Джон Мэн - Чингисхан
336
337
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
православной церкви, скрывающий, а затем раскрывающий прячущуюся за ним тайну, я почувствовал, что меня тянет к чему-то более величественному, чем просто земное.
Внутри стояло само божество, огромная и утопающая в тени четырехметровая фигура Будды под нависающим фри зом с изображением драконов. Ее охраняли одетые в двойки и в мягких фетровых черных шляпах - Черные Шапки, свире пые, как сторожевые собаки. Объявление предупреждало: не фотографировать. У ослушников пленку просто выдирали из фотоаппарата (у меня на глазах это совершили над несчаст ными монгольскими туристами). При виде того, с какой серь езностью они выполняют свои обязанности, я почувствовал, как у меня испаряются последние остатки скептицизма. Воз можно, наглядное проявление веры у других, а не букваль ное содержание этой веры производит чувство святости.
Молодой черношапочник по имени Булаг провел нас ми мо маячившего над нашими головами мраморного воплощения веры, и, когда мои глаза привыкли к сумраку помещения, я увидел за его спиной колоссальную карту, демонстрирую щую размеры Монгольской империи. Мы с самым смиренным видом проследовали в заднюю комнату, где под множеством свисающих вниз знамен, похожих на кричащие рождествен ские декорации, стояли три юрты. Это был Зал траура, и три юрты предназначались для самого Чингиса, его старшей жены Буртэ и для Гурбелчин, тангутской царевны, которую од ни превозносят, а другие, наоборот, клянут как убийцу, но тут обожают за верность. Мы положили наши хатаги вместе с бутылкой. Мы преклонили колени. Мы зажгли благовоние. Булаг пробормотал молитву по-монгольски: «Святой Чин гисхан, Джон и Джоригт пришли сегодня помолиться у тво ей могилы. Просим тебя, даруй им удачу в их работе».
А потом, благодаря тому что Чингис отозвался на наши молитвы, ко мне вернулся скептицизм. В общем, это и было именно тем, что было необходимо для этой работы. Меня
338
окружали реликвии, такие же невероятные, как щепка от Креста Господня. Тут были Святой Лук и Колчан, Чудотвор ное Молочное Ведро и Святое Седло, одно из двух экспони руемых, с серебряными луками. То, которое справа, сказал Булаг, это седло Чингиса. То, что слева, передали в Мавзолей в XVI I веке, оно принадлежало последнему монгольскому императору Лугданхану. Оба были в подозрительно хорошем состоянии.
Седло Лугданхана заслуживает небольшого отступления в нашем повествовании. Двойня седла Чингиса, оно пред ставляет собой претензию на принадлежность к имперско му наследию. Лугдан предпринял обреченную на поражение попытку восстановить монгольскую независимость и единство, когда над Монголией нависла черная туча маньчжурского нашествия. Но к этому времени монгольская независимость уже была безнадежно подорвана внутренней междоусобицей и буддийскими связями с Китаем. Лугдан попробовал разру бить создавшийся клубок, объявив себя всем понемножку: китайским императором, наследником Юаньской (монгольской) династии, Чингисидом и буддийским святым с примесью монгольского шаманизма. Седло символизирует его попытку походить на Чингиса во всем, предмет за пред метом и действием за действием, и в некоем новом целом. Он слишком разбрасывался, погубил свои планы алчностью и надменностью и в 1634 году умер от оспы. Через два года Монголия была в руках маньчжуров.
Написанные на стенах фрески рассказывали о славных днях правления Чингиса и очень сильно напоминали мод ные модели 1930-х годов — все изысканно, элегантно, и ма терия ниспадает красивыми складками, ничто не портит со вершенства, мужчины и женщины воплощение счастья. Вот Чингис восседает над всей своей единой империей, там Ху- билай дает титул основателя династии своему деду, который смотрит на него с Голубого Неба, а по бокам у него драконы. Певцы никогда не были так счастливы петь, девушки нико-
339
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
гда не испытывали такой гордости, поднося шелковые шар фы. Иностранцы не могут дождаться момента, когда они смогут поднести свои дары и товары, потому что Чингис был человеком, который соединял Восток с Западом и поощрял обмен искусством, ученостью, обеспечивал благополучие всех и каждого.
И ни одного трупа.
Десять лет храм все с большим успехом выполнял отведен ную ему роль и в 1960-е годы пользовался небывалым пре стижем. В 1962 году Монголия объявила 800-летие рожде ния Чингиса и наметила провести пышное празднование. В самой Монголии это обернулось катастрофой. Монголия была советским сателлитом. Для русских Чингисхан был аг рессором, уничтожителем культуры. Празднование внезапно прекратилось, его вдохновители оказались в опале. Но что ка сается Китая, то там очень хорошо представляли себе, какие выгоды может принести культ Чингисхана, и в том же году в Ограде Господина собрали небывалое количество людей. В проведенной с небывалым размахом праздничной церемо нии, которая прекрасно соответствовала официальной ли нии властей, приняли участие 30 000 людей, в основном мон голов. При условии твердой поддержки партии со стороны монголов Внутренняя Монголия будет прочным бастионом в борьбе с надвигающейся через Гоби советской угрозой.
Но когда в 1967 году Мао развернул культурную револю цию, Чингис вдруг впал в немилость. Не должно быть ника ких сопоставлений с прошлым, новый герой собирался на чать эру, которая затмит Чингиса. «Герой! — писал Мао в из девательском стихотворении. — Тот, кем Небо гордится не одно поколение! Что знал он, кроме охоты с беркутом». Вме сте с культурной революцией Мао запустил волну ксенофо бии. На монгольской земле монголы стали жертвами кампании, а главным объектом нападок стала Народно-революци онная партия Внутренней Монголии, которую обвиняли в
340
том, что она хочет полной независимости для Внутренней Монголии и ставит долговременную цель воссоединения с самой Монголией и будто бы создания новой Монгольской империи. Теперь массы должны объединиться против угро зы панмонголизма.
Для монголов настали трудные времена, как вспоминал Джоригт. Его отец работал чиновником в одном маленьком городке, и эта работа позволила семье перебраться из степ ной юрты в городской дом. Потом пришло время, когда его арестовали.
- За то, что он был чиновником?
- Из-за того, что он был монголом!
- С ним плохо обращались?
- Конечно, плохо! Он мог ходить, но руки были переби ты. И у него на теле поставили клеймо. Он был «собакой», по тому что был образованным, и, если я говорил об этом, меня называли «молодой собакой». Мы должны были стать «крас ными», а не «белыми», т. е. образованными. - Он задумался, охваченный воспоминаниями. - Это долгая история, столь ко опасного произошло.
- Что запомнилось сильнее всего?
- Слишком многое сильно вспоминается! Давайте не бу дем об этом говорить.
Главным символом монгольского националиста и мон гольского религиозного чувства был, естественно, Мавзолей, но в глазах деятелей культурной революции он был символом реакционных устремлений, центром, порождающим преда тельство, штабом панмонгольских заговорщиков. В 1968 году хунвейбины разнесли Мавзолей и уничтожили все, что имело какую-то ценность: Лук, Колчан, Чудодейственное Молочное Ведро, знамена, юрты — не осталось ничего.
Все эти предметы обладали определенной ценностью, некоторым было сто, а некоторым, возможно, и несколько сот лет. Но с их уничтожением появилась соблазнительная
341
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
мысль, что что-нибудь все же могло относиться и к более ранним временам, может быть, даже к временам Чингисхана. Начуг, руководитель Института исследований Чингисхана при Мавзолее, определенно уверен, что так оно и было. Как, например, быть с содержимым серебряного гроба, о котором Латтимору говорили, что в нем якобы находится тело Чинги- са или его пепел? Ну, что вам сказать, Начуг не знает о теле. Как там могло быть тело, если его погребли в степи и место помнила только верблюдиха? Все, что ему известно, - это то, что, возможно, оно хранит «последнее дыхание Господина».
- Вы имеете в виду — просто... — Я не решался произнести это слово. - Просто воздух?
- Нет-нет. В ящике находился клок шерсти белого верблюда. И эта шерсть хранила последний вздох Чингисхана.
Я ничего не понимал. Все это пока звучало как волнение воздуха.
- Видите ли, на шерсти было немного крови.
Как-то само собой получилось, что к 1960-м годам легенда о теле развеялась, оставив после себя только легкий след. Пятнышко крови на пряди верблюжьей шерсти, которым пользовались как ватой, чтобы вытирать царские губы.
- Там еще была пуповина. Вот что было в гробе, которому мы здесь поклонялись.
- А это действительно там было?
- Ну, что я скажу, ящик никогда не открывали. Только поклонялись.
