Половецкая степь - Константин Васильевич Кудряшов
В дальнейшем плавании после Червленых гор русские суда 23 мая миновали Ак-Бугии улус, а на следующий день, 24 мая, «проидохом Бузук реку»[69]. Местонахождение этой реки на современной карте в нашей исторической литературе не определено. Высказанное в печати мнение, что Бузук — это будто бы Бузулук, «левый приток Дона»[70], принять нельзя, потому что в действительности Бузулук — левый приток Хопра, а не Дона и находится далеко на север от устья Дона. Из описания путешествия Пимена известно, что Бузук миновали 24 мая, а через день достигли уже Азова: значит, Бузук следует искать среди близких к Азову притоков Дона, какими являются Северский Донец, Сал и Маныч. Но подобный вывод еще мало подвигает вперед решение вопроса. Названные притоки расположены на близком расстоянии друг от друга. Мимо устьев всех этих рек Пимен мог пройти в один и тот же день 24 мая, и, значит, к любой из них могло относиться наименование Бузук. Это обстоятельство затрудняет выбор между ними.
Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что именно в самом названии Бузук и скрыто указание, где находится эта река. Бузук, точнее Бозук — тюркское название, притом давнее, на современной карте не сохранившееся. «Bozuk» по-турецки означает испорченный, плохой, дурной. А в таком случае само значение этого слова и разрешает загадку, потому что столь своеобразная географическая характеристика может обозначать здесь только реку Маныч, которая оказывается поистине испорченной, дурной рекой как по своему режиму, состоянию русла, так и по составу своей совершенно негодной для питья соленой воды.
Географы даже не решаются «порченый» Маныч считать настоящей рекой, утверждая, что в сущности под именем Маныча «разумеется не река, впадающая в Дон, как полагали прежде, а русло и долина», которая большую часть года остается пересохшей, а русло представляет собой «прерывающийся ряд длинных, большей частью соленых или солоноватых озер»[71]. «Книга Большого Чертежа», отмечая, что «река Маныча вытекла… из солонцов», дает при этом выразительное представление об этой реке, когда один из ее притоков «Егерлик Сасык» переводит словами: «по-нашему, Гнилой»[72]. Название «Бузук» сохранилось в наименовании речки Ганза-Бушук, ныне Волочайки, которая, впадая в озеро Маныч, служит одним из истоков реки Маныча[73].
Приведенные выше данные позволяют с достаточным основанием отождествить Бузук с Манычем[74].
Прибытием Пимена 26 мая в Азов его путешествие по Дону окончилось.
Сравнивая быстроту движения русских судов после того, как они, миновав Саркел и Перевоз, вступили в пределы населенного района, можно заметить, что они шли не с равномерной скоростью. Объяснение этому дает сам автор «Хождения», упоминая об остановках в пути в следующих словах: «От татар же никто же нас пообиде, точию воспросиша ны везде: мы же отвещахом, и они слышавше ничто же нам пакости творяху и млеко нам даяху. И сице с миром в тишине плавахом».
Таким образом, мы проследили весь путь Пимена по Дону, приурочив к современной карте почти все географические пункты, упоминаемые в «Хождении». Остается теперь рассмотреть, к какому именно месту следует приурочить Саркел и Перевоз на основании «Хождения» Пимена.
Если местоположение «Каменных Красных» гор, Великой Луки и Червленых гор определено правильно, то тем самым район поисков Саркела ограничивается пределами той части Дона, которая заключена между «Каменными Красными» горами и «Великой Лукой». По смыслу текста «Хождения» Саркел и Перевоз находятся в непосредственной близости друг к другу». «Великую Луку» Дон образует там, где его течение, сближаясь с Волгой, упирается в известную Волго-Донскую переволоку, т. е. возвышенность или водораздел, проходящий здесь между бассейном Волжским и Донским. В месте наибольшего сближения Дона с Волгой расстояние между ними не превышает 60 километров. Самое название этого водораздела «переволокой» объясняется совпадением его с местом древнейшего волока при переправе судов из бассейна Черного моря в Каспийский[75].
Известия о подобных переправах с Дона на Волгу идут с весьма давнего времени. По сообщению арабского писателя Масуди (середина X в.), во время похода 913 г. руссы проплыли на судах через Азовское море к устью Дона и, поднявшись вверх по течению, переправились волоком с Дона на Волгу, по которой опустились к ее устью и мимо хазарской столицы вышли в Каспийское море. Известно, что на обратном пути на возвращавшихся руссов напала мусульманская конница Хазарии. Так как, по словам Масуди, для сражения с мусульманами «руссы вышли из своих судов», то, по мнению одного исследователя, вероятнее всего битва произошла около упомянутого волока, где руссам предстояла переправа по сухому пути[76]. Таким же путем через Дон и Волгу совершили руссы и другой поход на Каспий в 943/44 г., когда они по реке Куре дошли до города Бердаа[77].
В 1374 г. итальянский пират Луккино Тариго с вооруженным отрядом на нескольких лодках вышел на Дон, по волоку проник на Волгу, где стал нападать на торговые суда и награбил богатую добычу. На обратном пути итальянцев через степь часть добычи у них отбили, но с остальной частью они благополучно вернулись[78]. В середине XVI в. турецкий султан Селим II, желая открыть для своего морского флота выход через Дон в Каспийское море, приказал прорыть канал в месте наибольшего сближения с Волгой, от Качалинской станицы. По разным причинам это предприятие не удалось, но следы этого канала сохранились и до настоящего времени[79].
Сознавая важное военно-стратегическое значение Волго-Донского волока, Петр I приказал устроить здесь для защиты от кочевников укрепленную Царицынскую линию, которая в виде рва и вала, укрепленного палисадом, протянулась в 1717 г. от Царицына до самого Дона к нынешней Качалинской станице Следы линии сохранились и до наших дней. Для службы на «Царицынской черте» привлекались донские казаки. В середине XVIII в. здесь учреждено было несколько станиц, главным войсковым городом которых стала Дубовка, поселок на правом берегу Волги. Выгодное географическое местоположение Дубовки, стоявшей как раз у начала волока, идущего к Дону, содействовало ее быстрому развитию, превратив Дубовку в складочное место товаров, которыми обменивалась верхняя Волга с югом России. В известном географическом описании сообщается, что «через Дубовку в первой половине XIX в. шли лесные материалы и изделия (щепной товар), хлеб, железо, льняное семя, стекло, посуда, пенька и проч.», но — что особенно интересно — тут же поясняется, что также переправлялись целые суда, разбираемые, на Волге и вновь собираемые на Дону,
