Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 - Людмила Владимировна Зубова

ставень облака. оттуда с клятвой рвал

ся ветер и сумрак резала река.

Владимир Казаков. «сказал себе, но не ответил…» [784] ;

лица цвета печеного яблока

кто мы?

откуда мы?

спрашивают глаза

потрескавшееся прошлое

в наших руках

и уголок

загнул

   с

   я

Александр Макаров-Кротков. «Старая фотография» [785] ;

думала уместней умереть

ушиблась

ошибалась как февраль

из разных форм

мелó

был пряный веник карнавала

лавы хвалы   халвы   волхвы

            волшебники

хлопьями холода

дрожала

неслетающая кучка мыслей

в совок

всё   собрала   и   выбросила

                                    сь

Наталия Азарова. «думала уместней умереть…» [786].

У Игоря Булатовского сочетание бывает ся образовано, вероятно, под влиянием глагола сбывается:

дыши горячо

и смотри как спираль

взвивается

горе чё

всякому жаль

непременно бывает ся

Игорь Булатовский. «в ногах правды нет…» [787].

Встречается и препозитивное употребление реставрированного местоимения ся:

укачай меня улыбка

нелюдима и неглыбка

шлюпкой посреди степи

пассажира усыпи

тишину придонных нянек

обживает наш титаник

память чувствуя о нём

ся насильно улыбнём

Александр Беляков. «укачай меня улыбка… » [788].

Такое употребление является и средством иронической архаизации грамматики:

единым оком тя окинув

запечатлев твои объемы

аз грешны помыслы отрину

ся обративши к окоему

Константин Кузьминский. «Тело, мясо, вода, душа и огонь во взаимонезависимости в канун дня независимости» [789].

Все примеры, приведенные в разделе об этимологизации, показывают, что благодаря возникающей переходности местоимение себя или его архаический вариант ся обозначают объект воздействия, совпадающий с субъектом, а в нормативных глаголах такая автореферентность отсутствует.

Устранение возвратного постфикса (дерефлексивы)

В современной поэзии встречаются и дерефлексивы – формы глаголов с устраненным постфиксом.

В следующем тексте автор устраняет возвратный постфикс слова колотится, и в результате этой деформации возникает грамматическая полисемия глагола:

Гулкий филин, обозначивая соседство,

рядом со мной на кипарис уселся.

Рука у груди – самое лучшее средство,

если неровно колотит сердце

с той стороны стеклянной клетушки.

А земля полна клевера или кашки.

Иногда мне становится так душно,

что становится страшно.

Давид Паташинский. «Гулкий филин, обозначивая соседство…» [790].

Здесь глагол колотит можно понимать и как глагол действительного залога, то есть как предикат, отнесенный к субъекту сердце, и как безличный глагол, при котором актантом сердце обозначен объект воздействия, и как член потенциальной синонимической пары колотит – колотится (ср.: узуальную пару стучит – стучится).

В некоторых случаях преобразованию подвергаются и глаголы, не соотносительные по возвратности-невозвратности (reflexiva tantum):

Может мертвый оживать

Может доктор ошибать?

Может доктор ошибиться

Может мертвый оживиться?

Словом

Доктор

Может сплоховать?

Всеволод Некрасов. «Может мертвый оживать…» [791] ;

Мы ищем, что есть образ и подобие,

как бы воздушное мерещим изваяние:

теней, дуновений межусобие,

зыбей, светов противустояние.

Аркадий Штыпель. «Мы ищем» [792] ;

так бы сидел и плакал серую клавишь факал

крякал бы и мяукал глюки свои кручиня

главное чтобы водку выдавили из злака

главное чтоб выпить осталась еще причина

Давид Паташинский. «маска лица для воска собранного в ложбине…» [793] ;

Енот:

<…>

Надтреснутым копытом

Олени чешут мягкое подбрюшье

И мает шеей пьющая лиса

То поднимая стреловидный факел головы

То глядя в сторону.

Анри Волохонский. «Ветеринар бегущий» [794] ;

Упав с велосипеда, знаешь вдруг:

между тобой и миром – плоть,

и так тонка, и так капризна,

что грубой и выносливой душе

она сплошная укоризна.

И знаешь вдруг,

что равен небу, лесу, полю,

как зеркало, что ли, ты —

тогда представишь ЗЕРКЛО,

чьи отраженья сначала расплывчаты,

потом и вовсе вылиты,

и брызнули на волю,

как рыбки из садка,

как мотыльки из сада,

как с неба облака,

как с облаков вода,

как Аронзона вкруг

все замелькало, смеркло.

Ольга Мартынова. «Упав с велосипеда» / «О Чвирике и Чвирке» [795] ;

Когда на фасады, что смеркли,

Ложится тяжелая мгла,

Попомни философа Беркли,

Завидев его от угла

Всеволод Зельченко. «Слепой» [796].

В последнем из этих примеров авторская форма затрагивает не только категорию залога, но и другие грамматических категории – категорию лица и категорию вида: исходный глагол смеркнуться[797] является безличным, он возможен в узуальном употреблении (сегодня рано смерклось), но более привычно употребление форм несовершенного вида смеркается, смеркалось.

У современных поэтов встречается глагол снить[798] в разных формах и значениях – ‘сниться’, ‘делать так, чтобы что-нибудь снилось’, ‘видеть во сне’, ‘делать что-нибудь в чьем‐то сне’. Этот глагол нередко употребляется и в разговорной речи, и в интернет-коммуникации[799].

Примеры из поэзии:

сон о малине снят к болезни

сон о клубнике не полезней

но снятся к девственности нам единороги

***

сон с лошадью нам снят ко лжи

теперь и слова не скажи

но снятся к девственности нам единороги

***

сон с мелочью нам снят к слезам

молчи, не поминай сезам

но снятся к девственности нам единороги

***

к друзьям собак нам снят

к врагам – котов и кошек

вопрос пока не снят

с повестки ночи

к чему нам снят

на тех, и на других

их

блошек

дорогих

но снятся к девственности нам единороги

Гали-Дана Зингер. «Опыты точечного самоустранения» [800] ;

Сказать бы наверняка,

но оставим долю сумления.

сносит порывами нас сквозняка

в ластах прозрачных тюленьих

держит нас в лапах прозрачный медведь

держат за жабры нас в залах суда

там, где нас снит себе всякая снедь

в чистой стеклянной посуде

Гали-Дана Зингер. «Слушайте, господин блуждающих…» [801] ;