Половецкая степь - Константин Васильевич Кудряшов
Вышеприведенный краткий и далеко не полный обзор исторических известий о Волго-Донской переволоке поясняет все же, какое важное значение она всегда сохраняла как в военно-стратегическом отношении, так и в качестве соединительного звена на торговых путях. Построение крепости на Дону в этом месте имело большое значение. Саркел и начинавшийся от него ров могли служить защитой Хазарии как от азиатских кочевников, подступавших к Волге, так и от степняков, грозивших со стороны Дона, из причерноморских степей (ко времени построения Саркела между Волгой и Яиком кочевали печенеги, а в причерноморских степях — угры-мадьяры). Византийский писатель XI в. Кедрин, который сообщает определенную дату построения Саркела, прямо говорит, что эта крепость была построена для защиты от печенегов. В исторической литературе нет единства взглядов по этому вопросу. В своем известном труде по русской исторической географии Середонин пишет: «Кто были кочевники, угрожавшие хазарам, трудно определить: или угры, или печенеги; вероятнее первые»[82]. Новейший исследователь, напротив, подтверждая мнение Кедрина, полагает, что Саркел предназначался, вероятно, для защиты от печенегов[83].
На основании одного только изучения географических карт и текста «Хождения» нельзя указать точно, какой именно донской переправе соответствует «Перевоз», виденный Пименом. В атласе реки Дона, составленном при Петре I Корнелиусом Крюйсом, в изучаемом районе указан в числе наиболее удобных переправ «остров Перевозный», против которого на карте сделана пояснительная надпись: «В летнее время глубина только 4 футы. Может и лошадь перебрести». Эта переправа находится выше устья реки Голубой, вблизи Трехостровянской станицы, где существует перевоз и поныне[84]. Почти у самой Трехостровянской, немного ниже ее, в Дон впадает левый его приток река Сахарка, о которой уже давно высказана была догадка: не скрывается ли за этим названием Саркелка?[85].
* * *
Не имея в виду входить в рассмотрение археологических: данных, на которых построены выводы проф. Артамонова, укажем лишь на одно обстоятельство. Казалось бы, если хазары пригласили византийцев строить крепость, то, значит, признавали превосходство византийского инженерно-строительного искусства, а, следовательно, византийское влияние и характерные признаки византийской архитектуры безусловно должны были в какой-то степени отразиться и в постройке Саркела. Однако, по заявлению археолога, в действительности оказывается совсем иное, а именно: при изучении остатков Цимлянского городища «специфически византийского в технике и формах открытых раскопками построек пока, ничего не обнаружено, за исключением мраморных колонн и капители, может быть, привезенных Петроною… Непосредственными исполнителями строительных работ в Саркеле были представители туземного населения. Об этом достаточно убедительно свидетельствуют характерные знаки и изображения на кирпичах Саркелского городища… Петрова и прибывшие с ним византийские специалисты скорее всего были только советниками хазар»[86]. «Возможно, что совет соорудить крепость из кирпичей был дан Петроной, но изготовление кирпичей, судя по их формам, производилось без участия византийцев и не по византийским образцам; кладка стен также не византийская»[87].
Трехостровянская станица и остров Перевозный
В заключение говорится, что «Саркел не был византийской крепостью… как произведение зодчества. Саркел строили хазары, а не Византия», и в этом смысле «он не только памятник хазарской истории, но и хазарской культуры»[88].
Иными словами, выстроенная крепость не обнаруживает никаких признаков византийского влияния или подражания византийским образцам, потому что хотя хазары и пригласили византийцев построить крепость, но на самом деле строили ее сами, и притом по-своему, по-хазарски, а не по-византийски. Самое изготовление кирпичей происходило без участия византийских мастеров и даже не по их образцам.
Становится в таком случае непонятным: зачем же было хазарам приглашать византийцев? Не для того же только, чтобы услышать от них совет: «стройте крепость из кирпичей». Такой совет Петрона мог дать и не выезжая из Константинополя. Не забудем, что, по свидетельству Константина Багрянородного, Петрона поехал не один, а взял с собой «людей», которых понадобилось посадить на «транспортные суда», значит, этих людей было не мало, и по прямому смыслу источника византийцы поехали в таком количестве не для одного совета, а для работы, ради которой и были приглашены[89].
Ученый археолог, убедительно доказав нам отсутствие византийского влияния на остатках левобережного Цимлянского городища, дал, однако, этому факту неправдоподобное, искусственное объяснение, видимо, находясь в оковах предубеждения, что изучаемое городище должно быть обязательно Саркелом.
Это объяснение подсказано необходимостью сгладить слишком явное противоречие с источником, где Константин Багрянородный прямо утверждает, что именно Петрона со своими людьми, прибыв к назначенному месту Дона, «устроил печи и, обжегши в них кирпич, воздвиг из него крепостные строения»[90].
Бесспорно, указания археологов на отсутствие византийского влияния в постройках левобережного Цымлянского городища весьма убедительно свидетельствуют, что византийцы этой крепости не строили. Но тогда какое же основание считать это городище Саркелом?
Во всяком случае археологи, настаивающие на том, что Саркел строили хазары, а не византийцы, останутся в непримиримом противоречии с Константином Багрянородным, — единственным источником, который сохранил драгоценное для науки сообщение, как и кем построен был Саркел.
Как известно, спутники Пимена видели на берегу развалины Саркела, проплывая мимо них по реке. Между тем, если плыть по современному руслу Дона, то с судов невозможно увидеть остатков левобережного городища, потому что оно лежит далеко от берега, в шести-семи километрах от русла. Подобное обстоятельство вынуждает ученых, отождествляющих это городище с Саркелом, допускать, что во время путешествия Пимена по Дону (в 1389 г.) русло Дона проходило еще «возле» городища, и только будто бы позднее это русло переместилось «на значительное расстояние вправо», где расположено теперь[91]. Указывают, что «старое русло еще в настоящее время может быть хорошо прослежено от хутора Красноярского, где оно сливается с современным течением реки, к хутору Попова, возле которого находится левобережное городище»[92].
Но для того, чтобы утверждать, что русло Дона отодвинулось от Цымлянского городища уже после путешествия Пимена, нужно предварительно еще доказать, что это изменение русла (весьма подвижного и непостоянного) не могло произойти до путешествия Пимена. А пока этого не сделано, указанное обстоятельство, — что при нынешнем положении русла невозможно увидеть городище с реки — будет служить доводом против отождествления Саркела с Цымлянским городищем.
В защиту упомянутого отождествления иногда указывают «а соответствие белых плит, найденных в Цымлянском городище, с переводом названия Саркел — «Белый дом», указывая при этом, что по-чувашски «шура» — белый, а «кил» дом. Однако если перевести ближе к подлиннику, то
