Говард Хаггард - От знахаря до врача. История науки врачевания
ГИПНОТИЗЕР
Гравюра Домье
Таким образом, Мэри Эдди, приписывая истерические припадки злокачественному животному магнетизму и требуя в 1878 году в судах Салема наказания предполагаемых виновных, пыталась, по сути, возродить охоту на ведьм. Правда, наряду с признанием черной магии миссис Эдди практиковала и белую магию. Недостающее звено, в пользу которого она ратовала, представляет собой благотворный животный магнетизм, являющийся белой магией в сравнении с вредоносной черной магией колдовства ведьм.
После окончательного организационного оформления своей церкви миссис Эдди порвала с учением Квимби, и этот факт очень оживленно обсуждался в печати. Правда заключается в том, что ни Мэри Бейкер Эдди, ни Финеас Квимби не являлись первооткрывателями христианской науки. Все формы исцеления христианства, разработанные в XIX веке, были в той или иной мере плагиатом, составленным из существовавших ранее религиозных концепций, оккультной медицины и причудливой метафизики. Родоначальники разных культов черпали свой метафизический материал из одного источника.
Отстаиваемый Мэри Эдди принцип профилактики и лечения болезней основан на древней метафизической концепции о том, что материю распознают только по чувственным ощущениям, что материя существует только в сознании, в голове. В действительности материя – не более чем иллюзия. Мэри Эдди пишет[7]: «Сознание – это все, материя – ничто… человек никогда не бывает больным, если здорово его сознание, а материя, плоть больными быть не могут. Ложная вера – это, одновременно, искуситель и искушаемый, грех и грешник, болезнь и ее исцеление. Лечение болезни заключается в убеждении в том, что болезнь есть то, чем она в действительности является, – иллюзией». Подобные идеи высказывались в XVII веке знаменитым английским философом епископом Беркли. Главным средством лечения поражений плоти он считал деготь.
Многие предписания миссис Эдди, высказанные в книге «Наука и здоровье», выглядят отталкивающими для брезгливых чистоплотных людей. Но, приступая к написанию книги, Мэри Эдди, вероятно, столкнулась с трудной проблемой. Согласно отстаиваемой ею гипотезе, тело существует лишь в виде ментальной иллюзии, и если этот взгляд довести до логического конца, то следует отказаться от необходимости мытья. Миссис Эдди воспитывалась в эпоху, когда частое мытье не считалось главной добродетелью даже среди культурных людей, и надо полагать, что и сама она была не слишком брезглива, ибо пишет[8]: «…мыться надо только для того, чтобы поддерживать чистоту тела, а для этого достаточно один раз в день его протереть». В том, что касается ухода за детьми, миссис Эдди утверждает[9]: «Ежедневное обливание младенца не более естественно, чем один раз в день доставать из воды рыбу и покрывать ее грязью, чтобы она после этого лучше чувствовала себя в своей родной стихии».
Осторожность, которую проявляет Мэри Эдди по отношению к воде, была изобретена не ею; эту идею искренне и чистосердечно разделяли очень многие в Средние века. Фридрих Великий редко умывал даже лицо, а в XIX веке поборниками грязи выступали люди куда более выдающиеся, чем миссис Эдди. Так, англичанин Томас Уокер в 1835 году начал эксперимент с целью показать, что отказ от мытья и купания улучшит состояние его здоровья. По прошествии некоторого времени он убедился в том, что мытье действительно является ненужным. Он обнаружил, что отказ от мытья позволил его коже свободно и эффективно дышать. Один французский врач сказал, что в его стране, даже сегодня, многие рабочие, клерки и мелкие торговцы считают купание не столько роскошью, сколько чудачеством. Он приводит слова одного знаменитого французского хирурга, который, по сути, сказал, что во французских госпиталях на чистые коленки смотрят как на признак моральной неустойчивости.
В отношении ухода за детьми Мэри Эдди дает следующий совет[10] (сама она не воспитывала своего ребенка): «Для вашего ребенка не очень важно состояние его желудка, кишечника, не важна пища, одежда и т. д. Единственное, что может повлиять на здоровье вашего ребенка, – это ваше отношение ко всем этим вещам». Это типичное утверждение белой магии.
Недостатки магии – даже белой – проявляются в тех случаях, когда сторонницу христианской науки поражает рак, а она лечит эту болезнь «наукой метафизического исцеления»; ее друзья, и даже муж, с оптимизмом ждут, когда опухоль станет неоперабельной, а потом спокойно смотрят, как она чахнет и умирает. Но такая магия и религия становятся преступными, когда члены семьи приверженцев христианской науки отказываются от введения антитоксина своему ребенку, больному дифтерией. В таких случаях закон иногда находит родителей виновными в преступном небрежении.
Наилучшей чертой христианской науки является оптимизм, которому она учит своих последователей: она учит их не терять присутствия духа в превратностях жизни. Ложность ее заключается в ее метафизике, утверждающей, будто все болезни – от ума. Христианская наука, как и бесчисленные формы лечения верой, существовавшие прежде и те, которые появятся в будущем, едва ли продержится долго. Лечение верой любого типа пробивает себе путь с невероятной силой и напором, но никогда не отличается долговечностью. Многие виды лечения верой привлекали намного больше сторонников, чем христианская наука, но, достигнув зрелости, постепенно угасали и служили после этого источником идей для новых школ религиозных целителей.
В большинстве своем последователи христианской науки образованные, но излишне сентиментальные люди. В целом они не очень начитаны, так как учение миссис Эдди понуждает людей читать только одну книгу – «Наука и здоровье», от многочисленных изданий которой автор получила немалые гонорары. В сфере христианской науки других книг нет, так как миссис Эдди тщательно пресекала любые попытки своих последователей соперничать с ней на литературном поприще. Христианская наука не обращается к бедным людям. Метафизические формы лечения верой никогда не привлекали внимания невежественных и молодых людей. Для них требуются более сильные и харизматические натуры, нежели миссис Эдди.
Хиропрактика – это старая форма лечения верой, получившая лишь новое название. Предшественницей хиропрактики является остеопатия, а остеопатии предшествовало искусство «костоправов». Практика костоправов берет свое начало в глубокой древности. Костоправы считали, что неправильное взаимное расположение костей препятствует правильной циркуляции по телу жизненной силы. Более того, сторонники этих практик утверждают, что могут распознавать вывихи и подвывихи, которые ускользают от внимания обычных врачей. В прежние времена считали, что способность распознавать неправильное расположение костей и вправлять их на место передается по наследству. Правда, теперь этому искусству обучают в многочисленных школах, и все они находятся в Америке. Костоправы всегда добиваются поразительных результатов в лечении, но такие же успехи сопутствовали лечению мощами из Святой земли, а также лечению невероятного числа целителей, представлявших столь же невероятное число культов. В предыдущей главе часто говорилось о том, что у восьмидесяти – девяноста процентов всех больных недуги проходят от любого лечения или вообще без лечения. Но если одному из таких больных стало лучше после сеансов лечения верой, то его выздоровление неизменно приписывают заслугам целителя.
Самым известным специалистом в этой области была миссис Мэпп, жившая в XVIII веке и бывшая современницей Меченого Уорда и шевалье Тейлора. Сама она была дочерью английского костоправа, а ее сестра, знаменитая Полли Пичем, прославилась тем, что вышла замуж за герцога Болтона. Миссис Мэпп поселилась в Эпсоме: она приобрела широкую известность, и среди ее пациентов было много аристократов. В «Журнале джентльменов» за 1736 год сказано: «Внимание общества переключилось с чудес мистера Уорда на одну странствующую даму, поселившуюся теперь в Эпсоме. Сама себя она называет «сумасшедшей Салли», она восхитительно вправляет кости, и у нее собирается столько людей, что город предложил ей сто гиней за продолжение практики еще на год». Миссис Мэпп стала национальной знаменитостью и привлекала всеобщее внимание, где бы ни появлялась. О ней рассказывают одну историю, напоминающую рассказы о Нелл Гвинн. Однажды миссис Мэпп проезжала по Лондону в карете, запряженной четверкой лошадей, и ее, по ошибке, приняли за весьма непопулярную немецкую любовницу короля. Собралась толпа, карету остановили. Миссис Мэпп высунула голову из окна. «Вы что, не узнаете меня, будьте вы прокляты? Я – миссис Мэпп, костоправ». Толпа расступилась и проводила карету приветственными криками.
Хогарт нарисовал нелицеприятную карикатуру на сумасшедшую и, насколько можно судить по рисунку, косоглазую Салли (см. карикатуру Хогарта «Герб гробовщиков, или Собрание врачей» на вклейке). По одну сторону от нее находится Меченый Уорд, по другую – шевалье Тейлор. Эти двое мужчин держат в руках трости с позолоченными набалдашниками – отличительный признак врачей того времени, а миссис Мэпп машет костью. Карикатура называется «Герб гробовщиков». Вот что сказал о миссис Мэпп Персиваль Потт, знаменитый английский хирург XVIII века: «Мы все помним, что сама абсурдность и несбыточность ее обещаний и посулов была равна ожиданиям и доверчивости тех, кто стремился к ней на прием; то были люди всех чинов и званий, от низкорожденных рабочих и механиков до людей, занимающих видное положение в обществе; многие из них не только не колебались в вере в самые экстравагантные утверждения невежественной, необразованной, пьяной дикарки, но даже домогались ее общества; по крайней мере, делали вид, что ее общество доставляет им несказанное удовольствие».
