Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила
В соответствии с идеей о создании безъядерной зоны страны Северной Европы, включая Финляндию, должны были бы признать существующее положение и взять на себя обязательство и в будущем запрещать размещение и использование ядерного оружия на своей территории. СССР заявил бы, что готов со своей стороны взять на себя обязательство относиться к территории, входящей в зону, как к находящейся вне сферы воздействия ядерного оружия — при условии, что западные державы, обладающие таким оружием, возьмут на себя соответствующее обязательство. Когда Кекконен во время своего визита в Югославию в мае 1963 г. узнал, что Генеральный секретарь ООН положительно отнесся к предложению маршала Тито провозгласить Балканы безъядерной зоной, он решил принять предложение Москвы о том, чтобы Финляндия выступила с инициативой создания безъядерной зоны на севере Европы. Эта инициатива была высказана в речи президента 28 мая на специально созванном собрании «Общества Паасикиви»[137].
На Западе, включая Норвегию и Данию, входящих в НАТО, инициативу отвергли, сославшись на то, что оборона двух упомянутых Скандинавских стран строилась на концепции ядерного сдерживания, составлявшей стратегическую основу западного военного союза. Провозглашение европейского Севера безъядерной зоной означало бы, что оборону этих двух стран — членов НАТО следовало бы организовать иным образом, для чего у НАТО не было возможностей. И в Швеции предложение Кекконена встретили без особого воодушевления, тем более что он выступил с ним, не проконсультировавшись с западным соседом.
Все же план создания безъядерной зоны на севере Европы остался ждать своего часа, и Кекконен вновь сделал соответствующее предложение в лекции, с которой он выступил спустя 15 лет в Стокгольме. Президент «пожимал плечами» в ответ на утверждения, что он делает его, будучи «сторожевым псом» СССР. Он подчеркивал, что безъядерная зона на севере Европы, равно как и аналогичные зоны, которые планировалось создать в других регионах Европы, в частности, по инициативе министра иностранных дел Польши Адама Рапацкого, отвечала бы жизненно важным интересам всех стран, входящих в зону, а не только Финляндии.
Когда в следующем, 1964 г. Хрущев исчез с политической арены, Кекконен, поддерживавший с ним личные дружеские отношения, поспешил завязать соответствующие доверительные отношения с новым советским руководством. Международное положение, с финляндской точки зрения, вновь начинало внушать тревогу, поскольку план создания многосторонних ядерных сил (МЯС), к разработке которого приступили в западном военном блоке, казалось, открывал и для западных немцев возможность получить доступ к ядерному оружию. Президенту предоставилась возможность встретиться с новыми хозяевами Кремля, когда в феврале 1965 г. он возвращался через СССР из Индии, которую посетил с официальным визитом. Он удивил внешний мир заявлением о том, что его критическое отношение к МЯС-плану не противоречит линии нейтралитета, которой он на этот раз дал следующее определение: «Мы можем поддерживать наш нейтралитет только при условии сохранения мира в Европе».
Заявление вызвало критику, поскольку было истолковано следующим образом: финляндский нейтралитет действует только в мирное время. Столь же прохладно была воспринята на Западе так называемая калотт-речь[138] Кекконена, с которой он выступил в ноябре того же года. В ней он предложил поддерживать состояние мира на границе между Финляндией и Норвегией на основании заключения двустороннего договора на случай возможного конфликта между сверхдержавами. Эта речь вновь была истолкована как вмешательство во внутренние дела другой североевропейской страны в ущерб ее безопасности, поскольку на Западе считали, что Кекконен выступил с нею по поручению советского руководства.
Для торгово-политических решений, принятых Финляндией после отказа от помощи по «плану Маршалла», было характерно то, что они не предполагали уступок в области внешней политики. Также привлек внимание тот факт, что в начале 1969 г. президент Кекконен был готов одобрить вступление Финляндии в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая взяла на себя задачу продолжить (хотя и в делах иного рода) работу Организации Европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), созданной в свое время для распределения помощи, предоставлявшейся по «Плану Маршалла». В Хельсинки теперь были склонны пренебречь политическим риском, связанным с членством в ОЭСР, ради экономических выгод, которые сулило вступление в эту организацию, прежде всего ради доступа к информации, предоставляемой ОЭСР.
В Финляндии в 1960-е годы надеялись на то, что развитие сотрудничества между странами Северной Европы могло бы компенсировать потери от неучастия Финляндии в западноевропейской интеграции. Подписанный в Хельсинки в 1962 г. договор о сотрудничестве, нацеленный на достижение целесообразного разделения труда между странами Северной Европы, казалось, наметил путь к разрешению на интеграционной основе целого ряда вопросов — помимо правовых, социальных и касающихся развития образования и транспорта, также экономических. С планом экономического сотрудничества североевропейских государств — «Нордэк», к разработке которого приступили в 1968 г. по инициативе Дании, в Финляндии поначалу связывали надежды на то, что вместо ЕАСТ, воспринимавшейся как некое несерьезное и случайное образование, он мог бы служить противовесом Европейскому сообществу, членами которого еще не стали и датчане.
План был уже отшлифован и готов для подписания, когда в декабре 1969 г. ЕЭС предоставило как Дании, так и Норвегии возможность стать членами торгового союза. Учитывая этот факт, в начале следующего года премьер-министр Койвисто, руководивший с финляндской стороны переговорами по «Нордэку», счел за лучшее не подписывать договор, поскольку его могли посчитать мостом, ведущим к наднациональному европейскому экономическому сотрудничеству. Кроме того, существовала причина опасаться, что он поставит под удар отношения с СССР. Впоследствии отказ Финляндии от участия в плане «Нордэк» связывали с внутриполитическими причинами, в том числе с тем, что Койвисто боялся «получить подножку» от своих конкурентов, использовавших в своей игре «восточные связи».
После отрицательного ответа Финляндии, вызвавшего сильное раздражение не только в Скандинавских странах, но и в самой Финляндии, ей следовало принять решение относительно своих торговых отношений непосредственно с ЕЭС. Решение было не из легких, так как экономическому сотрудничеству с ЕЭС сопротивлялись во всех правительственных партиях, а также в левом крыле СДПФ (причем это сопротивление по большей части носило эмоциональный характер). Уже по этой причине торговый договор, подписанный с ЕЭС в 1973 г., следовало сообразовать с реальностью «восточных связей». Не только СССР, но и другим социалистическим странам — членам СЭВ был предоставлен режим наибольшего благоприятствования, аналогичный тому, какой Финляндия предоставила по договору с ЕЭС странам-членам Европейского экономического сообщества.
Прагматичной политике нейтралитета, проводимой Финляндией, было свойственно то, что она стремилась строить свои отношения с так называемыми разделенными государствами, такими, как
