«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода - Вера Аркадьевна Мильчина
Над «Лексиконом» он работал в течение многих лет (с 1851 года, когда появляется первое упоминание о замысле, до смерти в 1880 году). Что означало французское слово décadence в середине XIX века? Словарь Эмиля Литтре, начавший выходить именно в это время (первый том появился в 1863 году), дает следующее его определение: состояние того, что начинает разрушаться, падать в прямом (редко) и в переносном (гораздо чаще) смысле. Отдельной строкой поясняется, что иногда слово décadence применяется к литературным, интеллектуальным, научным трудам, опускающимся до очень низкого уровня (причем приведен пример из Вольтера, который жалуется на упадок хорошего вкуса и говорит, что наступила эпоха самого ужасного décadence). Наконец, этим же словом обозначают период латинской литературы в последние века Римской империи; поэтов, живших тогда, называют «Les poètes de la décadence».
Практически тот же самый набор находим и в седьмом издании Словаря Французской академии (1878). Разница, пожалуй, лишь в том, что к примерам décadence литературы и науки прибавился еще один: décadence нравов. Набор определений не изменился ни в 8‐м издании академического словаря (1932), ни в самом последнем, 9‐м издании (выходит в электронном и печатном виде, первый том со словом décadence вышел в 1992 году). Значения те же, а среди примеров даны «знаменитые заглавия»: «Considérations sur les causes de la grandeur des Romains et de leur décadence» (1734) Монтескье и «Histoire de la grandeur et de la décadence de César Birotteau» (1837) Бальзака.
Совершенно очевидно, что во всех перечисленных случаях русским эквивалентом французского décadence будет слово «упадок». Именно о нем, а не об ужасном декадансе писал Вольтер, и никому еще, кажется, не пришло в голову переводить название труда Монтескье как «Размышления о причинах величия и декаданса римлян», а название бальзаковского романа – как «История величия и декаданса Цезаря Бирото».
При Второй империи, а особенно после ее падения мыслители консервативных, монархических взглядов много размышляли о décadence в связи с политическим устройством и судьбой Франции, но и они употребляли это слово как синоним деградации и вырождения, то есть все того же упадка, и не связывали его с отдельным литературным или, шире, художественным направлением [Guiral 1983; El Gammal 1983].
Датой, когда décadence начало осмысляться как название литературного направления, считают 1881 год – год публикации в журнале Nouvelle revue статьи Поля Бурже о Бодлере (в 1883 году она вошла в сборник Бурже «Опыты современной психологии»). Впрочем, и у Бурже это слово еще очень тесно связано с хронологией, возрастом, идеей старения; о Бодлере он пишет как о человеке, который родился слишком поздно и существует внутри стареющей цивилизации – и именно поэтому стал человеком и теоретиком décadence. Бурже определяет décadence как состояние общества, которое разлагается, se décompose; сходным образом, по мнению Бурже, разлагаются на отдельные страницы, фразы и даже слова те произведения, что написаны в стиле décadence. Очевидно, что décadence Бурже, хотя и претендует на название целого направления в культуре, все-таки еще очень тесно связано с традиционным значением этого слова (старение, разложение, упадок), и это почувствовал русский переводчик книги Э. Ватсон[270]: у него даже в 1888 году никакого декаданса нет, а есть только упадок и человек эпохи упадка [Бурже 1888].
Итак, до смерти Флобера (а он, напоминаю, умер в 1880 году) décadence означало во французском языке просто-напросто упадок, состояние чего-то разрушающегося, стареющего, приближающегося к гибели, хотя еще не погибшего. Впрочем, и после 1880 года французы, помнившие о первом, не слишком комплиментарном значении décadence, изобрели для обозначения литературного направления целый ряд других, хотя и однокоренных слов: décadentisme, mouvement décadent, école décadente, décadisme[271].
На мой взгляд, простое обращение к хронологии доказывает, что Флобер не мог подразумевать под décadence ничего, кроме упадка. Но, чтобы подкрепить это утверждение, следует проверить, в каком контексте décadence употребляется в других его сочинениях. Просмотр писем и прозы Флобера убеждает в том, что интересующее меня слово он неизменно употребляет в значении «упадок, деградация», без малейшей связи с эстетикой.
Начну с писем. 29 ноября 1877 года Флобер пишет племяннице Каролине об общей знакомой, которая примкнула к числу «безмозглых», видящих в маршале Мак-Магоне «спасителя» отечества: «Elle est sur la pente de la décadence; c’est triste!..» («Она близка к упадку; как это печально!..»)[272] [Flaubert 1930b: 99]; в июле 1869 года рассказывает принцессе Матильде о местечке Марто, где прежде выращивали репу, но потом выяснилось, что оно пребывает «en pleine décadence» («в полном упадке») [Flaubert 1929: 390]; 3 октября 1875 года жалуется г-же Роже де Женет на то, что думает только о прошлом, и это «signe de vieillesse et de décadence» («признак старости и упадка») [Flaubert 1930a: 267]. В редких случаях décadence у Флобера может обозначать не вообще упадок, а конкретно позднеримскую эпоху[273]. Так, в письме к Леони Бренн он говорит о себе: «Je suis un homme de la „décadence“, ni chrétien, ni stoïque, et nullement fait pour les luttes de l’existence» («Я человек эпохи „упадка“, не христианин и не стоик и совершенно не готовый к борьбе за существование») [Flaubert 1954]; характерны здесь кавычки, подчеркивающие эту отсылку к давней эпохе.
Но, как правило, décadence у Флобера – это именно критическое, на грани гибели состояние людей и вещей. Именно в этом значении слово фигурирует в произведении, с которым тесно связан замысел «Лексикона прописных истин», – романе «Бувар и Пекюше». Так, профессор Дюмушель оплакивает la décadence современного ему театра. В обоих переводах романа, раннем И. Мандельштама (1934) и более позднем М. Вахтеровой (1971), décadence передано словом «упадок»: «…он сокрушался об упадке нашего театра. Причина – презрение к литературе, или, вернее, к стилю» (Мандельштам); «…он горько сокрушался об упадке театрального искусства. Всему виной пренебрежение к литературе или, вернее, к стилю» (Вахтерова). Другой случай употребления этого слова в «Буваре и Пекюше» относится к старинным церквям, чье состояние приводило в ужас заглавных героев именно по причине décadence: «Ils arrivèrent à ne plus tolérer la moindre marque de décadence. Tout était de la décadence – et ils déploraient le vandalisme, tonnaient contre le badigeon». В переводе Мандельштама: «Они дошли до нетерпимого отношения к мельчайшим признакам упадка. Повсюду был упадок, и они скорбели о вандализме, возмущались окраскою стен»; в переводе Вахтеровой: «Приятели не выносили ни малейших признаков упадка. Им всюду мерещился упадок; оштукатуренная заново стена приводила их в негодование, они громко
