Картина мира в сказках русского народа - Валерий Петрович Даниленко
Европейские сказки подвергают остракизму лентяев (хорватская сказка «Под лежачий камень вода не течёт», болгарская «Дедка Петко и бабка Пена», немецкая «Госпожа Метелица» и др.
В сказке «Госпожа Метелица» рассказывается не только о красивой и работящей падчерице, но и об уродливой и ленивой родной дочери мачехи. Сюжет этой сказки в какой-то мере похож на русскую сказку «Морозко». В русской сказке падчерицу награждает дед Мороз (Морозко), а в немецкой – госпожа Метелица.
Если падчерица держала дом госпожи Метелицы в безупречном порядке, то с её названой сестрой произошла другая история:
«В первый день она старалась, была в работе прилежная и слушалась госпожу Метелицу, когда та ей что поручала, – она всё думала о золоте, которое та ей подарит. Но на второй день стала она полениваться, на третий и того больше, а потом и вовсе не захотела вставать рано утром. Она не стлала госпоже Метелице постель как следует и не взбивала ей перины так, чтобы перья взлетали вверх. Это, наконец, госпоже Метелице надоело, и она отказала ей в работе. Ленивица очень этому обрадовалась, думая, что теперь-то и посыплется на неё золотой дождь. Госпожа Метелица повела её тоже к воротам (как и падчерицу. – В. Д.), но когда она стояла под ними, то вместо золота опрокинулся на неё полный котёл смолы» (СНЕ. С. 516).
Политика
В русских сказках в качестве борцов за справедливость выступают богатыри – Иван-царевич, Иван-крестьяниский сын, Иван-купеческий сын, Иван Быкович и т. п. Они борются с персонажами, олицетворяющими несправедливость. Это прежде всего многоголовый змей (Змей Горыныч) и Кощей Бессмертный.
В европейских сказках есть свои богатыри. В болгарской сказке «Юнак со звездой на челе» это юнак. Богатырской силой его наградил чудесный старец. Вот какое будущее он предсказал отцу будущего юнака:
«Через девять месяцев она (жена. – В. Д.) родит тебе дивного мальчика. И будет у него примета – звезда на челе. Вырастет – станет юнаком-богатырем, каких свет не видывал. – Потом старец сунул руку в торбу и вынул складную саблю. – Вот тебе сабля, – говорит. – Береги её хорошенько. А когда сыну твоему исполнится двадцать лет, отдай саблю ему и скажи, что, коли придёт нужда, сабля сама выскочит из ножен» (СНЕ. С. 146).
В венгерской сказке «Дерево-до-небес», девятиголового змея, похитившего прекрасную королевну, побеждает свинопас Янош. Дракон пытается уговорить Яноша, но тот неподкупен:
«– Не губи меня, Янош, – взмолился хитрый дракон, – забирай свою королевну и все мои сокровища, какие только найдешь.
– Не нужны мне твои сокровища, злой погубитель! – закричал Яношка и отсёк все девять голов одним махом, чтоб не ожил злодей, не творил больше бед» (СНЕ. С. 243).
В сербской сказке «Дракон и царевич» дракон (змей) оборачивается зайцем. Этот заяц-дракон проглотил двух старших сыновей царя. Но его побеждает третий. Ему помогла старушка. Она выведала у дракона, где его сила. Он рассказал:
«Моя сила далеко, тебе туда и не дойти. В тридевятом царстве, близ города, где живёт царь, есть озеро, а в том озере дракон, а в драконе – вепрь, а в вепре – заяц, а в зайце – голубь, а в голубе – воробей, а в том воробье – моя сила» (СНЕ. С. 169).
Сербский дракон здесь по существу сливается с двумя злодеями русских сказок – Змеем Горынычем и Кощеем Бессмертным.
С этим синкретическим змеем-Кощеем и сразился царевич:
«Дракон схватился с царевичем, и бились они до полудня. А когда стало жарко, дракон и говорит:
– Пусти меня, царевич, дай обмочить в озере буйную головушку, а там я и зашвырну тебя в поднебесную высь!
– Да будет хвастать, дракон! – отвечает царевич. – Вот кабы была здесь царевна да поцеловала меня в лоб, я бы тебя ещё выше закинул!» (там же. С. 170).
Царевич ещё не один раз сразится с драконом, но победил его окончательно, когда царевна его поцеловала:
«Тут царевич размахнулся и закинул дракона в поднебесную высь. Дракон свалился оттуда, ударился о землю и разбился вдребезги. Тут из него выскочил дикий вепрь и побежал, но царевич крикнул собакам: “Держи, не выпускай!” Псы бросились за вепрем, догнали и разорвали его. Из вепря выскочил заяц и пустился бежать по полю. Борзые погнались за ним, поймали его и разорвали. Из зайца вылетел голубь, но на него царевич выпустил сокола. Сокол поймал голубя и принёс царевичу в руки. Царевич разрезал голубя и нашёл там воробья. Зажал его в кулаке царевич и приказывает:
– Говори сейчас же, где мои братья» (там же. С. 172).
После того, как воробей (это всё, что осталось от дракона) рассказал царевичу, где его братья, он свернул этому дракону-воробью шею.
Место богатырей в более поздних европейских сказках, как и в русских, заняли цари и короли. Их образ в них явно идеализирован. В румынской сказке «Двенадцать министров» мы видим царя, который напоминает Ивана Грозного и Петра Великого в русских сказках. Он справедлив и близок к простому народу.
Однажды выехал царь в карете с двенадцатью своими министрами на прогулку и увидел крестьянина, окучивающего кукурузу. Царь – прямиком к нему. Завязалась беседа:
«– Усердно ты работаешь, дедушка, прямо как молодой!
– Поневоле будешь надсаживаться. Такая уж наша доля крестьянская. Вам, господам, суждено головой работать, а нашему брату – горб гнуть.
– И сколько же ты получаешь в день? – спрашивает царь.
– Мелочью получаю, тридцать крейцеров в день, ваша милость.
– Маловато, – сказал царь.
– Столько положено. Да ведь я из этих денег всего только треть на себя расходую, одна часть идёт на уплату старых долгов, а другую в рост отдаю.
Подивился царь его ответу, сообразил, что к чему, – не дурак был и сам любил загадками говорить. А министры его, остолопы, ничегошеньки не поняли… Мудрый ты человек, по ответам твоим сужу, дедушка. Быть тебе царским советчиком!» (СНЕ. С. 316).
Тема бедности проходит через многие европейские сказки. Это делает их близкими русским сказкам. Вот как выглядит, например, начало немецкой сказки «Бензель и Гретель»:
«Жил на опушке дремучего леса бедный дровосек со своей женой и двумя детьми; мальчика звали Бензель, а девочку – Гретель. Жил дровосек впроголодь; вот наступила однажды в той земле такая дороговизна, что не на что было
