Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - Коллектив авторов
Сначала мы оказались близ местечка, а позднее заняли выгодную позицию на ближайшем кладбище. Попытки противника выбить нас с занятой позиции были тщетными. Когда мы занимали позицию на кладбище, нашим глазам открылась неприятная картина: охранявшие наш правый фланг солдаты 98-го полка, теснимые противником, в панике бросались в Мемеле, кто с оружием, а кто и побросав его, или бежали в тыл в направлении Скайсткалне. Наши попытки задержать бегущих солдат и присоединить их к своей команде оказались безуспешными. Основной нашей задачей в настоящий момент было, блокируя Брунаву, не допустить немцев в тыл батальона. Мы выслали разведчиков к своему батальону, а также на хутора и холмы близ Брунавы, для того чтобы враг не напал на нас неожиданно. Одновременно и противник послал своих разведчиков атаковать трех наших невнимательных разведчиков, расположившихся близ хутора у подножья холма. Начальник команды разведчиков заметил это со своих позиций, и, для того чтобы обратить внимание наших разведчиков на грозящую им опасность, мы открыли по немцам огонь. Наши кинулись обратно, немцы превосходящими силами – за ними, мы со своих позиций бросились на поморщь своим и столкнулись с противником на большаке, поросшем с обеих сторон большими березами. В этой стычке с нашей стороны погиб отважный разведчик Майзитис; тело его мы увезли и на следующий день похоронили на Скайсткалнском (Шенбергском) кладбище. Немцы были пьяны и бежали прямо на наши штыки и взрывы гранат, поэтому их потери были весьма велики. Все послеобеденное время и ночь мы провели на кладбище, отражая попытки врага приблизиться, в ожидании своего батальона, который до утра 23 мая стоял на своих прежних позициях и по приказу командира бригады начал отступать вместе с 8-м латышским стрелковым полком на новые позиции в районе Скайсткалне. На правом фланге находилась команда разведчиков, а где-то правее в сторону Иецавы дрался Латышский кавалерийский полк. Не зная еще о падении Риги, санитарная часть батальона утром 22 мая направила туда на излечение нескольких раненых стрелков в сопровождении санитарки Шенынь. О дальнейшей судьбе их и санитарки Шенынь никаких сведений получить больше не удалось. Следует полагать, что все они погибли геройской смертью от рук убийц.
Ввиду того что Рига пала, ожидавшиеся снаряжение и боеприпасы не прибыли; это вызвало большие затруднения и волнение в батальоне. Связи с бригадой не было, фронт развалился. На новых позициях комиссар батальона собрал партийное собрание, для того чтобы обсудить создавшееся положение: он очень резко осуждал неумелость командования фронта, особенно ругал предателя Мангула и некоего Калныня – провокатора, пробравшегося в штаб фронта и действовавшего в качестве шпиона. Настроение у стрелков батальона было плохим.
Под вечер 25 мая какой-то местный крестьянин, возвращавшийся из Яунелгавы, сообщил, что в нашем тылу главная Яунелгавская дорога через лес занята противником. Сначала мы думали, не провокация ли это. Посылать так далеко разведчиков и ждать было уже поздно. Собрались мы все командиры и обсудили, что делать. Решено было вечером, с наступлением темноты, собрать колонну на дороге; была организована небольшая ударная группа, в которую вошли командиры Симан Бергис, Борис Казак, Ансис Шенынь, Фрицис Крусткалн и другие; мы привели в боевую готовность последние ручные гранаты. Ударная группа, находившаяся во главе батальона, продвигалась в темноте придорожными канавами в направлении Яунелгавского леса. Дошли мы до опушки, но никакого противника не встретили. Батальон следовал за нами. Когда ударная группа продвинулась дальше в лес, мы услышали приглушенные голоса с большака, на каком языке – мы не могли разобрать. Подошли поближе к говорившим и явственно услышали, что разговор шел на русском языке. Значит, это из наших отступающих частей! Мы подползли овражками поближе к говорунам, а несколько командиров вышли навстречу им по большаку. Оказалось, что это остатки 98-го полка, отступившие в направлении Яунелгавы. Таким образом, дорога на Тауркалне оказалась свободной, и батальон занял оборонительные позиции в районе железнодорожной станции Тауркалне.
Простояли мы на новых позициях только один день, а на следующее утро, на заре, перед нашими позициями из леса выскочила банда баронских и других белогвардейских наймитов, одетых в немецкую форму, в зеленых шапках с черными перьями. В группу входили и кавалеристы на отличных буланых конях, и пехотинцы. По всей линии завязался ожесточенный бой. Один из наших пулеметов, установленный на водокачке железнодорожной станции, чуть-чуть не попал в руки врага из-за небрежности пулеметчиков, так как весь расчет ушел с водокачки по различным делам и пулемет был оставлен без присмотра. С большим риском пулеметный расчет взобрался на водокачку, снял оттуда пулемет и открыл огонь по врагу. Вторая рота во главе с командиром Витенбергом укрепилась на кладбище в окрестностях Виткапи и упорно сражалась с противником, сопротивляясь его попыткам окружить занятые ею позиции. Команда разведчиков, позиции которой находились в центре расположения батальона, у самого полотна железной дороги, задержала наступление противника, пока санитарная часть, обозные и команда конных разведчиков, которые с распряженными конями расположились в лесу близ передовой линии, привели себя в порядок и отступили с сторону Яунелгавы. После боя лесными тропинками отступила и 2-я рота, которая присоединилась к батальону на новых позициях за Яунелгавским лесом. Последними отошли разведчики, которые небольшими группами вдоль обочин большака следовали за батальоном, охраняя его передвижение. Одним из последних, отражавших наседавшего врага, был старый стрелок невысокого роста, плечистый – Буманис, насколько помню, из Гренчской волости Тукумского уезда.
Атака немецких баронов и прочего белогвардейского сброда стоила им жизни десятка-другого баронов и их жеребцов. Несколько буланых жеребчиков без всадников заскочило во время боя на наши позиции. Те из стрелков, которые успели поймать их, отправились на новые позиции верхом.
Через пару дней наш батальон был перемещен в Екабпилс для обороны города. Через Даугаву из Екабпилса в Крустпилс сохранился понтонный мост, по которому части Красной армии понемногу переправлялись на правый берег Даугавы. Предусматривалось, что наши воинские части вскоре оставят левый берег Даугавы, и нашему батальону было приказано с отходом последних подразделений подвезти к мосту сухую солому, чтобы можно было поджечь его. Наша команда разведчиков должна была покинуть Екабпилс последней и сжечь мост, но позднее приказ был изменен, так как наш батальон переправлялся предпоследним, и мост уничтожил кавалерийский полк Латышской дивизии,
