Сергей Платонов - Полный курс лекций по русской истории
Старея, Миллер просил императрицу Екатерину назначить после его смерти начальником Архива Иностранной Коллегии кого-нибудь из его учеников. Просьба его была уважена, и после Миллера Архивом заведовали его ученики: сперва И.
Стриттер, потом Н. Н. Бантыш-Каменский (1739-1814). Этот последний, составляя описание дел своего архива, на основании этих дел занимался и исследованиями, которые, к сожалению, далеко не все напечатаны. Они очень много помогали Карамзину при составлении "Истории государства Российского".
Когда в первые годы XIX столетия архив Иностранной Коллегии поступил в главное ведение графа Николая Петровича Румянцева (1754-1826), в архиве воспиталась уже целая семья археографов, и для Румянцева были готовы достойные помощники. Именем Румянцева означают целую эпоху в ходе нашего народного самопознания, и справедливо. Граф Н. П. Румянцев явился в ту самую пору, когда приготовлялась "История государства Российского" Карамзина, когда назревало сознание, что необходимо собирать и спасать остатки старой народной жизни, когда, наконец, явились и деятели по этой части с научными приемами. Граф Румянцев стал выразителем сознательного отношения к старине и, благодаря своему положению и средствам, явился центром нового историко-археологического движения, таким почтенным меценатом, пред памятью которого должны преклоняться и мы, и все грядущие поколения.
Родился Румянцев в 1754 г.; отцом его был знаменитый граф Румянцев-Задунайский.
Начал свою службу Николай Петрович в среде русских дипломатов Екатерининского века и более 15 лет был чрезвычайным посланником и полномочным министром во Франкфурте-на-Майне. При имп. Павле I хотя Румянцев и был в милости у императора, но не занимал никаких должностей и оставался не у дел.
При Александре I ему был дан портфель министра коммерции, а затем в 1809 г.
поручено Министерство иностранных дел с сохранением поста министра коммерции.
Стечением времени он был возведен в звание Государственного Канцлера и назначен председателем Государственного совета. Во время управления Министерством иностранных дел и его Архивом сказалась любовь Румянцева к старине, хотя почвы для нее по-видимому не было никакой. Уже в 1810 г. граф Николай Петрович предлагает Бантыш-Каменскому составить план издания Сборника государственных грамот и договоров. Этот план был скоро готов, и гр. Румянцев ходатайствовал пред Государем об учреждении, при Архиве иностранной коллегии, Комиссии для напечатания "Государственных грамот и договоров". Все издержки по изданию он принимал на свой счет, но с условием, что комиссия останется в его ведении и тогда, когда он оставит управление ведомством иностранных дел. Желание его было исполнено, и 3 мая 1811 года комиссия была учреждена. Двенадцатый год задержал выпуск 1-го тома, но Бантыш-Каменский успел спасти вместе с архивом и напечатанные листы этого первого тома, и первый том вышел к 1813 г. под заглавием "Собрание Государственных Грамот и Договоров, хранящихся в Государственной Коллегии Иностранных Дел". На заглавном листе красовался герб Румянцева, как и на всех его прочих изданиях. Во вступлении к первому тому главный его редактор Бантыш-Каменский так объяснял потребности, вызвавшие издание, и цели, какие оно преследовало: "Испытатели древностей Российских и желавшие приобрести познание в дипломатике отечественной не могли довольствоваться неисправными и противоречащими отрывками грамот, в Древней Вивлиофике помещенных, ибо потребно было полное собрание коренных постановлений и договоров, которое бы объясняло постепенность возвышения России. Не имев сего путеводства, они принуждены были допытываться о происшествиях и союзах своего государства у иностранных писателей и сочинениями их руководствоваться" (СГГ и Д, т. 1, стр. II). Слова эти справедливы, потому что издание гр. Румянцева было первым систематическим сводом-документом, с которым не могло соперничать ни одно предшествовавшее издание, В выпущенном (первом) томе были собраны замечательные грамоты времени 1229-1613 гг. С их появлением входила в научный оборот масса ценного материала, изданного добросовестно и роскошно.
Второй том Румянцевского собрания вышел в 1819 г. и заключает в себе грамоты до XVI в. и документы смутного времени. Бантыш-Каменский умер до выхода 2-го тома (1814 г.), и вместо него работал над изданием Малиновский. Под его редакцией вышел в 1822 г. третий том, а в 1828-м, когда Румянцева уже не стало в живых, и четвертый. Оба эти тома заключают в себе документы XVII в. В предисловии к 2-му тому Малиновский объявил, что издание грамот переходит в ведение Коллегии иностранных дел и зависит от ее распоряжений; однако и до сей поры дело не пошло далее начала пятого тома, который с недавнего времени обращается в продаже и заключает в себе дипломатические бумаги. Если бы деятельность Румянцева ограничилась только этим изданием (на которое он затратил до 40 000 р.), то и тогда бы память его жила вечно в нашей науке, - такое значение имеет этот сборник документов. Как историческое явление, это первый научный сборник актов, ознаменовавший собою начало у нас научного отношения к старине, а как исторический источник, это и до сих пор один из важнейших сводов материала, имеющий значение для основных вопросов общей истории нашего государства.
Стремясь так старательно к извлечению на свет архивного материала, граф Румянцев не был простым дилетантом, но обладал большой эрудицией в русских древностях и не переставал жалеть, что в нем поздно пробудились вкусы к старине, хотя их позднее появление не помешало ему потратить массу труда и материальных жертв на отыскание и спасение памятников. Общая сумма его издержек на научные цели доходила до 300 000 руб. серебром. Он не раз на свой счет отправлял научные экспедиции, сам совершал экскурсии в окрестностях Москвы, тщательно разыскивая всевозможные остатки старины, и щедро платил за каждую находку. Из его переписки видно, между прочим, что за одну рукопись он отпустил на волю целую крестьянскую семью. Высокое служебное положение Румянцева облегчало ему любимое дело и помогало вести его в самых широких размерах: так, он обращался ко многим губернаторам и архиереям, прося их указаний о местных древностях, и посылал им в руководство свои программы для собирания памятников старины. Мало того, он руководил изысканиями в заграничных книгохранилищах по части русской истории и, кроме русских памятников, хотел предпринять обширное издание иностранных писателей о России: им было отмечено до 70 иностранных сказаний о России, был составлен и план издания, но к сожалению это дело не состоялось. Но не одно дело собирания памятников интересовало канцлера; часто он оказывал поддержку и исследователям старины, поощряя их труд, а часто и сам вызывал молодые силы на исследования, ставя им научные вопросы и оказывая материальную поддержку. Перед смертью граф Румянцев завещал для общего пользования соотечественников свое богатое собрание книг, рукописей и других древностей. Император Николай I открыл это собрание для публики, под названием "Румянцевского музея", первоначально в Петербурге; но при императоре Александре II музей переведен был в Москву, где и соединен с так называемым публичным музеем в знаменитом Пашковом доме. Эти музеи драгоценные хранилища нашей древней письменности. Так широка была деятельность графа Румянцева на поле нашей исторической науки. Стимулы ее заключались в высоком образовании этого человека и в его патриотическом направлении. У него было много ума и материальных средств для достижения его научных целей, но надо сознаться, что он не сделал бы многого из того, что сделал, если бы за ним не стояли в качестве его помощников замечательные люди того времени. Помощниками его были деятели Архива Коллегии иностранных дел. Начальниками Архива при Румянцеве были Н. Н. Бантыш-Каменский (1739-1814) и Л. Ф. Малиновский, советами и трудами которых пользовался Н. М. Карамзин и которые очень много сделали для благоустройства своего Архива. А из молодых ученых, начавших свою деятельность в этом Архиве при Румянцеве, упомянем только самых видных: Константина Федоровича Калайдовича и Павла Михайловича Строева. Оба они замечательно много сделали по числу и по значению их работ, трудясь над научным изданием памятников, собирая и описывая рукописи во всеоружии прекрасных критических приемов.
Биография Калайдовича малоизвестна. Родился он в 1792 г., жил немного всего 40 лет и кончил умопомешательством и почти нищетой. В 1829 г. Погодин писал о нем Строеву: "Калайдовича сумасшествие прошло, но осталась такая слабость, такая ипохондрия, что нельзя смотреть на него без горести. Он в нужде..." В своей деятельности Калайдович почти всецело принадлежал к Румянцевскому кружку и был любимым сотрудником Румянцева. Он участвовал в издании "Собрания Государственных Грамот и Договоров"; вместе с Строевым совершил в 1817 г. поездку по Московской и Калужской губерниям для разыскания старых рукописей. Это была первая по времени научная экспедиция в провинцию с исключительной целью - палеографической. Создалась она по почину гр. Румянцева и увенчалась большим успехом. Строев и Калайдович нашли Изборник Святослава 1073 г., Илларионову Похвалу Когану Владимиру и между прочим в Волоколамском монастыре Судебник Ивана III. Эта была тогда полная новинка: Княжеского Судебника не знал никто в русской редакции, и Карамзин пользовался им в латинском переводе Герберштейна. Граф приветствовал находки и благодарил молодых ученых за их труды. Судебник был издан на его средства Строевым и Калайдовичем в 1819 г. ("Законы Великого Князя Иоанна Васильевича и внука его Царя Иоанна Васильевича". Москва 1819 г., второе издание, Москва 1878 г.). - Кроме своих издательских трудов и палеографических разысканий, Калайдович известен и своими филологическими исследованиями ("Иоанн, Экзарх Болгарский"). Ранняя смерть и печальная жизнь не дали этому таланту возможности вполне развернуть свои богатые силы.
