Евгений Дюринг - Евгенiй Дюрингъ. ЕВРЕЙСКIЙ ВОПРОСЪ

Ответ во всех этих случаях один: все выше перечисленные согрешили. СОГРЕШИЛИ ПРОТИВУ ЕВРЕЯ. Речь не о том, насколько серьезным был “грех”, и действительно ли тот или другой “вычеркиваемый” принадлежали к числу закоренелых антисемитов. (Известно, что если раньше антисемитом считался тот, кто не любил евреев, то сегодня антисемитом объявляют всякого, кого сами евреи почему-то не любят.) Посему и принижается всячески литературное творчество Хемингуэя, не слишком жаловавшего бойких представителей “избранного народца” (достаточно открыть самое начало его “Фиесты” или перелистать томики писем). Посему и пренебрежительные отзывы о фон Караяне, которому и после смерти его никак не могут простить членства в нацистской партии. Посему и хмурое отношение к Юнгу, позволившему себе заявить, что мы, европейцы, не имеем права примерять на себя фрейдовские “откровения”, относившиеся к психологии совершенно чуждого нам этноса. Шекспиру не могут простить “Венецианского купца”, где выведен был Шейлок, жестокосердый и неудержимый в своей наглости иудей. А уж Вагнер, как все мы знаем, и вообще стал фигурой нарицательной.

Из тех же соображений - и опять-таки руками тех, кто держит в них ключи от прессы, телевидения, системы высшего образования, да и просто ключи от сейфов - был не просто подвергнут пересмотру, но именно вымаран из истории Евгений Дюринг. Но его “грех” был и более основателен, и более кардинален. Начав с критики отдельных сторон еврейской проблемы, он постепенно пришел к выводу, что проблема эта есть одновременно проблема выживания европейской цивилизации. И даже более того - цивилизации мировой. Именно это и стало ключевой темой книги, предлагаемой ныне вашему вниманию.

Нам представляется важным сказать об одной особенности этой книги. Написана она, как мы уже говорили, материалистом и социалистом. Механистический “ньютоновский” подход к вещам и явлениям, требующим непременной духовной оценки, в значительной степени обедняет этот серьезный труд. Но это было бы полбеды. Дело в том, что в работе этой - как и во всех своих прочих работах - Дюринг выступает не просто как атеист, но как атеист воинствующий, иначе говоря, как анти-христианин.

В данном случае речь даже не о том, что мы оказываемся с Дюрингом по разные стороны идеологического спектра. В своих попытках во что бы то ни стало обрушиться на христианство, он неизбежно совершает кардинальные ошибки и в самой методологии, в самом подходе к обозначенной им проблеме. Так, он практически отмахивается от разговора о Талмуде, объявляя его всего-навсего малоинтересной мешаниной суеверий и мелочных предписаний. А в качестве источника, по которому, как считает Дюринг, следует изучать генезис иудаизма в нынешнем его виде, нам следует взять... Библию. В первую очередь он, конечно, имеет в виду Ветхий Завет - но и Новый Завет тоже! Понятно, что выводить человеконенавистническую мораль иудаизма из Библии, да еще сплошь и рядом из Нового Завета - занятие не просто бесперспективное, но и откровенно нелепое.

Дюринг договаривается до того, что вообще считает христианство “гебраизмом позднейшего времени”, а тотальное (как совершенно ясно нам с вами) противостояние христианства и иудаизма объявляет... “мелкими домашними спорами между двумя религиями”. И даже более. Христианство оказывается у Дюринга “рабской религией, изобретенной иудеями”, неким “троянским конем” для экспансии иудеев и иудаизма. (Так что кажущееся новаторство доморощенных национал-язычников и национал-атеистов, долдонящих о том же, на поверку оказывается перепевом давным-давно сочиненной песни.)

Собственно, иного и не приходится ждать от убежденного воинствующего атеиста. “Отвержение всякой религии ведет не к обнищанию сердца, а к его очищению. Душа новых народов только тогда получит свободу и возможность в чистоте развивать свои лучшие свойства, когда она отвернется от религии...” “Все религии, при своем возникновении, представляют сумму народных фантазий...” Классический, типичный для механистического материализма примитивно-“дарвинистский” подход к понятиям и феноменам духовного плана, и прежде всего - к религии. Конечно, в этой части - в области, с позволения сказать, “религиоведения” - усилия Дюринга, увы, столь же жалки, как и все подобные построения теоретиков унылого и примитивного материализма.

Но там, где Дюринг анализирует еврейство с социоэкономических и социокультурных позиций, он делает это с поразительной точностью. Разрушительная роль еврейства в европейской экономике, европейской культуре, европейской морали обнажена Дюрингом беспощадно - без каких бы то ни было иносказаний. Ныне столь откровенный тон был бы невозможен, немыслим (чего стоит хотя бы вселенский вой, поднятый вокруг одной-единственной фразы депутата-генерала!). Неудивительно - со времени написания книги Дюринга, написанной еще в прошлом веке, утекло много воды. И если даже тогда многие помалкивали “страха ради иудейска”, то теперь этот страх, искусственно подогреваемый все теми же силами, умножился многократно.

“Где жиды позволяют себе ввязываться в законодательство других народов, там они в сущности заботятся только о себе самих и о желательных им монополиях, но обнаруживают при этом такие же свойства, как и в науке, в искустве и в литературе. И здесь все, что они производят, так же бесформенно, отрывочно, бессвязно, беспорядочно и непоследовательно. Если в чем последовательны они, так это - в собственных выгодах...” Надо ли современного читателя убеждать в справедливости этих слов? Посмотрите, с каким бесстыдством насилуются ныне остатки того, что некогда называлось международным правом. Посмотрите, во что превратилась юриспруденция в Америке, где миллионная армия адвокатов (в подавляющем большинстве своем все того же роду-племени) по всем правилам талмудистской эквилибристики превратила само понятие справедливости в чудовищную карикатуру. Посмотрите, наконец, на бессмысленную вязь российских законов, сплошь и рядом (к вящему удовольствию заинтересованной стороны) противоречащих друг другу и потому прямо толкающих страну в еще более глубокую пропасть, где государственная власть уже абсолютно импотентна, а налетчик или жулик с Молдаванки - абсолютный монарх...

По целому ряду ключевых моментов насущность книги Дюринга трудно переоценить. Особенно сегодня, когда с такой ясностью стали прорисовываться планы, уготованные уже не одной только Европе, но и всему человечеству. И в анализе этих моментов, в поиске средств, какими может быть снята эта угроза, работа старого немецкого материалиста, социалиста и даже атеиста может быть подспорьем для каждого из нас.

Хотелось бы обратить внимание читателя и на предисловие переводчика. В нем Виктор Правдин касается моментов, естественно обойденных Дюрингом, сосредотачивая внимание на той же проблеме в России. Поражает точность описания того, как евреи вытесняли русское национальное предпринимательство и торговлю, как яростно вели обработку русской студенческой, рабочей и крестьянской молодежи трудами “интернациональных светил” Маркса и Каутского. Для человека внимательного уже тогда - в 1906-м - были отчетливо различимы страшные черты будущего еврейского “царства свободы”, до которого оставалось каких-то одиннадцать лет...

С особенной силой и с особенным гневом пишет В.Правдин о буквальном безумии российской интеллигенции тех лет. Впрочем... Только ли тех? Да разве российская “образованщина” хоть в чем-то переменилась? Разве отрезвела, вспомнила о том, что ведь должна-то была быть плотью от плоти своего народа, а не шабес-шлюхой на побегушках у разжиревшего в чужом дому хама?

В завершение затянувшегося предисловия хотелось бы поделиться с читателем одним курьезом. Который, по здравом размышлении, не столь забавен, сколь трагичен. В.Правдин пишет: ““Что всего удивительнее в этом деле, так это самооплевание и самоунижение русских. Не далеe как два года тому назад одна “интеллигентная” пожилая дама с пеной у рта доказывала, что русские должны не только всячески помогать господству евреев над русскими же, но что таково требование истории, чтобы русские, как низшая раса, уничтожились и дали дорогу высокоталантливому еврейскому племени.”

Признаться, никогда не верил я в переселение душ. Но... читаешь, и глазам не веришь: да ведь это же о любимице либеральной прессы мадам Новодворской писано, и едва ли не сто лет назад! Дух какой же это “интеллигентной” пожилой дамы, давно истлевшей, в нынешней пучеглазой витии проживает?!

И если бы в ней одной. Если бы в ней одной...

Михаил Ямщиков

Въ предлагаемой книгѣ извѣстный нѣмецкiй ученый Дюрингъ произвелъ анализъ (разслѣдованiе) еврейскаго характера и проистекающей изъ него ихъ дѣеятельноcти не только въ современной Германiи, - но и въ различныя историческiя эпохи въ другихъ странахъ, гдѣ жили евреи. Анализъ этотъ вполнѣ приложимъ и къ проявленiю дѣятельности евреевъ въ Россiи. Отличiе Россiи отъ другихъ странъ въ этомъ отношенiи состоитъ лишь въ томъ, что 9/10 всей еврейской народности находится въ Россiи, и потому русскому народу приходится выносить на своихъ плечахъ въ девять разъ болѣе отъ жесткихъ особенностей еврейскаго характера, чѣмъ другимъ народамъ земного шара. При этомъ на долю Россiи приходится наиболѣе фанатическая и наиболѣе невѣжественная часть всего еврейства. Другимъ странамъ достались все-таки болѣе или менѣе культурныя части еврейства и поэтому ихъ не такъ болѣзненно и нестерпимо поражаетъ еврейство, какъ насъ. Евреи всячески стараются уверить какъ насъ самихъ, русскихъ, такъ и иностранцевъ, что мы ничего не чувствуемъ кромѣ удовольствiя отъ тѣснаго сожительства съ ними и что польза для насъ отъ еврейства неимовѣрно велика и мы ихъ любимъ. По крайней мѣрѣ, въ послѣднее время особенно настаиваютъ на этомъ евреи и при этомъ указываютъ на подслуживающуюся къ нимъ часть русской интеллигенцiи, которая будто бы въ нихъ не чаетъ души... Но большинство мыслящей части русскихъ не обманываетъ себя относительно евреевъ: мы знаемъ, что еврей останется евреемъ, какъ бы мы, по простодушiю своему, не старались приблизить его къ себѣ. Отдѣльные же случаи взаимной дружбы мало могуть измѣнить дѣло: коренное различiе въ характерѣ двухъ народовъ слишкомъ рѣзко и время пока на него еще не дѣйствуетъ.