Михаил Заборов - История крестовых походов в документах и материалах
Когда этого юношу бросили в воду, он старался нырнуть, но не мог, и они его осудили, да проклянет их Аллах, и выжгли ему глаза...
Многие франки обосновались в наших землях и подружились с мусульманами. Эти франки гораздо лучше тех, кто недавно приехал из франкских стран, но они исключение, по которому нельзя судить вообще.
Вот пример. Однажды я послал своего товарища в Антиохию по делу. Главарем там был Теодор ибн ас-Сафани, с которым у меня была большая дружба. Он пользовался в Антиохии сильным влиянием. Однажды он сказал моему товарищу: «Один из моих франкских друзей пригласил меня к себе, ты пойдешь со мной, чтобы посмотреть на их обычаи».
«Я пошел с ним, — рассказывал мой товарищ, — и мы вошли в дом одного рыцаря. Это был один из старожилов, которые сюда прибыли во время первых походов франков[350]. Его освободили от канцелярской и военной службы, но у него были в Антиохии владения, доходами с которых он жил. Нам принесли прекрасно накрытый стол, чисто и хорошо приготовленные кушанья. Рыцарь увидел, что я воздерживаюсь от еды, и сказал мне: „Ешь, ублаготвори свою душу; я сам не ем ничего из франкских кушаний и держу египетских кухарок, я ем только то, что ими приготовлено, и в моем доме не бывает свиного мяса“. Я стал есть, но был осторожен, а потом мы ушли. Однажды я проходил по рынку и ко мне привязалась какая-то франкская женщина. Она что-то бормотала на их языке, и я не понимал, что она говорила. Вокруг нас собралась толпа франков, и я убедился в своей гибели. Вдруг приблизился этот самый рыцарь... Он увидел меня, подошел ко мне и сказал, обращаясь к женщине: „Что у тебя с этим мусульманином?“ — „Этот человек убил моего брата Урса!“ — воскликнула она, а этот Урс был рыцарь в Апамее[351], которого убил кто-то из войска Хама. Рыцарь закричал на нее и сказал: „Этот человек бурджаси (т. е. купец), он не сражается и не принимает участия в бою“. Он прикрикнул на собравшихся, и те рассеялись; тогда рыцарь взял меня за руку и пошел со мной. Мое спасение от смерти было следствием того, что я у него поел»...
...Я видел одного из крестьян аль-Джисра, когда он пришел к моему дяде. Он держал руку под платьем, и дядя сказал ему в шутку: «Что ты мне предназначаешь из добычи?» — «Я приготовил тебе лошадь с полным снаряжением, — ответил крестьянин, — кольчугу, щит и меч».
Он пошел и принес все это, и дядя взял снаряжение, а саму лошадь отдал крестьянину и спросил его: «Что с твоей рукой?» И крестьянин ответил: «О господин мой, я схватился с одним франком, но у меня не было ни доспехов, ни меча. Я опрокинул франка и так ударил его в лицо, покрытое стальным забралом, что ошеломил его. Тогда я взял его же меч и убил его им. Кожа у меня на пальцах полопалась, и рука так вспухла, что я не могу ею пользоваться».
Усама ибн-Мункыз. Книга назидания. М., 1958, стр. 81—82, 123—127, 145—147, 195—199, 208—209, 211—212, 215—218, 230.
Четвертый крестовый поход и завоевание Константинополя (1199—1204)
I. Проповедь и начало Четвертого крестового похода во Франции. Крестоносцы и Венеция
Из мемуаров Жоффруа Виллардуэна «Завоевание Константинополя»
1. Знайте, что в тысяча сто девяносто седьмом году[352] от воплощения нашего господа Иисуса Христа, во время Иннокентия III[353], апостолика Рима, и Филиппа[354], короля Франции, и Ричарда[355], короля Англии, был святой человек во Франции по имени Фульк из Нейи (это Нейи находится между Ланьи на Марне и Парижем); и он был священником и держал приход от города. И этот Фульк, о котором я вам говорю, начал проповедовать слово божье во Франции[356] и в других окрестных землях.
И знайте, что наш господь творил через него многие чудеса:
2. Знайте, что слава этого святого человека распространилась настолько, что дошла до апостолика Рима Иннокентия; и апостолик послал во Францию, и поручил [этому] благочестивому мужу, чтобы он проповедовал крест от его имени. И после того он отправил туда своего кардинала господина Петра Капуанского[357], принявшего крест; и поручил через него [давать] такое отпущение грехов, о котором я вам скажу: [те], кто возьмут крест и прослужат богу в войске один год, будут свободны от всех грехов, которые они совершили и в которых исповедовались. И так как это отпущение было весьма широким, то сердца людей сильно растрогались; и многие приняли крест потому, что отпущение было столь большим.
3. На следующий год[358] после того как этот благочестивый муж Фульк проповедовал таким образом слово божье, был турнир в Шампани, в некоем замке, звавшемся Экри[359]; и милостью божьей случилось так, что Тибо[360], граф Шампани и Бри, принял крест, а также Луи, граф Блуасский и Шартрский[361], и было это перед началом адвента[362]. Так вот, знайте, что этот граф Тибо был молодым человеком не старше двадцати двух лет, и графу Луи было не больше двадцати семи лет. Оба эти графа были племянниками короля Филиппа[363], а также двоюродными братьями[364] и с другой стороны племянниками короля Англии[365].
4. Вместе с этими двумя графами взяли крест два весьма высоких барона Франции, Симон де Монфор[366] и Рено де Монмирайль[367]. Великая слава прошла по земле, когда эти два высоких мужа возложили на себя крест...
В гл. 5—7 перечисляются светские и церковные сеньоры, взявшие крест во владениях Тибо Шампанского, Луи Блуасского и в Иль де Франс.
8. В начале поста следующего года, в самый день пепла[368], принял крест Бодуэн[369], граф Фландрии и Эно — в Брюгге, и графиня Мария, его супруга, которая была сестрою графа Тибо Шампанского...
Далее в этой главе и в гл. 9—10 вновь перечисляются бароны и рыцари, изъявившие намерение идти в крестовый поход. В гл. 11—14 автор мемуаров описывает организационную подготовку крестового похода видными французскими феодалами. Первое совещание собиравшихся отправиться на Восток состоялось в Суассоне и не дало результатов, второе — в Компьене, к северу от Парижа, на реке Уазе. Сам автор присутствовал на этих совещаниях. Чтобы заполучить корабли для переправы морем войска крестоносцев, сеньоры избрали в качестве послов в Венецию шесть знатных рыцарей (по двое — от Тибо Шампанского, Луи Блуасского и Бодуэна Фландрского), в их числе был и Виллардуэн. Ранней весной, в начале февраля 1201 г., посольство прибыло в Венецию, обладавшую самым большим на Западе морским флотом.
15. Дож Венеции, чье имя было Энрико Дандоло и который был мужем весьма мудрым и доблестным[370], оказал им большие почести, и он и другие горожане; и он принял их весьма доброжелательно. И когда они представили грамоты своих государей, он чрезвычайно изумился тому делу, по которому они прибыли в [его] страну. Грамоты были доверительные; графы просили верить им [послам] как лично им самим и обязывались исполнить все, что пообещают шестеро [послов].
16. И дож отвечал им: «Сеньоры, я ознакомился с вашими грамотами; мы удостоверились в том, что ваши сеньоры — самые знатные люди из тех, которые не носят короны[371], и они просят нас верить в то, что вы скажете, и [в то], что они твердо выполнят [условия], на которые вы пойдете. Ну, так скажите же, что вам угодно».
17. И послы отвечали: «Государь, мы хотим, чтобы вы созвали свой совет[372], и завтра, если вам угодно, перед вашим советом мы вам скажем, о чем вас просят наши сеньоры». И дож им ответил, что он просит у них отсрочку на четыре дня; и что тогда он соберет свой совет, и что они смогут сказать, чего добиваются.
18. Они переждали до четвертого дня, который он им установил; они вошли во дворец, который был весьма богат и прекрасен, и нашли дожа и его совет [собравшимися] в особом покое и изложили свое поручение таким образом: «Государь, мы прибыли к тебе от высоких баронов Франции, которые взяли знак креста, чтобы отомстить за поношения, причиненные Иисусу Христу, и отвоевать Иерусалим, если то соблаговолит бог. И поелику они знают, что никакой [другой] народ не имеет столь великого могущества, чтобы оказать им содействие, как вы и ваш народ, то они просят вас, бога ради, чтобы вы сжалились над Заморскою землею и [отомстили за] оскорбления [нанесенные] Иисусу Христу, и чтобы вы потрудились над тем, чтобы они могли иметь у вас корабли для перевоза и для войны».
19. «А на каком условии?», — произнес дож. — «На любых условиях, сказали послы, какие бы вы им ни предложили или присоветовали, лишь бы они могли их исполнить». — «Конечно, сказал дож, это большое дело, которое они у нас попросили, и кажется, что они имеют в виду важное предприятие; мы вам дадим ответ через восемь дней от сегодняшнего дня. И вы не удивляйтесь, если срок [так] велик; ибо следует много поразмыслить о столь великом деле».
20. В срок, который им назначил дож, они вернулись во дворец. Все слова и речи, которые были там сказаны и произнесены, я не могу вам их передать; но заключение совещания было таково: «Сеньоры, сказал дож, мы сообщим вам решение, которое мы приняли, [прежде, чем] сумеем склонить наш Великий совет[373] и всю общину земли [нашей] одобрить его; а вы посоветуйтесь друг с другом, чтобы узнать, можете ли согласиться [на это].
