Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Но смирение сопровождается прежде всего благодарственной молитвой, в которой человек сразу же усваивает Богу свои добрые дела и полученные им блага всякого рода, считая себя простым посредником и хранителем, выказывает Богу свою признательность и прославляет Его как единственный источник всякого блага[4736].
Заметим, наконец, что смирение в равной мере неотделимо от сердечного сокрушения, покаяния и самоосуждения. Ибо, описывая эту добродетель, мы постоянно говорили о признании других выше себя, о признании собственного ничтожества, своей греховности, своей неспособности творить добро и хранить его в душе, о признании Бога как единственного источника добра, которое есть в человеке и которое он творит, и т. д. В покаянии речь идет не об абстрактном признании, но о признании всем сердцем, признании, которое проистекает, если говорить точнее, из сердца сокрушенного и смиренного (Пс. 50, 19). Именно ради разъяснения этого святые отцы часто приравнивают смирение к сердечному сокрушению[4737]. Преподобный Иоанн Лествичник определяет смирение как «ощущение душевного сокрушения»[4738].
Толкуя отрывок из 50-го псалма, который мы процитировали, святитель Иоанн Златоуст отмечает, что псалмопевец требует тем самым «более высокой степени смирения — сокрушения»[4739]. А в другом месте, задавая себе вопрос, кто же те, которых Иисус называет нищими духом (Мф. 5, 3), он отвечает: «Это смиренные и имеющие сокрушенное сердце. Ибо словом «дух» он обозначает сердце и волю»[4740]. Далее он уточняет: «У смирения есть множество ступеней… Давид прославляет это совершенное смирение, которое состоит не только в том, чтобы быть приниженным, но в полном сокрушении сердца. Он говорит: Жертва Богу — дух сокрушенный, сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит (Пс. 50, 19)»[4741]. А преподобный Иоанн Лествичник обращает внимание на то, что если покаяние, сокрушение и смирение отличаются друг от друга, то только у новоначальных, но для тех, кто преуспел, «эта святая нить о трех волокнах… соединяется в единое целое, имеющее одинаковую силу и одинаковое действие, приобретает собственные черты и качества, и то, что называют признаком одной из ее составных частей, оказывается также признаком других»[4742].
Способы стяжания смирения почти совпадают со средствами, применяемыми для лечения тщеславия и гордости. Действительно, мы видели, что, как правило, затухание страсти подразумевает приобретение соответствующей добродетели и наоборот. Святые отцы упоминают то о средствах борьбы со страстью, то о средствах стяжания добродетели, потому что в духовном делании можно различить, как мы показали, негативный и позитивный моменты, по словам Псалмопевца: Уклонись от зла и сотвори благо (Пс. 33, 15). Но указанные средства в обоих случаях практически одни и те же, и две составляющие этого процесса идут рука об руку.
Именно поэтому для стяжания смирения святые отцы советуют главным образом не обращать внимания на грехи ближнего, не осуждать его[4743]; испытывать любовь к нему во всех обстоятельствах[4744]; считать его выше себя[4745] и в особенности считать самого себя ниже его, каким бы он ни был[4746]. Тот, кто хочет стать смиренным, должен еще скрывать от себя и от других собственные качества и добродетели[4747], признавать свою слабость[4748], обращать внимание на собственные ошибки[4749], постоянно вспоминать о своих грехах[4750], осуждать себя и порицать[4751]. Поэтому сокрушение и слезы являются предпочтительным путем достижения смирения[4752]. К тому же следует подвизаться в претерпевании со стороны других презрения, обид и различных унижений[4753] и ради этого искать их[4754]. Отсечение собственной воли[4755] и послушание[4756], которые более всего в этом помогают, тоже способствуют стяжанию этой добродетели. Телесные тяготы[4757], испытания любого рода[4758] равно благоприятствуют этому, как и удаление от мира, безразличие к нему[4759], нестяжание[4760], простота во всем[4761], стремление быть неизвестным и забытым[4762], молчание[4763] и уединение[4764]. К этому подводят также добродетели умеренности[4765]; кротости[4766], страха Божия[4767] и любви к ближнему[4768]. Разумеется, основополагающую роль играет молитва[4769], тем более что смирение всегда является даром Божиим, как добродетель, которой можно научиться лишь у Него, как указывает Христос: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11, 29)[4770]. По этой последней причине святые отцы рекомендуют, кроме того, пользоваться примером святых[4771] и посещать людей, которые обладают этой добродетелью[4772], особенно подражать Христу, Который подает самый высокий пример Своим кеносисом[4773], принятием бедной и безвестной жизни, молчаливым перенесением обид и несправедливостей во время Своих страданий. Своим совершенным послушанием Отцу[4774]. Верный заповеди Христа: «Научитесь от меня смирению»[4775], преподобный Исаак советует: «Смотри, что сделал ради достижения смирения Тот, Кто заповедал его достигать и дал эту благодать. Будь как Он — и ты его обретешь»[4776].
В рамках делания (πρᾶξις) смирение призвано занимать основное место. Оно, наряду с любовью к ближнему, является в полном смысле слова христианской добродетелью. Поэтому святитель Иоанн Златоуст, не колеблясь, говорит: «Основание нашей философии — смирение»[4777]. Оно является основой всего духовного здания, которое человек стремится построить[4778], самим действующим началом духовной жизни. Это становится понятным из того, что именно гордость лежит в основе грехопадения человека и является действующим началом его падшего существования. Таким образом, человек не может надеяться восстановить себя сам, если не берет за основание смирение, которое является лекарством от гордости и, следовательно; одним из главнейших источников исцеления. «Именно смирению, — поясняет святитель Иоанн Златоуст, — Иисус Христос отвел первое место в Своих заповедях блаженств, потому что тот потоп греха, который
