Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий - Галина Васильевна Глазырина
Однако оппозицией «враг – друг» автор саги не ограничивается и именует врагов, атаковавших Ингвара, не только викингами, но также язычниками. Это уже оппозиция по признаку веры, где враг – это язычник, противопоставленный христианину. Показательно и третье определение, данное автором противникам Ингвара, – «дьявольский народ», которое, как кажется, определяет разработку всего эпизода в сюжете. Язычники-викинги, пособники дьявола, применившие смертоносный огонь против Ингвара и его людей, – это враг, которого нельзя победить обычными способами. Самые невероятные хитрости предводителя отряда здесь бессильны: такого врага не возьмет никакое оружие. Бороться с ним возможно только с помощью Господа и теми средствами, которые он осеняет. Средства должны быть сопоставимы, и автор саги находит соответствующий поворот сюжета, согласно которому Ингвар, понеся потери, побеждает врага только тогда, когда из освященного перед отъездом трута его люди высекли огонь, от которого зажгли стрелы. Ингвар стрелял «освященным огнем и разбил тот дьявольский народ с помощью Господа, так что не осталось ничего, кроме пепла». Красивая и в то же время сбалансированная картина: божественный огонь против огня дьявольского. Греческий огонь, которым в действительности обладали византийцы-христиане, в саге преподносится как оружие язычников-викингов. Возможно, что после разделения церквей в 1054 г. православные византийцы не воспринимались в конце XII – начале XIII в. исландским клириком, автором саги, как истинные христиане. Сложно, однако, однозначно утверждать, что тем врагом, которого в «Саге об Ингваре» встретил отряд главного героя, были именно византийцы. Фрагмент, в котором описывается битва норманнов с обладателями греческого огня, практически лишен конкретизирующих деталей. Определение «викинги», употребленное по отношению к противникам Ингвара, мало что проясняет, поскольку ко времени создания произведения оно могло уже десемантизироваться и обозначать любого пирата, морского разбойника и т. п.[262] Термин «язычники», использованный по отношению к разбойникам, придает всей битве совсем другой смысл.
Несмотря на то что рассказ о победе в морском сражении против викингов (И‑8) явно основывался на устном сказании, он, как и история о победе над великаном (И‑7), не может быть поставлен в один ряд с другими эпизодами в серии повествований древнеисландских памятников о военных победах скандинавов, достигнутых ими благодаря их смекалке. Фольклорные рассказы, прославляющие личные качества предводителя, подверглись дальнейшей переработке под влиянием христианства. Успех сражения в них определяют уже не только умелость или удача лидера – качества, на которые, как мы знаем по многочисленным памятникам, традиционно уповали викинги в своих битвах. Победу в борьбе христиан против язычников может обеспечить вмешательство и поддержка Господа.
Истории о военных хитростях в Походе Ингвара имеют, таким образом, два пласта. Их общей основой явились рассказы, которые сформировались, вероятнее всего, в дружинной среде варягов в Византии и бытовали в устной форме. В составе дружинного фольклора они могли достигнуть Скандинавии и Исландии. Маловероятно, что они имели какой-либо религиозный контекст, о чем свидетельствует полное его отсутствие в военных рассказах, сохранившихся в «Пряди об Эймунде» и «Саге о Харальде Суровом Правителе» Снорри Стурлусона. Мы можем полагать, что второй пласт – переосмысление сюжетов в соответствии с христианским мировоззрением – появляется в этих эпизодах только при переработке материала в период создания «Саги об Ингваре» либо в устном бытовании незадолго до записи.
В полном соответствии с этими принципами, выраженными в эпизодах, входящих в Поход Ингвара, изложены в саге батальные сюжеты, включенные в Поход Свейна. Самая первая битва произошла вскоре после того, как отряд отплыл из Гардарики. Напавшее на отряд Свейна, насчитывавший тридцать судов, войско язычников в три раза превосходило его.
«А пока они надевали доспехи, Свейн обратился к Богу и бросил жребий, [чтобы узнать], каково желание Бога, сражаться ли им, либо спасаться бегством при таком большом превосходстве сил [противника]. Но жеребии повелели им сражаться, и Свейн дал обет отказаться от жизни викинга, если Бог даст ему эту победу. После этого они стали сражаться, и Свейн и его люди убивали язычников так, как хотели, и наконец язычники бежали на 20 кораблях. Все же остальные были убиты, а у Свейна потеря людей была малой […]»[263].
Легкая победа была дарована людям Свейна Божьим провидением. Сцена гадания перед боем сходна с аналогичной, приведенной в Походе Ингвара, но здесь также рассказывается, что перед выходом отряда из Гардарики епископ спрашивал Божьей воли на свою поездку. Этот эпизод лишний раз напоминает о том, что Свейн, проведший юность в викингских походах, дает обет полностью переменить свою жизнь, и в конце саги мы видим, что он посвящает ее укреплению правой веры и ведению войны против язычников.
Тема непримиримости к язычникам поднимается и в другом эпизоде (С‑3). Здесь рассказывается о ссоре, произошедшей на торгу, когда человек из Гардов (D: грек) захотел перекупить у местных жителей шкуру, которую только что сторговали люди Свейна. Рассердившийся на этого человека торговец, названный в данном микроконтексте уже не «местным жителем», но «язычником», в кровь разбил ему нос кулаком, а человек из Гардов вытащил меч и разрубил торговца пополам. Казалось бы, норманны были ни при чем в этом столкновении, но когда появилось войско местных жителей, Свейн приказал своим воинам выступить против них. «И завязалась у них тяжелая и яростная битва, – рассказывается в саге, – и пало много язычников, потому что все они ничем не были защищены. Но когда они увидели, что побеждены, то стали спасаться бегством, а Свейн и его люди взяли много добра, которое побросали язычники, и отнесли его на корабли». В этом рассказе примечательна смена не только терминологии: с возникновением конфликта «местные жители», став врагами, получают определение «язычники». Существенно меняется и представление самого конфликта в саге, который из обычного недоразумения, нередкого при общении людей, не понимающих речи друг друга (в саге сказано: «и никто не понимал, что говорили другие»), оборачивается «яростной битвой», в которой христиане побеждают язычников.
В следующем эпизоде описывается, как против людей Свейна, погнавшихся за свиньями на берегу, выступило войско местных жителей, во главе которых стоял один человек (С‑4). «У него было три яблока, – рассказывается в саге, – и подбросил он одно
