Орнамент массы. Веймарские эссе - Зигфрид Кракауэр

ясности, что непреодолимые трудности, столкновения с которыми избежать не удается, объясняются несоизмеримостью специфически научных категорий с субстанцией духовного бытия и духовного действия. Пока занятые изучением этой субстанции науки будут позиционировать себя как науки в чистом виде, они останутся тем, что они суть сейчас, и было бы напрасной тратой сил пытаться тем или иным образом ограничивать их изнутри. Ни ресурсами самой науки, ни обращением к философским рассуждениям невозможно разрешить «кризис науки», вновь разбуженный проснувшейся совестью молодого поколения. Для преодоления кризиса необходим реальный выход за пределы интеллектуальной ситуации, в которой упомянутые здесь науки вообще возможны в подобных масштабах. Устранение релятивистского мышления, запрет вглядываться в безбрежность бесконечного – всё это непосредственно связано с реальным преобразованием всего сущего, и, вероятно, не только с ним. Как именно в результате вступления в абсолют, последовавшего за упомянутым преобразованием, проявится духовное бытие и каким ограничениям будут подчинены посвященные его постижению «науки», остается за рамками целей и возможностей настоящего эссе.

Георг Зиммель

Зиммеля уже не раз причисляли к философам культуры. С равным успехом его можно бы назвать и философом души, философом индивидуализма или человеческого общества. Все эти штампы, однако, неточны, однобоки и не покрывают круг интересов мыслителя даже приблизительно. Что же, собственно, является предметом его мысли?

Из сферы рассмотрения Зиммеля заведомо исключен целый ряд задач и проблем, одолеть которые он никогда не стремился. Ему совершенно чуждо – если отвлечься от его поздних изысканий – намерение понять мир с позиций возвышенной метафизической идеи, в духе Спинозы, немецких идеалистов или Шопенгауэра. Не нашел он и волшебного слова, которому покорны все формы существования в макрокосмосе, он задолжал нам всеобъемлющее понятие. Недостает размаха нашему ученому и в осмыслении истории, линейное толкование исторических событий ему не свойственно, историческую ситуацию, в которой пребывают люди, он не слишком берет в расчет. С науками естественными он практически никак не связан. Изыскания в области биологии не влияют, как, к примеру, у Бергсона, на ход его мысли, не берутся на вооружение и экспериментально-психологические методы исследования. Да и чистые феномены духа занимают философа отнюдь не во всём их объеме. Так, отказано во внимании общей структуре сознания, то есть процессам мышления, ощущениям, актам представления, любви и ненависти и т. д. Хотя упоминание об этих сущностях или рассуждения, так или иначе с ними сопряженные, встречаются в его текстах довольно часто, предметом отдельного теоретического исследования они тем не менее никогда не становились. Подобное неприятие феноменологии в более узком ее понимании ни в коем случае не определяет Зиммеля в когорту эмпирических психологов, какие, по примеру великих французских эссеистов (Ларошфуко, Шамфора и других), охотно описывают определенные типажи, с восторгом копошатся в душевных фибрах, разбирая каждую по отдельности, и препарируют моральные качества. Подобного рода описания и анализ у Зиммеля встречаются, но – хотя в контексте развиваемой мысли без них не обойтись – в самоценности им отказано. Путь философа на них не заканчивается, он ведет дальше, к другим целям.

Прежде всего попытаемся в общих чертах дать описание того мира, в котором Зиммель наиболее сведущ. Исходным материалом его размышлений служит неисчерпаемое разнообразие духовных состояний, душевных перипетий и форм бытия, значимых как для жизни общества, так и для сугубо частной жизни отдельной личности. Факты, определяющие изыскания философа, в бесчисленных случаях почерпнуты из жизненного опыта и переживаний сильно дифференцированного индивида. Человек как носитель культуры и зрелое духовное существо, действующий на полную мощность своих душевных сил и эти свои действия оценивающий, связанный с окружающими его людьми порывом к совместному акту и чувствованию, неизменно занимает в поле зрения мыслителя центральное место. Мир Зиммеля завершен снизу и сверху. Сверху он примыкает к царству космоса; он содержит космос в себе, поскольку выкроен из него; другими словами, он является противоположностью земной, неастрономической философии. Снизу этот мир граничит с царством элементарных недуховных событий, с царством инстинктивно-человеческого; всё, что есть только природа, а не излияние развитой души, из него устраняется.

При более пристальном рассмотрении вскоре научаешься различать разнообразные области, к коим обращен интерес мыслителя. Больше всего – во всяком случае, так кажется поначалу – его занимают проблемы состояния общества и общественные образования, а также поведение в них человека. Социологические исследования Зиммель вел на протяжении почти всей своей жизни и только в зрелом возрасте стал всё больше и больше обращаться к новым темам. Уже в первой работе – «Социальная дифференциация» – осмысляются некоторые законы человеческого общежития. В своем стремлении совершенно обнажить ткань общественных отношений Зиммель продолжает эти изыскания в двух других фундаментальных трудах – в «Философии денег» и прежде всего в «Социологии». Он проникает в глубинную структуру всех возможных человеческих связей, выявляет характерные особенности малых и более крупных социальных организмов, показывает влияние одной группы на другую, необходимые взаимодействия между общественными процессами самого разного формата. Целый ряд трудов посвящен познанию единичных социальных явлений; так, описательным путем Зиммель доискивается до сути моды, кокетства, общительности и т. д. Особенно подробно он анализирует столь важный для современности процесс разделения труда. Его значение для общества прослеживается на всех уровнях общественного бытия, философ показывает – и это важно, – как процесс, который в эпоху капитализма становится регулятором внешних отношений между индивидами, влияет также на внутреннюю жизнь означенных индивидов и весьма характерным образом их формирует.

Другой круг тем, через который проходит Зиммелев путь, охватывает всё то, что имеет отношение к отдельному, существующему для себя самого человеку. Внимание мыслителя приковано к душевному миру человека в любой его форме, его труды – настоящий кладезь для психолога. Будучи необыкновенно тонким наблюдателем и обладая беспримерной восприимчивостью, он проникает в глубины человеческого существа и проливает свет на процессы, происходящие во внутреннем мире и часто под поверхностью нашего сознания. Чуткими пальцами он деликатно прощупывает душу, высвобождает доселе сокрытое, раскрывает самые тайные порывы и распутывает самые безнадежные сплетения наших чувств, тоски и вожделений. Заключения, к которым при этом приходит Зиммель, касаются как человека вообще, так и определенных отдельных индивидов. В одной своей работе философ изучает психические связи самого общего характера, проявляющиеся в душе каждого человека только при наличии надлежащих предпосылок. Например, он анализирует сущность женственности или описывает внутреннюю конституцию отдельных человеческих типов, будь то скупец или авантюрист. В другой раз философ погружается в духовный мир выдающихся людей – пролить свет на их жизнь и деяния важно и для него самого, и нам еще предстоит прояснить, почему. Исследовать закономерный процесс,