Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - Коллектив авторов
Настроение стрелков по время отступления на латгальские позиции было подавленным. Не были еще забыты последствия падения Риги. Для проведения сколько-нибудь серьезной политической работы времени тоже не было, так как стрелки постоянно находились в движении и очень устали.
Однако вскоре после прихода на новые оборонительные позиции настроение стрелков уже через несколько дней резко повысилось. Комиссар Симан Бергис и другие опытные коммунисты проводили разъяснительную работу в ротах и взводах. Боеспособность стрелков возродилась, каждому была ясна обстановка на фронте, и через несколько дней в штабе батальона стали появляться представители стрелков с просьбой разработать план боевых действий, чтобы «пощекотать» белых и захватить трофеи, ибо сидеть в окопах надоело. Такой случай вскоре представился. Ранним утром, когда хозяйственный взвод батальона, меняя расположение, направлялся в тыл, его из леса атаковала какая-то группа «зеленых» – банда кулацких сынков и дезертиров, которая хотела захватить обоз. Однако обозные, немедленно открыв огонь из своего пулемета «максим», прижали «зеленых» на опушке к земле. Все обозные с криками «ура!» бросились на напавших, истребив часть из них; остальные успели бежать в глубь леса.
Поездка разведчиков коммунистического батальона в канун Троицы в Курземе
Из штаба фронта было получено сообщение о возникновении очага банд «зеленых» в Дигнайской и Биржской волостях, а также в лесах неподалеку от левого берега Даугавы. Мы получили задание переправиться через Даугаву, уничтожить банды, захватить трофеи и вернуться обратно. Рано утром в субботу команда разведчиков разделилась на две части: около 40 стрелков стали переправляться на понтонах через Даугаву на курземский берег, а для охраны лодок, находившихся на левом берегу, на правой стороне был установлен пулемет, обращенный к противоположному берегу; расчет пулемета должен был дожидаться нашего возвращения. Мы были вооружены винтовками немецкой системы; кроме того, мы надели имевшиеся у нас немецкие солдатские бескозырки, решив выдать себя за немецких разведчиков. Так как настоящий начальник команды разведчиков не был похож на немца, мы выдвинули начальником одного разведчика из Риги, у которого была истинно баронская рожа – бледное удлиненное лицо – и который хорошо говорил по-немецки. Настоящий начальник команды превратился в переводчика для переговоров с народом, плохо знавшим немецкий язык.
Мы заявились к мельнику на какую-то ветряную мельницу, назвались передовыми немецкими разведчиками, за которыми следуют главные силы, и спросили, где здесь в окрестности располагаются «зеленые». Затем мы потребовали у ближайших хозяев запрячь коней в дрожки и отправиться в путь. Все было исполнено очень быстро. Сам мельник со своим сыном тоже запрягли лошадь в дрожки, и мы двинулись в глубь Курземе. Мы отказались от завтрака, предложенного мельничихой и ее дочкой, сказав, что мы плотно покушали и с собой у нас всего вдоволь; не взяли мы и предложенные куски масла.
В указанном месте «зеленых» мы не встретили, так как те удрали в другое место; мы достали лишь кое-какие документы: топографические карты и списки. Зашли мы и в помещение бывшего Исполнительного комитета Дигнайской волости. На стенах здесь уже не было ни одного плаката, никаких следов чего-нибудь, что напоминало бы о том, что здесь когда-то находился и работал Исполнительный комитет.
В разговорах с местными жителями о том, как здесь хозяйствовали большевики, прозвучало мнение простых людей: большевики исполняли приказы свыше и с крестьянами не обходились плохо. Однако наши возницы и мельник с сыном весь день ругали большевиков. Мы, со своей стороны, тоже добавляли иногда словечко-другое, чтобы кулаки свободнее чувствовали себя, ругая представителей советской власти. Кулаки готовы были отказаться от празднования Троицы и везти нас в Даугавпилс, для того чтобы мы скорее отрезали большевикам путь к отступлению в Советскую Россию. Жители прибрежных районов Даугавы рассказывали якобы кулакам о том, что пару дней тому назад слышали уход последнего поезда большевиков из Крустпилса в направлении Даугавпилса, ибо с того времени не слышно больше ни паровозных гудков, ни шума поезда. Мы тоже подтвердили, что, сегодня утром побывав на самом берегу Даугавы, мы не видели ни одного вражеского солдата на противоположном берегу, никто нас не обстреливал и, следовательно, красных там уже нет.
Уже издалека мы заметили настоящий немецкий отряд, который ехал, вздымая тучи пыли. Спросив у возниц, «не наши ли это», и получив утвердительный ответ, мы приказали свернуть по боковой дороге, чтобы не столкнуться с превосходящими силами врага вдали от своего батальона и не оказаться вынужденными принять бой в невыгодном для нас положении – на телегах. Возницам мы сказали, что не стоит одной команде ехать по следам другой – лучше охватить более широкую полосу.
Перед восходом солнца мы отправились не в Даугавпилс, а свернули к Даугаве. По мере приближения к берегу реки возницы все больше проявляли свой страх по поводу того, что мы так смело движемся к реке, беспокоясь, нет ли на противоположном берегу красных. Подъехав к берегу Даугавы, наши возницы увидели, что они обмануты, что мы-то и есть красные и что им придется ответить за ругательства, которыми они осыпали большевиков. Кулачье упало на колени и просило пощадить их жизнь. Приставив кое-кому из них ко лбу браунинг, мы заявили, что они заслужили того, чтобы быть расстрелянными или утопленными в Даугаве, затем, погрузив их вместе с лошадьми и дрожками в лодки, сели сами и переправились на свой берег. Кулаков, правда, позднее мы отпустили, но их коней оставили в распоряжении обозных. Так расстроилось у курземских кулаков празднование Троицы, а кроме того, им был внушен панический страх.
Через несколько дней мы снова получили сведения о том, что «зеленые» на одном из хуторов посреди леса недалеко от левого берега Даугавы организовали из местных жителей банду и собрали скот для провианта. Через Даугаву переправилась 1-я рота, разогнала банду, захватила скот и переправила его на свой берег.
В середине июня Коммунистический батальон был сменен кавалерийским полком Латышской дивизии, мы же заняли новые позиции в районе деревень Ванаги и Вилцаны, а позднее расположились вдоль берега Уши до деревни Муциниеки. В районе этих позиций особых боев не было, если не считать стычек разведчиков и отдельных вылазок. Белые в это время были слабыми, так как их главные силы совместно с эстонскими белогвардейцами воевали с немцами у Цесиса и Риги.
Как латышские белогвардейцы собирались занять Резекне
Около 15 июня наши позиции готовились атаковать значительными силами
