Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Принимать унижения без возмущения означает исключить по отношению к тому, кто нас унижает, всякое проявление гнева, обиды и любого озлобления. Преподобный Иоанн Лествичник отмечает, что одно из свойств смирения — «потеря всякой раздражительности»[4703]. «Смирение не гневается и никого не гневит», — утверждает один из отцов[4704]. «Смирение — это оставление гнева», — говорит другой[4705]. Аавва Исаия учит: «Смирение… — это мирное расположение ко всем людям»[4706].
Смиренный тут же прощает того, кто презирает или обижает его. «У одного старца спросили, что такое смирение. И он ответил: «Если твой брат согрешает против тебя, а ты прощаешь его, прежде чем он попросит у тебя прощения, [то это и есть смирение]»[4707]. Подлинно смиренный человек, говорит преподобный Иоанн Лествичник, это тот, «кто, обиженный другим, не дает своей любви к нему уменьшиться»[4708]. А один старец на вопрос, что такое смирение, отвечает в еще более позитивной форме: «Это делать добро тем, кто тебе творит зло»[4709].
Смиренный предан и подчиняется всем, он всем слуга[4710], по примеру Христа и в соответствии с Его заповедью: Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою (Мк. 9, 35): Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить (Мк. 10, 43–45)[4711].
Смирение пред Богом состоит прежде всего в том, чтобы признавать себя грешником[4712]. Авва Дорофей Газский в наставлении, которое он посвящает смирению, напоминает, что чем более святые приближались к Богу, тем более грешными они себя считали[4713]. Смирение — это, по свидетельству аввы Исаии, даже «почитание себя грешным более всех других людей»[4714]. «Это означает считать себя величайшим из грешников», — говорит преподобный Иоанн Лествичник, рассматривая великие святоотеческие определения этой добродетели[4715]. Это признание собственных грехов, естественно, сопровождается самоосуждением и самоукорением[4716].
Далее, смирение состоит в том, чтобы постоянно забывать о своих добрых делах и отказываться видеть свои вероятные добродетели[4717]. Здесь смирение воплощает состояние лишенности, внутренней наготы. И поэтому святитель Иоанн Златоуст почти всякий раз, когда говорит об этой добродетели, уподобляет ее духовной нищете, которую Христос первой упоминает среди блаженств: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3). «Кто суть те, кого Иисус называет нищими духом? Это смиренные», — говорит он[4718]. И преподобный Исаак Сирин, рассматривая это состояние в его совершенной форме, пишет, что истинно смиренный человек доходит до того, что хочет «стать, будучи сотворенным, как тот, кого нет, кто не приходил в бытие, стать полностью неизвестным даже собственной душе»[4719].
Преподобный Иоанн Лествичник на более простом уровне утверждает, что «по мере того, как эта царица добродетелей возрастает в нашей душе и крепчает духовно, мы начинаем вменять в ничто… все добро, совершенное нами»[4720]. Смиренный считает себя бесполезным слугой[4721], в соответствии с заповедью Христа: Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10). Он даже доходит до того, что считает себя плохим работником[4722] и «презирает себя как не делающего ничего хорошего пред Богом»[4723].
Следовательно, смиренный человек полагает, что не заслуживает всех благ, которыми обладает[4724], что он их недостоин[4725] и является должником за них[4726]. Он признает, что без Бога не смог бы сделать ничего хорошего.
Это подводит нас к еще одному великому классическому определению смирения, наиболее важному из всех и в каком-то роде их итогу: смирение — это «признание Божественной благодати и Божественного милосердия»[4727], более точно, признание того, что без помощи и поддержки Божией человек не мог и никогда не сможет делать что-либо хорошее[4728], что всякое имеющееся у нас благо, каким бы оно ни было, происходит от Него и не может приписываться нам никоим образом, что всякое продвижение вперед, совершенное нами, было таковым лишь благодаря Ему, что всякое качество или всякая добродетель, которыми мы обладаем, — это дар Его благодати и никак не может быть отнесено на счет наших собственных сил или заслуг и не может быть сохранено без Его постоянной помощи[4729].
Смирение сводится к тому, чтобы приписывать Богу все, что в тебе есть хорошего и что ты делаешь доброго[4730]. «Таково, — говорит авва Дорофей Газский, — совершенное смирение святых»[4731]. Аналогичный совет дает преподобный Варсонофий Великий: «Если с тобой приключается нечто доброе, ты должен признавать, что это — бескорыстный дар от Бога, который дается тебе от Его доброты»[4732]. Преподобный Макарий Великий хорошо описывает это отношение: «Даже если любящая Бога душа преуспевает во всех добродетелях, ей привычно ничего не приписывать самой себе, но приписывать все Богу… Ибо все, что имеет человек, все те видимые блага, благодаря которым человек может творить добро, земля и что наполняет ее (Пс. 23, 1), сами тело и душа — все это Божие. Само свое существование человек имеет лишь по Его милости. Так что же у него остается собственного, чем он мог бы по праву оправдаться или похвалиться? Однако Бог принимает от людей безграничную благодарность — наиболее угодное из того, что мы Ему приносим: чтобы душа… присваивала одному Богу все, что может сделать хорошего, весь труд, который она подъемлет ради Него, все, что она понимает, все, что знает, чтобы она приписывала Ему все»[4733].
Здесь смирение оказывается неотделимым от молитвы, прежде всего от просительной молитвы, ибо ею человек проявляет, что не рассчитывает на собственные силы, признает свою неспособность самому достичь того, что он просит, но, напротив, показывает, что от одного Бога он ждет всякого блага. Он признает равным образом то, что не может ничего совершить или сохранить без помощи, защиты и поддержки Бога. И если он молится постоянно, он не может не осознавать, что все, что он получает, он получает от Бога в ответ на свою молитву, не по причине своих заслуг, но как бескорыстный дар. Преподобный Максим Исповедник пишет: «Смирение — это непрестанная молитва, в слезах и поту.
