Философия освобождения - Филипп Майнлендер
19.
Так же, как и в Греции, в Италии благожелательная природа не позволила религии переселенцев арийского происхождения стать всепоглощающей и парализующей силой. Как и в Италии, свободные люди смогли обрести индивидуальность и, таким образом, обрели государства с большой жизненной силой и с цивилизующей профессией.
Борьба низших классов за права, соответствующие их обязанностям, борьба, которая, согласно закону синтеза, осуществляется путем внутренних потрясений, была более упорной у римлян, чем у греков, потому что последние обладали более суровым и жестким характером, чем первые. Плебеям пришлось завоевывать свою долю в управлении государством постепенно, и прошло почти пять столетий, прежде чем все должности наконец стали доступны для них. После завершения конституционных споров, которые имели самые благоприятные последствия для обеих сторон, поскольку интеллект был обострен, начался расцвет Римского государства, век подлинной гражданской добродетели.
Теперь благо отдельного человека совпадало с благом целого, и эта гармония должна была дать гражданину великий внутренний мир и необыкновенное мужество. Послушание Повиновение законам возвышалось до самой горячей любви к отечеству; у всех было только одно стремление: укрепить могущество содружества и поддержать государство на высоте.
Через это, по закону соперничества между народами, Рим должен был вступить на путь завоеваний, который он не мог оставить до тех пор, пока не достиг мирового господства; ибо каждое новое присоединение к империи приводило государство в соприкосновение с новыми элементами, силу которых оно не могло терпеть рядом с собой из инстинкта самосохранения. Так постепенно возникла великая Римская империя, объединившая в себе почти все цивилизованные государства древности. В этом огромном государстве самые разные народы с самыми разными обычаями и религиозными взглядами и в самом разном культурном состоянии перетекали друг в друга. Теперь законы духовного оплодотворения и слияния снова вышли на передний план и под влиянием постепенно развивающейся общей культуры произвели частично новые характеры, частично стирание и преобразование старых.
Это и постоянно растущее накопление богатства привели к величайшему процессу упадка, который был зафиксирован в истории. Обычаи старых республиканцев: дисциплина, простота, умеренность и твердость – все больше и больше исчезали, а их место заняли лень, гедонизм и разнузданность. С этого момента больше не существовало подчинения отдельного человека целому.
Каждый думал только о себе и своей низшей выгоде и не был удовлетворен своей долей в той сумме благ, которую, как в улье, порождает преданность отдельного человека целому.
Кроме того, растущий интеллект разрушил безопасное движение человека, ибо чем больше расщепляется целостное движение, то есть чем выше чувствительность и раздражительность, тем более колеблющейся становится воля. Плоская головка имеет самый безопасный ход.
Больше не было ничего святого: ни воля божества, которую высмеивали, ни отечество, защиту которого оставили наемникам, больше не были священными. Все верили, что он может отменить почтенные договоры ради собственной выгоды. Была только одна цель, которая могла привести нескольких римлян к внутреннему спокойствию и заставить их сердца светиться: доминирование. Большинство из них вскоре ухватились за это, и вожделели всего. Они потеряли всякую серьезность и вышли на склон, ведущий к гибели. Трение достигло своего апогея и железными руками смяло людей, буйствовавших в безумной страсти. Начались самые кровопролитные гражданские войны, за ними последовало полное изнеможение народа, что привело к созданию деспотической империи.
20.
Кто вникает в процесс разложения и гибели азиатских военных деспотий, Греции и Рима, имея в виду только движение снизу, тот обретает непогрешимое знание, что ход человечества – это не появление так называемого нравственного миропорядка, а голое движение из жизни в абсолютную смерть, которая везде и всегда возникает вполне естественным образом из одних только действующих причин. В физике мы не могли прийти ни к какому другому результату, кроме того, что из борьбы за существование возникают все более высокоорганизованные существа, что организованная жизнь возобновляется снова и снова, и нет конца движению, которое должно быть обнаружено. Мы были в долине. В политике, с другой стороны, мы оказываемся на свободной вершине и видим конец. Однако мы еще не видим ясно этого конца в период падения Римской республики. Утренний туман дня человечества еще не полностью рассеялся, и золотой знак искупления всех только вспыхивает то тут, то там из-за завесы, покрывающей его; ибо не все человечество лежало в форме вавилонского, ассирийского и персидского государств, а также греческого и римского государств. Да, даже не все народы этих империй погибли. Они были лишь кончиками ветвей великого дерева, которое засохло. Но мы ясно видим в этих событиях важную истину: цивилизация убивает. Каждый народ, который вступает в цивилизацию, т.е. переходит в более быстрое движение, падает и разбивается в глубине. Ни один из них не может сохранить свою мужскую силу; каждый из них должен стать дряхлым, деградировать и износиться.
Точно так же и его индивидуумы, обреченные на абсолютную смерть, погружаются в разрушение; то ли по закону гниения: гниют, погрязнув в грязи и навозе утонченной похоти; то ли по закону индивидуализма: с отвращением отбрасывают все вкусные плоды, потому что они больше не приносят удовлетворения, поглощают себя в изнеможении и скуке, колеблясь туда- сюда, потому что потеряли твердую волю и ясные цели,
Не удушен не бесжизнен;
Не печален, не подавлен.
Гёте.
или через мораль: вдыхая свою жизнь в эфире блаженства. Цивилизация захватывает их и убивает. Как обесцвеченные кости отмечают пути в пустыне, так и памятники распавшихся культурных империй, провозглашающие смерть миллионов людей, отмечают путь цивилизации.
Но искупление нашли все те, кто был раздавлен, и они заслужили его. Ибо кто в здравом уме наберется смелости сказать: «Спасение даруется только тем, кто заслужил его филантропией или целомудрием»? Все те, кого судьба ввергает в ночь полного уничтожения, купили свое освобождение от самих себя ценой одних лишь страданий. До последней копейки они заплатили выкуп, требуемый тем, что они вообще жили: ведь жизнь – это мучение. На протяжении тысяч веков, как голодная воля к жизни, они беспокойно продвигались вперед, то в этой форме, то в той, постоянно чувствуя кнут на своей шее, толкаемые, пинаемые, избиваемые; ибо им не хватало освобождающего принципа: мыслящего разума. Когда они, наконец, завладели драгоценным товаром, трения и неприятности росли вместе с ростом интеллекта. А пылающее пламя воли становилось все меньше и меньше, пока не превратилось в ничтожное мерцание, которое гасил малейший ветерок. Сердца стали спокойными,
они были искуплены. Большинство из них на своем долгом пути обрели истинное счастье лишь на короткое время, а именно тогда, когда они полностью отдали себя государству, а любовь к родине выбросила все обычное в них на дно души. Вся остальная их жизнь была слепым порывом, а в сознании духа – принуждением, трудом и душевной болью.
21.
В этот процесс запуска и отмирания, происходивший в исторической форме империи, попала, прежде всего, как масло в огонь, благая весть о Царстве Божьем.
Чему учил Христос?
Древние греки и римляне не знали более высокой добродетели, чем справедливость.
Более того, их стремления были поглощены государством. Они цеплялись за жизнь в этом мире. Когда они думали о бессмертии своих душ и царстве теней, их глаза становились тусклыми. Чем прекрасна жизнь в подземном мире против жизни при свете солнца?
Христос же учил любви к ближнему и любви к врагам, и требовал от человека безоговорочного отказа от жизни:
