Яков Цивьян - Мастерская хирурга
Забегая вперед, скажу, что во время третьей операции у Сашиного брата была обнаружена страшная картина. Опухоль проросла все окружающие позвоночник ткани и муфтой сдавила спинной мозг. Удалить ее полностью не представлялось возможным. Операция свелась к высвобождению спинного мозга из сдавливающего его опухолевого кольца для устранения болей, восстановления, пусть временного, деятельности спинного мозга. Исследование показало, что опухоль является одной из наиболее злокачественных разновидностей хондросаркомы — саркомы, растущей из хрящевой ткани…
Ну, а во время клинического разбора все согласились с тем, что необходима операция, что, вероятно, опухоль злокачественная. К великому сожалению, ошибки не произошло. Судьба Сашиного брата была предопределена. Последующая наша встреча с ним не состоится!
«Разобрали» мы двух девчушек со сколиотической болезнью. Одна шести лет. Уже выраженное искривление позвоночника, калечащее ребенка. До того их жалко, таких маленьких, беспомощных! Сил нет. Их счастье, что в этом возрасте они ничего не понимают. Ходит голенькая, веселая глупышка! Все сама показывает. Создается впечатление, что делает это с удовольствием и интересом. Вот у таких малолеток лечить сколиоз труднее всего. С ней решаю поступить, как принято в клинике: произвести выпрямление искривленного позвоночника дистрактором — металлической конструкцией, растягивающей позвоночник без костной пластики, с тем, чтобы он пока рос в более или менее нормальных условиях. И ребенок пусть растет. А далее будет видно. Мой опыт показывает, что обычные методы, применяемые для лечения более старших детей и подростков, у таких малолеток дают плохие, порой ужасные результаты.
С этой ясно.
А вот вторая постарше. Она уже все понимает. Стесняется обезображенного тельца. Не очень охотно показывает его. Грубое искривление позвоночника, асимметрия туловища, большой реберный горб. Предстоит двухэтапное оперативное лечение с длительным пребыванием в клинике. Девочка понимает все. Она готова на любые испытания, лишь бы стать нормальным человеком. На теперешнем этапе жизни ее больше всего беспокоит именно это. Что побаливает — не так важно, что устает спина — не самое главное, а вот обезображивание! От него она готова избавиться любой ценой! Ей решаем осуществить исправление искривленного позвоночника металлоконструкциями и закрепить достигнутое костной пластинкой на заднем и переднем отделах его.
И еще один сколиоз. Юноша семнадцати лет из Киргизии. С детства страдал сколиотической болезнью. Не лечился. Около двух лет тому назад почувствовал слабость в правой ноге. Она то исчезала, то появлялась. Смирился с этим и больной, смирились и его родители, не понимая, что это предвестник будущей катастрофы. И подсказать, видимо, было некому. Рядом не оказалось понимающего врача.
А сейчас, в клинике, выявлен тяжелый парез — почти полный паралич. Ходит с костылями. Ноги тащит волоком. Мочеиспускание затруднено. Большущий, тяжелейший горб в верхнем грудном отделе. Все туловище искривлено, искорежено, асимметрично. И все это в семнадцать лет. И паралич держится около двух лет. Хоть и не полных, но около двух лет! Неврология тяжелейшая, говорящая о глубоких изменениях в спинном мозге. Хорошо знаю я эти изменения. Откроешь позвоночный канал, а в нем вместо упругого жгута спинного мозга тоненькая ниточка, белесоватая, бескровная, чуть видимая. Эти больные представляют большие сложности. Многих из них я оперирую. У некоторых выздоровление идет очень хорошо, у других хорошо без «очень», у некоторых удовлетворительно, что для них тоже немало, а у отдельных таких пациентов бывает и ухудшение. И ведь в чем сложность? Не знаешь никогда, кому из них операция поможет, а кому нет. Конечно, опыт и некоторая интуиция позволяют предполагать исходы и этой операции, но можно и ошибиться.
А все дело в сохранности кровоснабжения спинного мозга. Сохранено — значит, можно ждать улучшения, нет — значит, плохо. Операция может ухудшить состояние человека. Рассматриваем спондилограммы простые, спондилограммы с воздухом в позвоночном канале, с контрастным веществом в нем. В общем воспроизводится четкая картина, сложившаяся между деформированными стенками позвоночного канала и растянутым, распятым на этих стенках спинным мозгом. Если бы еще и сосудистый рисунок спинного мозга! Но об этом пока можно только мечтать. Нет у меня в клинике такой аппаратуры. А парню нужно помогать. Тянуть и ждать нельзя. И так упущено много времени.
Подытоживая обсуждение, предлагаю начать подготовительное лечение в виде разгрузки позвоночника и медикаментозного лечения и, если наступит в процессе такого лечения хоть минимальное улучшение, — оперировать. Все соглашаются. Видимо, устали. Да и что-либо другое предложить трудно. Даже мои клинические невропатолог и нейрохирург не вступили в спор, что случается с ними нередко.
Последние четверо пациентов сложностей в диагностике не составили. Одна с шейным, двое с поясничным межпозвонковым остеохондрозом. Молодая женщина с тяжелой формой шейного межпозвонкового остеохондроза с так называемым синдромом позвоночной артерии, выражающимся у нее в постоянном головокружении при малейших поворотах головы, прогрессирующем снижении зрения, постоянном ощущении мушек перед глазами. Тяжелая патология. Требуется операция.
Суть болезни заключается в том, что вследствие изменений в шейных межпозвонковых дисках появились костные разрастания — шипы, которые мы называем спондилофитами. Вот один из таких спондилофитов, внедрившись в стенку левой позвоночной артерии, значительно сузил ее просвет. Это постоянно раздражает симпатические нервные волокна, находящиеся в стенке позвоночной артерии, и мешает свободному перемещению артериальной крови к полушариям мозга. Отсюда головокружение, тошнота, снижение зрения. Нужно убрать этот спондилофит и сделать неподвижным отдел шейных позвонков, где имеется измененный больной диск. Все это вытекает из клинических проявлений болезни, а сдавление сосуда спондилофитом хорошо видно на контрастной спондилограмме.
Все предельно ясно. Нужно оперативное лечение. Больная с радостью соглашается. Измучена длительной болезнью и неэффективным многократным лечением. Рада, что принято решение об операции. Говорит, очень боялась, что будем опять пробовать, как в других местах, различные виды неоперативного лечения.
Двое больных с поясничным межпозвонковым остеохондрозом «обычны». Ни диагностических, ни каких-либо других проблем не составляют. Очень долго, многократно лечились всеми возможными неоперативными методами. Толку от них не было. Значит, только операция. Конечно, операция сделает их здоровыми людьми. Оба молодые мужчины. Один шофер, второй тракторист. Обоим нужны выносливые спины, устойчивый, прочный позвоночник. Они смогут вернуться к своим профессиональным обязанностям. Думаю, уверен, что вернутся.
Ну, и последний пациент на разборе. Юноша шестнадцати лет со спондилолистезом пятого поясничного позвонка, выражающимся в болях, усталости, невозможности сидеть на уроках. Спондилолистез — это соскальзывание вышележащего позвонка над нижележащим кпереди. Чаще всего это бывает на пояснично-крестцовом уровне. Считалось, что это врожденный порок развития позвонков и врожденное отсутствие сращения дужки с телом. Сейчас доказано, что это приобретенное заболевание, и дефект между дужкой и телом возникает от болезненной перестройки кости вследствие неправильных нагрузок — нарушения биомеханики.
Интересна история изучения этого заболевания. Впервые с ним столкнулись акушеры в конце девятнадцатого столетия, в дорентгеновскую эру. У некоторых женщин при трудных родах было выявлено сужение родовых путей за счет выстоящего в малый таз костного выступа, идущего от вершины крестца. Долгое время считалось, что болезнь эта свойственна женщинам. Позже, когда появился рентгеновский метод исследования, было выявлено, что мужчины страдают этой болезнью даже чаще, чем женщины. Больной ясен. Ясно, что с ним. Ясно, что следует делать.
Надо оперировать. Согласны все. Альтернативы нет.
Ну вот понедельник в клинике подошел к концу. Уже пятый час. Все запланированное на сегодня сделано. Операционный список на завтра составлен и оглашен мною еще на утренней конференции. Закрываю конференцию. Расходимся. Ухожу из клиники. Но клиника остается со мной. Много больных, сложных и тяжелых. С персоналом плохо. Выходим из положения за счет ухаживающих за больными родственников. Не забыть то, не забыть другое. Завтра утром посмотреть больную в первой палате, больного в пятой палате.
Вторник. 8.45. Утренняя конференция. Вторник — день операционный. В этот день все подчинено операциям. У меня по вторникам еще и лекция для студентов пятого курса. Клинику я обошел. Больных посмотрел. Заглянул во все палаты, в комнату для раздачи пищи, в туалеты, в ординаторскую. Не скажу, что все блестит и порядок абсолютный. До этого очень далеко. Нет санитарок, нет уборщиц, хоть сам берись за метлу, швабру! За ночь никто из больных не отяжелел. К операции намеченные планом больные подготовлены. Все сделано как надо.
