Философия освобождения - Филипп Майнлендер
Математика, механика и астрономия тщательно культивировались индийцами, халдеями и египтянами, и хотя полученные результаты были скудными сами по себе, они, тем не менее, дали стимулирующий импульс другим народам, особенно грекам.
Сила суждения, эта важная и чудесная способность человеческого разума, которая на основе инстинкта исследования породила этические религии Востока, столь необычайно эффективные на практике и столь глубокие в теории, также очень ясно проявилась как чувство красоты и, в сочетании с инстинктом воспроизводства, создала очень значительные произведения искусства. Но точно так же, как мощное воображение в науке существенно ограничивает силу суждения, Так же, как кошмар, он накладывался на чувство прекрасного, а прекрасное лишь изредка могло раскрываться в чистом и благородном виде.
В архитектуре формальная красота пространства нашла серьезное и достойное выражение, особенно в Египте. Храмы, дворцы, гробницы и т. д. были колоссальными, но симметрично расположенными массами, которые должны были формировать глаз и возвышать ум. С другой стороны, произведения скульптуры, искусство которой полностью находилось на службе религии, были фантастическими, чрезмерными и рассчитанными скорее на то, чтобы наполнить человека страхом и повергнуть его в прах, чем на то, чтобы возвысить его. Они никак не могли привести его в блаженное состояние простого эстетического созерцания.
Поэзия достигла очень высокого уровня совершенства. Религиозные гимны, особенно славные гимны Веды, должны были придать набожным людям торжественность, мощно захватить их и пробудить в них более чистые стремления, в то время как военные песни и героические поэмы вдохновляли их на смелые поступки, вселяя в их души мужество.
В целом, восточное искусство показывает ограничение личности всемогуществом природы:
личность еще не могла высказаться, потому что еще не признала ее силу. Этот прилив извне оказывал возбуждающее воздействие на спекулятивный дух, угнетающее – на творческий, и поэтому можно сказать, что в восточной древности гений философии уже витал высоко над облаками, а гений искусства еще касался земли кончиками своих крыльев.
15.
Теперь мы обратимся к древним грекам, которые, оплодотворенные восточным искусством и наукой, создали очень своеобразную культуру. Это привело к большим преобразованиям в современных и более поздних государствах и до сих пор действует как мощный фермент в жизни цивилизованных наций.
Я уже подчеркивал огромное влияние, которое климат и почвенные условия оказывают на религиозные взгляды народа и, следовательно, на его характер. Пока человек осмеливается приближаться к божеству, воплощенной судьбе, лишь с раскаянием и трепетом, сознание его силы действия не осенит его, и его сознание других вещей будет затуманенным и неполноценным.
Если же он признал превосходство природы, которая преимущественно милостива к нему, он свободно посмотрит ей в глаза, обретет уверенность в ней и тем самым в себе, покажется мужественным и спокойным.
Таким образом, вся политическая и духовная жизнь эллинов в основном основывалась на влиянии великолепной земли, которую они населяли. Такая богатая почва, такой мягкий, солнечный климат не могли сделать из людей рабов, но должны были способствовать сохранению безмятежной естественной религии и поставить человека в достойные отношения с божеством. Однако таким образом характер греков постепенно становился гармоничным; природную неразрушимую индивидуальность не нужно было полностью сковывать законами, чтобы она не вышла из-под контроля и не впала в регресс, но ей был предоставлен запас, в котором она могла развиться в благородную личность.
Первым следствием этой свободы личности стало то, что греческая нация так и не достигла политического единства. Она распалась на множество независимых городских и сельских общин, которые сначала выступали лишь в виде свободной конфедерации, а затем подчинились верховенству самого могущественного государства. Только общая религия и национальные праздники связывали племена в единое целое.
Это дробление государства на небольшой территории, под защитой своего рода международного права, в сущности, благоприятствовало развитию всех способностей богато одаренного народа; ибо по закону соперничества между нациями, который здесь впервые ясно выступает перед нами, каждое государство стремится превзойти других в могуществе, а потому должно привести в развитие и деятельность все способности своих граждан.
Дальнейшим следствием свободной личности греков было то, что конституция государства подвергалась изменениям до тех пор, пока весь народ фактически не стал править. Во всех греческих государствах сначала правили цари, которые, будучи верховными судьями, управляли законами, приносили жертвы богам от имени народа и руководили войной. Их власть была ограничена советом, члены которого были выбраны из знатных семей. Напротив них находился народ, который не имел никакого влияния на управление государственными делами. Однако эти условия постепенно изменились благодаря внутренним потрясениям, которые происходили по закону синтеза через революцию, с которым мы также сталкиваемся здесь впервые.
Сначала знатные семьи выступили против королевства, свергли его и установили на его месте аристократическую республику. Однако тогда именно низшие люди боролись за политическую свободу. Однако их усилия были бесплодны, пока среди самих аристократов не начались раздоры, и низшие слои народа не сделали их дело своим, чтобы иметь возможность отомстить. Таким образом, связь между правителями и управляемыми ослабевала все больше и больше, пока, наконец, не разорвалась окончательно, и народ получил в свои руки самодержавную власть.
Этот процесс внутреннего слияния был чрезвычайно важен для облагораживания народа. Каждый теперь позволял своему высшему благу совпадать с благом государства, и наряду с горячей любовью к отечеству, которая позволяла маленьким людям совершать самые высокие подвиги, развивалось общее образование, полезное как для отдельного человека, так и для целого.
Но как отличительная индивидуальность греков была причиной возвышения народа к власти и разрушения барьеров между классами, так же она была причиной того, что после Персидских войн отдельный человек все больше отделялся от целого. Каждый переоценивал себя, считал, что знает и понимает все лучше всех и стремился блистать. Личность стала перезрелой индивидуальностью, в которой человек метался и ворочался беспокойно, как в лихорадочном сне. Вскоре жизненная сила вспыхивает с новой силой, а вскоре опускается, близкая к угасанию: верный признак того, что воля к жизни превысила высоту своего существования и приближается начало конца. Индивидуум обречен на уничтожение! Солнечный путь тонкого, чувствительного, подвижного грека кажется неизмеримо далеким от грязного пути азиатского обжоры, а на самом деле они совершенно разные; ибо на одном жизненная сила расходуется в похоти и чувственном безумии, на другом человек теряет спокойную уверенность и приходит во все большее колебание, – но оба пути имеют одну цель: абсолютную смерть.
Следствием этого отступничества индивида от тотальности стал распад последней. Трения между сторонами становились все сильнее и сильнее, пока гниение не стало настолько всеобщим, что снова мог возникнуть закон слияния путем завоевания. Греческий народ, достигший преклонного возраста, был побежден сильными, закаленными македонцами. – В жизни человечества всегда действуют одни и те же законы, но круг цивилизации становится все шире.
16.
Теперь мы хотим кратко рассмотреть мотивы, которые греческий гений создал для всего человечества.
Естественная религия эллинов, жизнерадостный политеизм, была не углублена умозрительно, а преображена художественно. Древние пеласги, до слияния с греками, начали развивать религию под египетским влиянием (Элевсинские мистерии), для которой закрытая жреческая каста была благоприятной почвой, но движение застопорилось, когда старый кастовый порядок был подорван и жречество перешло к царям. Единственной спекулятивной мыслью, которая возникла и стала догматической, была концепция судьбы. Боги не были переплавлены в божество, определяющее жребий смертных, но железная судьба была поставлена над богами и людьми как факт. Было завоевано прекрасное единство, которое, конечно, не было признано в своей сути, но к которому можно было бесцеремонно отнести все события в жизни человека. Здесь следует выразить величайшее восхищение воздержанностью греков. Они очень правильно поняли, что стоят перед чем-то чисто абстрактным, и их всеобразующий, артистический дух скромно отступил назад, вместо этого с любовью приняв олимпийцев,
