Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 - Людмила Владимировна Зубова
разволноволновывает пальмы
Воду всю в курчавках видим вдаль мы
<…>
Дрожь прошла переберебирая веер
Генрих Сапгир. «Перемена» / «Генрих Буфарёв. Терцихи» [587].
Здесь слова растягиваются дублированием фрагментов волно-волно и вы-ва. Эти два повтора объединяются звуком [в]. В созвучии, содержащем внутреннюю рифму пере-бере-бира, наблюдается экспрессивная акцентуация слогов, в норме безударных: в глаголе переберебирая оказывается три ударения.
Когда поэты фонетически и ритмически усиливают значения длительности или повторяемости действия, они интуитивно проникают в тот древний пласт языка, в котором мотивированность слова, а иногда и грамматической формы определялась их звучанием, поскольку в диахронии
мотивировка языкового знака сменилась мотивировкой структуры означаемого и его системных связей, иконичность звукового состава знака сменилась иконичностью означаемого: словообразование и сочетаемость означаемых как бы «рисует» новое означаемое при помощи семантических признаков морфем или его сочетаемости (Шелякин 2005: 103).
Авторские формы вторичной имперфективации становятся весьма выразительными и в тех случаях, когда они содержат исторические чередования, искажающие облик производного слова:
Весь мир светло и страшно
проскваживает дар —
божественные брашна:
амврозия, нектар…
Дмитрий Бобышев. «Воздушное струенье…» / «Медитации» [588] ;
И в молодой листве,
В зеленой протоплазме,
Под капель перестук
выбраживает яд
Сергей Преображенский. «И в молодой листве…» [589] ;
погода распогаживается,
всё гаже
и гаже,
как ни прилаживайся —
только лажа.
Валерий Мишин. «погода распогаживается…» [590].
Существенное влияние на образ глагольной формы оказывает ее положение в структурных и рифменных повторах:
Внутри меня завелся лютый зверь
У горла моего он мордою поверчивает
Дыхание мое он позадерживает
В заду моем хвостом он пошевеливает
По внутренностям лапами побегивает
И тело все мое он озадачивает
Дмитрий Александрович Пригов. «Внутри меня завелся лютый зверь…» [591].
Помимо рифмы, образ слова формируют (или усиливают) многочисленные аллитерации:
Снег белизны опавшей
взметнулся всею пашней,
теперь смотри, смотри,
как сквозь дома густые
идут оконных рам кресты, и
только вспыхивает ум зари,
и только вспыхивает,
как будто искру конь вывихивает,
и небо вспахивает,
пусть в рубахе воет
ветер,
пахарь ходит в раннем свете.
Владимир Гандельсман. «Из „книги ИИ“» [592] ;
На стенах сырости ковры
Как искры серые быстры,
Порой порыскивают крысы,
Они, попискивая, рыщут,
они поискивают пищу.
Зоя Эзрохи. «Чудеса» [593].
Обратим внимание на то, что в последнем примере глагол поискивают обнаруживает словообразовательную связь с существительным поиск.
Архаичность многократных глаголов, в наибольшей степени сохранившихся в современных диалектах, фольклоре, литературе XVIII – первой половины XIX в. (см.: Булаховский 1954: 116–118; Ровнова 2000: 69–74), подчеркивается в поэтическом тексте стилизацией и указанием на старину:
Любит Матушка своих детушек,
Кормит-ростит их, пестует,
Кровоточит, терпит, пошлепывает,
Водит их за белые рученьки,
Ставит их на резвые ноженьки,
Распрядает им пряди русые,
Русые, да смоляные, да рыжие,
Поет она деткам, причитывает:
«Ой вы детушки мои, орлятушки!
Ой вы буйные горячие головушки!
Полно вам гомонить да на особицу,
Полно лётывать во мечтах-воздусях,
Полно черными подпольями лазывать,
Лазывать да реформы задумывать,
Задумывать да покрикивать, погаркивать,
Братцев-сестер поталкивать,
Темну воду во облацех помучивать,
Полно сабелькой вострой помахивать,
Да и меня стару стариной пенять!
Вы кладите сабельку, мои детушки,
А и берите вы ведерце серебряно,
Ведерце серебряно, дужки позолочены,
А и не борзяся, со смирением,
Со смирением, да и со тщанием,
Разгребайте ведерцем зелено говно,
Потрудитесь для своей Матушки!»
Ох, не слушают детушки Матушку,
Детки всякие, неоднакие,
Детки кровные все да любимые,
Детки серым волком долу порыскивают,
Черным вороном вдоль все полетывают,
Мнятся, бранятся, сворятся,
«То мое, а это мое же» брат брату покрикивают,
На малое «се – великое» помалвливают,
Ни помощничка родной Матушке,
Ни помощничка, ни заступничка!..
Одинока стоит горька Матушка,
В протянутой руке – пустое ведерочко.
Сергей Круглов. «Церковь и ее детушки» / «Народные песни» [594] ;
В старину-то ведь и клады нахаживали,
А сейчас только сваха нахваливает
Лев Кропивницкий. «Еще о Понтии» [595].
В некоторых текстах наблюдается полисемантическая, омонимическая, паронимическая, фразеологическая игра с глаголами, полученными в результате нестандартной вторичной имперфективации. Сгущение этого приема на фоне других языковых сдвигов можно видеть в таком тексте:
Дымился дымом. Усыпал в овраге.
И, с дифферентом лобызая ручку,
ухаживал куда-то, воз – вращался
вокруг различной дамы, девы, где вы,
выделывал всё время из себя
и выходил. И радостно пищала
подруга меднокожая его.
Он к ней бывал почти без ничего —
в часах и галстук-бабочке развязном.
Постреливал в неё шрапнельным глазом.
Зарылся в ней. Накрылся медным тазом.
Александр Левин. «Ирой убовник из дамотдыха» [596].
Сочетания усыпал в овраге; ухаживал куда-то; выделывал всё время из себя (ср. разговорные выражения выделываться, воображать из себя); к ней бывал (ср. с ней был – ‘находился в интимных отношениях’) демонстрируют изменение лексического значения глаголов в результате ненормативного глагольного управления, которое появляется при контаминации узуальных сочетаний: усыпал чем-то (например, цветами) + уснул в овраге + засыпал в овраге (в данном случае норма допускает синонимические выражения усыпал цветами и засыпал цветами); ухаживал за кем-то + уходил куда-то; у нее бывал + к ней ходил. Глагол ухаживать предстает здесь и как глагол со значением ‘оказывать внимание, помогать’, и как многократный со значением ‘идя, удаляться’. Сгущенная актуализация системных связей ассоциативно объединяет в этом тексте разные лексические и грамматические единицы.
Авторская видовая форма сама способна становиться производящей, устанавливая системную связь с очередным поэтическим неологизмом:
Прошло три долгих, долгих, длинных,
длинных года.
Менялась валюта, менялась погода.
Сменяла Танюху Анюта.
Менялись министры и мода
Светились и погасали светильники
и погасальники.
Менялось внутри холодильника.
Ржавело дно умывальника.
Рома Воронежский. «Прошло три долгих, долгих, длинных…» [597].
В следующем контексте вторичная имперфективация указывает на такое свойство глагола: нормативная форма образуют – двувидовая, при том, что производящий инфинитив образовать двувидовым в современном языке не является[598]:
Найти охотника. Головоломка.
Вся хитрость в том, что
