История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том I. Средние века до конца крестовых походов - Семен Маркович Дубнов
Это — мораль униженных и оскорбленных, психология пассивного сопротивления врагу, физически неодолимому. Такое настроение могло быть у людей, мысленно живших в «другом мире», далеко от земной юдоли плача. Тут явилась почва для мистицизма. Элеазар из Вормса был предтечей каббалистов, размножившихся в XIII веке.
§ 41. Религиозная поэзия, мартиролог и прочие виды литературы
Поэзия франко-германских евреев XII века вся пропитана духом эпохи мученичества. В синагогальных гимнах плач о разрушении Иерусалима чередуется с плачем о гибели общин Шпейера, Вормса, Майнца, о мучениках в Блуа, о страданиях гонимой нации в землях «Эдома». Многие выдающиеся раввины того времени писали такие элегии для чтения в синагогах в дни поста и покаяния, и эти произведения вошли позже в литургию разных общин Европы. Уступая по красоте стиля произведениям тогдашней еврейско-испанской поэзии, эти гимны действовали на молящуюся массу непосредственным чувством пережитого горя и национального гнева. Первый крестовый поход исторг из груди одного поэта следующие призывы к Богу:
О, Боже, не молчи за пролитую кровь,
Не попусти восставшим на меня,
Взыщи за эту кровь с губителей моих...
И пусть ее земля не скроет никогда!..
Шли дети и жены на жертву во имя Твое.
Не жалей нас! — говорили крошки нежным матерям:
С неба этой жертвы требуют от нас...
И жрецами разом стали жены и мужья...
Другой поэт изображает момент появления крестоносцев после Клермонского собора: «Собрались в Темном Рогу («Keren afela» — иронический намек на название города Clair-mont, означающее Ясная Гора), чтобы прославить имя Ноцри (Иисуса из Назарета), — и страшная тьма надвинулась на нас. Близко к дням Шавуот постигли меня великие беды. В 56-м году (4856-й еврейской эры, т.е. 1096 год христианской) нанесена мне тяжкая рана. О, Боже, не молчи!»...
Замечательную элегию включил в литургию ежегодного национального поста еще один поэт:
Над трупами Ашпиры (Шпейера) я пролью потоки слез,
Над юношей-красавцем, над старцем величавым...
И горек будет плач над общиной Вармайзы (Вормс),
Над общиной святых, что дважды в муках смерти
Единство Бога сил пред миром освятила.
И вопль раздастся мой над жертвами Магенцы (Майнц),
Богатырями духа, что с быстротой орлов
И львиной мощью устремились душу за Бога отдать,
В день третий третьего месяца настало сугубое горе:
В день откровения Торы, источника нашего счастья,
Она возвратилась на небо, обратно в обитель свою,
Вместе с теми, что душу в нее погрузили всецело...
Сожжение мучеников в Блуа (§ 35) вдохновило двух современных поэтов на длинные Селихот, где в текст молитвы вплетено потрясающее описание этого первого инквизиционного суда в Европе. «Бог правосудья, смотри! — восклицает поэт. — Осуществи над врагами суд, предсказанный пророками. Спусти их в долину Иосафа-тову (место Страшного суда)». То была апелляция к Богу, высшей инстанции, куда могли обращаться братья и сестры мучеников, лишенных защиты в суде людском. Но все эти вопли и призывы не находили отклика: Бог молчал, а преступный Содом торжествовал.
Тут иногда терял терпение и страстно верующий, и мы слышим в некоторых «песнях плача» того времени ноты протеста, какие некогда вырывались из груди страдальца Иова. Два поэта, писавших после второго крестового похода, перефразировали обычную формулу гимна «Кто подобен Тебе, Боже, среди богов!» так: «Кто подобен Тебе среди немых, о Боже! Гоим ворвались в Твой храм — и Ты молчишь, мерзкие люди издеваются над Твоими детьми — и Ты молчишь!». Может быть, такой безумный протест против Бога бросил некоторых отчаявшихся в объятия церкви, как, например, упомянутого выше ученого Миху из Трира (§ 33).
С одним подвигом мученичества, исторически неустановленным, народная легенда связала возникновение торжественного гимна Рош-гашана о ежегодном небесном суде над человечеством («Une-tane tokef»). В Майнце — гласит предание — жил богатый и набожный еврей, рабби Амнон, которого местный епископ упорно стремился обратить в христианство. Однажды, когда епископ вновь пристал к Амнону со своим предложением, еврей имел неосторожность обещать, что через три дня даст ему окончательный ответ. К назначенному сроку Амнон не явился. Епископ велел привести его и потребовал ответа. Амнон ответил: «За то, что своим словом я дал тебе повод думать, что я отрекусь от своей веры, я заслуживаю, чтобы мне вырезали язык». Тогда возмущенный епископ воскликнул: «Не язык тебе отрежут, а ноги, которые не пошли ко мне в обещанный день». Несчастному отрубили обе ноги. Когда наступил день Рош-гашана, р. Амнон попросил, чтобы его отнесли в синагогу. Больного положили на скамью возле ковчега. Во время богослужения р. Амнон прервал кантора и начал петь свой величественный гимн о небесном суде над людьми в дни Рош-гашана и Иом-кипур. Он пел о грозном заседании небесного суда с сонмом ангелов, о раскрытых перед судом книгах с записью всех поступков людей, о том, как тут решаются судьбы каждого человека на предстоящий год: кому жить, кому умереть и какой смертью — естественной или насильственной, от меча, огня, воды, голода, чумы. Потрясенная община слушала эти слова о том, что в ту пору волновало каждого. Больной кончил гимн и с последним словом умер, а тело его исчезло. Спустя три дня покойник явился во сне к раввину, повторил свой гимн и попросил разослать текст его по всем общинам. С тех пор молитва «Unetane tokef» сделалась самой важной частью литургии «страшных дней», вызывая слезы и вздохи ряда поколений.
Подобно поэзии, и летопись той эпохи занята изображением народных бедствий. Летописцем первого крестового похода был очевидец его, известный талмудист Элиезер бен-Натан из Майнца. Его краткий «Кунтрос Татнав» рисует ужасную картину резни 1096 года в прирейнских городах. Свой печальный рассказ автор часто прерывает лирическими стихами в духе вышеприведенных иеремиад. Бедствия евреев в эпоху следующих крестовых походов, между 1146 и 1196 гг., описал другой современник, р. Эфраим из Бонна, сочинявший также синагогальные элегии. Когда Эфраиму было 13 лет, он скрывался вместе с родными в крепости Волькенбург, служившей для многих убежищем во время второго крестового похода. Позже он пережил все тревоги смутного времени в Германии. Рассказы обоих летописцев вошли в состав позднейших хроник (например, в «Етек habacha» Иосифа Когена), отдельно же они были изданы в полном виде в новейшее время. К концу XIX века были открыты в манускриптах и изданы еще два мартиролога 1096 года, из которых один написан современником Соломоном бар-Симоном из Майнца, а другой — анонимом позднейшего времени. Мартиролог Соломона из
