Картина мира в сказках русского народа - Валерий Петрович Даниленко

• Победе любви над ненавистью способствуют чудесные помощники положительных героев – Ивана-царевича, Ивана-крестьянского сына, Ивана-купеческого сына, Василисы Премудрой, Марьи Моревны и т. п. («Морской царь и Василиса Премудрая», «Финист – ясный сокол», «Марья Моревна»).

• В бытовых сказках высмеиваются глупые, упрямые, болтливые и ленивые жёны («Стрижено – брито», «Же-на-доказчица», «Мотовило» и др.).

• Мачеха в сказках – носитель абсолютного зла, её антипод – падчерица («Баба-яга», «Девушка в колодце», «Морозко», «Волшебная дудочка», «Арысь-поле», «Чернушка», «Дочь и падчерица» и др.).

• Труд в сказках – бесспорная ценность, но непосильный труд рождал у простых людей мечты о волшебных помощниках, которые его совершают чудесным образом («Морской царь и Василиса Премудрая», «Хаврошечка», «Царевна-лягушка», «Деревянный орёл», «Летучий корабль» и др.).

• В бытовых сказках бездельники подвергаются жестокому осмеянию («Завещание», «Беззаботная жена», «Лень и Отеть» и др.).

Политика

• Справедливость в сказках в конечном счёте всегда побеждает несправедливость.

• Носителями справедливости в сказках являются в первую очередь богатыри – Иван-царевич, Иван-крестьян-ский сын, Иван-купеческий сын, Иван-солдатский сын, Иван Быкович и т. п. Они сражаются с носителями несправедливости – многоголовым змеем, Кощеем Бессмертным, бабой-ягой и т. п. («Два Ивана – солдатских сына», «Иван Быкович», «Иван-крестьянский сын, мужичок сам с перст, усы на семь верст», «Кощей Бессмертный», «Баба-яга» и др.).

• Иван Грозный и Петр Великий в сказках подвергаются явной идеализации. Они изображаются как непогрешимые борцы за справедливость («Горшеня», «Царь и солдат», «Беззаботный монастырь», «Пётр I и мужик» и др.). Жестокому осмеянию подвергаются в сказках несправедливые господа и судьи. Им противостоит угнетённый народ («Мужик и барин», «Барин и гусак», «Барин и собака», «Барин-слуга», «Правда и кривда», «Шемякин суд», «Неправый суд птиц» и мн. др.).

Язык

• Фееризации в сказках подвергается коммуникативная функция языка. В сказках говорят не только люди, но также животные, растения и даже неодушевлённые предметы («Хаврошечка», «Хрустальная гора», «Лиса и журавль», «Кот и лиса», «Волк, перепёлка и дергун», «Волк и козлята», «Ворона и рак», «Лев, щука и человек» и мн. др.).

• Фееризации в сказках подвергается когнитивная функция языка. Она относится в первую очередь к чудесным помощникам положительных героев и персонажам, обладающим чудесным пророческим даром («Жар-птица и Василиса-царевна», «Летучий корабль», «Птичий язык», «Вещий мальчик» и др.).

• Фееризации в сказках подвергается прагматическая функция языка. Как и в мифах, эта функция становится в сказках магической. Она связана с переходом слова в дело чудесным образом – без участия материальных сил («Во лбу солнце, на затылке месяц, по бокам звёзды», «Незнай-ко», «Булат-молодец», «Неосторожное слово» и др.).

2.5.2.7. Параллели

Религия

Языческие персонажи, вошедшие в незначительное число европейских сказок, как и русских, подверглись демифологизации и фееризации. Возьмём для примера три гриммовских сказки, объединённых названием «Домовые».

В первой сказке домовые выглядят как чудесные помощники сапожника. Он обеднел. Но случилось чудо! Вечером он готовил кожу для изготовления новых башмаков, однако каждое утро он обнаруживал эти башмаки уже готовыми. Ночью их делали домовые. Дела сапожника пошли в гору. Он разбогател.

Во второй сказке мы видим новое чудо: домовые, которые, как и в первой сказке, изображаются в виде маленьких человечков, стали христианами. Одна семейная пара домовых написала письмо трудолюбивой девушке, в котором пригласила её на крещение её младенца. Девушка стала кумой этой семейной пары.

В третьей сказке домовые совершают зло: они украли у матери её маленького ребёнка и подложили вместо него прожорливого урода. Несчастная мать нашла выход: она положила урода на печь и вскипятила воду в яичных скорлупках. Домовые испугались и вернули ей младенца.

Очень популярным в европейских сказках оказался чёрт. Как и в русских сказках, он изображается в жалком виде. Об этом говорит, например, одно название хорватской сказки «Как солдат чёрта обрил». Но всё-таки чёрт – это нечисть, которую нельзя недооценивать. Он обладает чудесными способностями.

В испанской сказке «Чёрт-женишок» чёрт подслушал слова капризной графини о том, что она выйдет замуж только за маркиза. Что же, чёрт тут как тут. Он предстал перед графом и её дочкой в виде богатого маркиза. Сыграли свадьбу. Чёрт унёс новобрачную в свой замок. Графинюшка оказалась в царстве чертей. Выбраться из него ей помогла чудесная ласточка. Она сообщила графу, куда попала его дочь. Он надавал чёрту увесистых тумаков и освободил от него свою дочь.

Наука

Во многих европейских сказках наука выглядит, с одной стороны, как умение читать и писать (болгарская сказка «Мальчик-пахарь», немецкая сказка «Доктор Всезнайка» и др.), а с другой стороны, как «хитрая наука» волшебников, магов, чернокнижников, чертей, колдунов и ведьм (испанская сказка «Ученик волшебника», исландская сказка «Школа чернокнижия» и др.).

Что представляла собой школа чернокнижия:

«В прежние времена была на свете Школа Чернокнижия. Обучали там колдовству и всяким древним наукам. Находилась эта школа в прочном подземном доме, поэтому окон там не было и всегда царил мрак. Учителей в Школе Чернокнижия тоже не было, а все науки изучались по книгам, написанным огненными буквами, и читать их можно было только в темноте. Чтение длилось от трёх до семи лет, и за это время ученики ни разу не поднимались на землю и не видели дневного света. Каждый день серая лохматая лапа (чёрта. – В. Д.) высовывалась из стены и давала ученикам пищу» (СНЕ. С. 641).

Не так мрачно обрисована «хитрая наука» в испанской сказке «Ученик волшебника». Она напоминает русскую сказку «Хитрая наука». Мать отдала в ней своего сына Перикина в ученики к волшебнику. Но учитель поставил условие: если через год она не узнает своего сына, то он навсегда оставит его у себя.

Прошёл год. Мать пришла к волшебнику. Перикин обратился в голубя и сумел предупредить свою мать:

«Как придёшь за мной, волшебник превратит всех учеников в голубей. Насыплет он на пол маиса, а голуби ну клевать его! Я же к зерну и не притронусь. Попрыгаю, покружусь вокруг, да и только. Спросит учитель, узнала ль ты меня, ты и кивни на самого непоседливого» (СНЕ. С. 428–429).

Мать так и сделала. Пришлось чародею вернуть ей своего ученика:

«Твоя правда, сеньора. Забирай его себе, он теперь в колдовстве побольше моего смыслит» (там же. С. 429).

Мать прихватила у колдуна его лучшую книгу. В результате в искусстве оборотничества Перикин достиг неслыханных успехов. Он превращался, например, в корову, которую мать продавала на ярмарке, но продавала её без бубенчиков. Этого было достаточно для того, чтобы корова возвращалась домой.