нас различными техническими ресурсами и навыками, которые сглаживают или усугубляют, усиливают или ослабляют социальные различия и разделяющие нас расстояния. Авторы теорий сверхскоростного общества ошибочно полагают, что ускорение наблюдается во всех слоях общества и во всех аспектах жизни. Но если разрозненные группы людей связаны разными отношениями со временем и с техникой, мы должны выяснить, что это за отношения и почему они такие. Как именно мы осваиваем, адаптируем и активно формируем цифровые технологии с целью создания новых временных ландшафтов — эмпирический вопрос, который будет рассмотрен на страницах данной книги. При этом я надеюсь решить парадокс нехватки времени.
Восприятие времени изменяется по мере появления новых идей и новых изобретений, но этот процесс всегда идет в контексте уже существующих идей, привычек, материальных приспособлений и культурных практик. Понимание того, как изменялось время в прошлом, возможно, позволит нам более внимательно относиться к глубоким переменам в том, что касается осознания времени, которые все еще продолжают происходить. Как мы увидим в следующей главе, идея о сверхскоростном обществе не настолько нова, как нам внушают.
Глава 2
Время и движение: машины и становление современного мира
Будучи не в состоянии постичь нашу систему времени, мы оказываемся не способны в полной мере постичь самих себя.
Ханна Гей. Часовая синхрония, распределение времени и электрический счет времени в Великобритании, 1880–1925 гг.
Мы привыкли считать сверхскоростное общество современным явлением, связанным с развитием цифровых технологий. Однако утверждения о том, что техника уничтожает время и пространство, отнюдь не новы. Ниже мы рассмотрим влияние обширных технических изменений, происходивших на протяжении примерно последних ста лет, причем некоторые из них явно были не менее масштабными, чем те, что повлек за собой интернет.
Моя цель — не оспаривать мнение о том, что современные темпоральности претерпели радикальное изменение под влиянием ИКТ, а скорее углубить наше понимание этого вопроса посредством обращения к исторической перспективе. В конце концов, аргументы об ускорении темпа жизни имеют смысл лишь на фоне якобы медленного прошлого. Далее мы увидим, что у нашей современной приверженности скорости были несомненные прецеденты. Вообще многое из того, что приписывается массовой миграции в онлайновый мир, восходит своими корнями к ранним этапам технической эволюции.
В современном мире счет времени — важнейшее и привычное занятие; мы постоянно отслеживаем и контролируем ход времени. Социальные теоретики возводят нашу одержимость измерением времени к институционализации часового времени при капитализме. Эдвард Томпсон в своей классической работе называл установление рамок часового времени дисциплинарной мерой, тесно связанной с ком-модификацией времени как денег[53]. Тирания часов занимает ключевое место в сюжетах об ускоряющемся мире. Мы рассмотрим этот аргумент в свете исследований, из которых вытекает, что практика счета времени существовала с давних пор и не обязательно носила негативный характер.
Хотя темпоральная дисциплина, связанная с капиталистическими формами производства, играла ключевую роль в формировании современного времени, сама по себе она не в состоянии объяснить изменение культурной значимости скорости. Трудно преувеличить влияние паровой машины, железных дорог и телеграфа на то, как люди воспринимали сжатие пространства-времени. Иллюстрацией того, как изменилось ощущение темпа современной жизни, служит поездка по железной дороге в изображении Чарльза Диккенса и Марселя Пруста. Пейзаж за окном представал перед путешественником в виде множества быстро сменяющих друг друга визуальных впечатлений, не имевшего прецедентов в прошлом.
Однако сами по себе скорость и изменения стали провозглашаться общим состоянием современности лишь после стремительного перехода к городской жизни. Скорость — один из нескольких аспектов современной жизни в большом городе, которым придают культурное значение художники и мыслители, причем она остается главным объяснением парадокса нехватки времени. Предложенное Георгом Зиммелем изображение складывавшегося осознания современного времени как явления, включающего непосредственность, одновременность и презентизм, до сих пор кажется уместным. Это же относится и к проведенному им проницательному анализу вызываемых этим явлением различных реакций, свидетельствующих как о невероятных возможностях, так и об упадке нравственности. (Впоследствии Ричард Сеннетт назвал в качестве одного из уникальных последствий нового капитализма краткосрочность; см. главу 4.) Как мне кажется, Зиммеля вполне можно признать первым теоретиком ускоряющегося общества.
В XX в. символом скорости и свободы стал автомобиль. Он принес с собой возможность перемен для групп и индивидуумов, стремившихся вырваться за пределы традиционных социальных ограничений. Возможность ничем не ограниченных физических перемещений, несомненно, имела определенные политические последствия, примеры которых будут рассмотрены ниже. Однако, как и в случае прочих видов техники, влияние автомобиля было вовсе не однозначным. Та же самая автомашина, которая обещала свободу передвижений, породила пробки. И пусть скорость автомобилей все чаще воспринимается как символ движущих сил прогресса и экономического роста, эйфория непрерывного движения также стала ассоциироваться с насилием и разрушением. Эти культурные противоречия по-прежнему занимают центральное место в динамике ускорения.
И все же скорость как таковая по-прежнему обладает большой привлекательностью. Об этом со всей очевидностью свидетельствует социологический поворот к мобильности, текучести и передвижениям как ключевым определяющим чертам нашего современного образа жизни. Предполагается, что наше существование наполнено стремлением к скорости и вечному движению, реализуемым лишь благодаря более быстрым, более эффективным машинам. Заявления такого рода связаны с линейным изложением той роли, которую играют технические инновации при формировании современности. В реальности технологии эволюционируют в ходе их практического использования и потому начинают означать совершенно разные вещи для разных людей.
