Юрий Галенович - Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века

Такой перевод состоялся. И Вэй Цзиншэн оказался в камере площадью в шесть-семь квадратных метров, без света. Тринадцать месяцев его держали в этой камере, и он не видел солнечных лучей. Из-за этого у него выпали зубы и заболело сердце. Когда в годы его тюремного заключения появлялись сокамерники, то это всегда были "глаза и уши" надзирателей.

Самым тяжелым испытанием было запрещение любой физической активности, то есть вынужденное сидение без движения. Вэй Цзиншэну разрешалось только сидеть, не двигаясь при этом. Вэй Цзиншэн говорил, что именно это - худшая из пыток для человека. Заключенный в этом случае находится в закрытом со всех сторон помещении, не имеет никаких контактов с внешним миром и с другими людьми. Это причиняет огромные страдания. Иной раз это уже не только психологическая пытка, но и колоссальное физическое неудобство, так как у человека появляется острое чувство стеснения в груди, которое просто невозможно переносить; при этом кажется, что уж лучше бы кто-нибудь пришел и избил тебя. Однако тюремщики не бьют политзаключенного при этих обстоятельствах; они просто игнорируют его. Двери камеры бывают плотно закрыты, и вы должны оставаться в одном и том же положении, в состоянии полного бездействия и неподвижности. К этому нужно добавить, что вы лишены возможности побывать под лучами солнца; поэтому вы непременно заболеете. Человек не может существовать без солнечных лучей - делился своим опытом Вэй Цзиншэн.

В годы тюремного заключения у Вэй Цзиншэна расшатались зубы. Тюремщики в этой связи сказали на это, что улучшат его питание. После этого ежедневно днем и вечером ему стали давать твердокаменные лепешки. Их было трудно грызть воспаленными деснами. "Ах, так ты не можешь есть? - говорили тюремщики Вэй Цзиншэну. - Ну, что же, тогда делать нечего; мы ничего больше не можем для тебя сделать". Вэй Цзиншэн стал постепенно впадать в полузабытье. Затем ему пришла мысль, что можно начать голодовку в знак протеста.

Когда он начал голодовку, тюремщики вставили ему трубку в нос и стали наливать через нее кукурузную кашицу, нечто вроде кукурузного теста. Это никак не походило на питание глюкозой. "Такого счастья у меня не было", шутил позже Вэй Цзиншэн; он вообще по природе человек ироничный и склонный подшучивать над собой.

Итак, Вэй Цзиншэну вливали через трубку, вставленную в нос, кукурузную кашицу. Мало того, они не просто вставляли трубку в нос. Существовала и еще одна, далеко не последняя, форма пыток. Вставив трубку, они дергали ее, многократно выдергивали и снова всовывали. Можно себе представить, как больно человеку, если ему продергивать трубку через нос ? туда и обратно, снова и снова.

Вполне очевидно, что это не была личная инициатива какого-то выродка-надзирателя. В таком высокоорганизованном государстве, каким является Китайская Народная Республика, особенно во всем том, что касается системы политического сыска, политических преследований и обращения с политическими заключенными, регламентировано все до последних мелочей, вплоть до указаний, сколько раз и с какой силой продергивать упомянутую трубку. Существуют государственные институты, а в них сидят врачи-специалисты; эти специалисты с научной точки зрения подходят к вопросу о том, как наказывать политических заключенных, да так, чтобы в одних случаях доводить их до смерти, не оставляя следов, а в других случаях мучить их так, чтобы полностью парализовать их волю и сделать послушными исполнителями воли руководства КПК?КНР.

* * *

Вернемся, однако, в камеру, где содержался Вэй Цзиншэн. При пытках, о которых было сказано, тюремщики, как обычно, использовали других заключенных - "с помощью одних преступников наказывали других преступников". Другие заключенные крепко держали Вэй Цзиншэна. Это были самые отвратительные уголовники, отверженные обществом, совершившие самые бессовестные преступления, насиловавшие малолетних. Именно они старались в тюрьме во всем угодить тюремщикам, были готовы на все. Политические заключенные, вполне естественно, не желали с ними общаться.

Итак, в тюрьмах КНР, как в свое время в СССР, тюремщики используют "социально близкий" контингент, используют уголовников, которых они натравливают на "социально чуждых", то есть на политических заключенных.

Соединенными усилиями эти преступники, то есть тюремные надзиратели и их подручные-уголовники, насильно укладывали Вэй Цзиншэна на спину, вводили ему в нос трубку и издевались над ним, как об этом сказано выше. Все это ему приходилось выносить. Вэй Цзиншэн оказался, как говорят в Китае, "человеком крепкой кости". Он без криков терпел и "кормление" через трубку. Один из тюремных надзирателей, "профессионал", который сторожил политических заключенных, так сказать, по традиции при всех политических режимах с 1947 г., говорил Вэй Цзиншэну, что на его памяти никому из политических заключенных не удавалось с таким мужеством переносить эти издевательства. Обычно люди пытались вскочить и вырваться, но Вэй Цзиншэн терпел и не давал возможности тем, кто издевался над ним, получить лишнее удовольствие и посмеяться над человеческими слабостями, над мучениями человека.

В результате этих издевательств у Вэй Цзиншэна появились постоянные боли в желудке. Сначала ему показалось, что это гастрит. Затем ему пришла в голову мысль, что это мог быть не гастрит, а заболевание сердечной мышцы. Тогда он потребовал врачебного обследования. В тюремном медпункте ему заявили, что электрокардиограмма не показывает заболевания. Вэй Цзиншэн в ответ заметил, что медсестра даже не подключила аппарат к электросети. Вэй Цзиншэн начал рассылать письма с требованиями провести настоящее медицинское освидетельствование. С этого момента, а это было в 1981 г., он стал оставлять у себя копии своих писем в различные инстанции. Вскоре его перевели из пекинской тюрьмы Баньбуцяо в пекинскую тюрьму № 1, где он находился до 1984 г.

Вэй Цзиншэн полагает, что в 1983 г. после его многочисленных заявлений и просьб и, вероятно, после получения санкции на это председателя ПК ВСНП Пэн Чжэня его поместили в госпиталь Министерства общественной безопасности, так как он проходил именно по этому ведомству, будучи политическим заключенным, или "контрреволюционером". (Попутно можно заметить, что в СССР даже официально политзаключенных обвиняли в "антисоветской деятельности" или в "антисоветской пропаганде", иначе говоря, акцент делался на идеологической стороне, на преступлениях идеологического характера, а в КНР усовершенствовали и это: там речь всегда шла не о характере строя, "социалистического строя", и не о характере власти, "народной власти", а о выступлениях против абстрактной на первый взгляд "революции" и против "государства", хотя, по сути дела, подразумевалось, что преступление совершается против интересов китайской нации, которая отождествлялась и с "государством" и с "революцией". Ибо "революция" имелась в виду как нечто, совершаемое в целях освобождения китайской нации; таким образом, в КНР из политзаключенных делали врагов нации, а не только врагов "трудящихся" или врагов "трудового народа". Иначе говоря, в СССР политзаключенные оказывались прежде всего врагами классовыми, а в КНР - врагами нации.) Когда было проведено обследование, то установили, что у Вэй Цзиншэна действительно имелось заболевание сердца; он страдал недостаточным кровоснабжением коронарной артерии. Причем врач в нарушение инструкции сказал об этом самому Вэй Цзиншэну. Хорошие люди попадаются везде.

С 1984 г. Вэй Цзиншэн начал требовать освободить его из заключения в связи с болезнью сердца. Результат полностью соответствовал сущности руководителей КПК?КНР как власть имущих. Они стремились физически уничтожать всех, в ком видели своих врагов, но предпочитали делать это так, чтобы не нести за смерть людей никакой ответственности.

После того как Вэй Цзиншэн несколько раз обратился с такими заявлениями, его перевели из Пекина в высокогорные места подальше от столицы - в район Цинхая. Вэй Цзиншэн утверждал, что такое решение было принято в соответствии с директивой, которую собственноручно написал Дэн Сяопин: он приказал, чтобы Вэй Цзиншэна отправили в высокогорный район, не ниже трех тысяч метров над уровнем моря. Там заболевание сердца должно было еще больше обостриться. Практически это был метод убийства.

Итак, от Дэн Сяопина до рядовых работников системы политических преследований все в КНР изыскивали методы умерщвления политических противников, которые выглядели бы как естественная смерть политзаключенного. Бесчеловечность и руководителей КПК, начиная с Дэн Сяопина, и рядовых исполнителей, всех маховиков, рычагов и винтиков этого политического механизма, оставалась их первой характеристикой.

В конце 1984 г. Вэй Цзиншэна доставили в город Синин в провинции Цинхай. Он находился там полтора месяца, так как ни один из исправительно-трудовых лагерей не соглашался принять его. Начальство в каждом исправительно-трудовом заведении боялось, что ему будет поставлена в вину смерть Вэй Цзиншэна. Политический режим или система, существовавшая в КНР, характеризовалась, с одной стороны, бесчеловечностью по отношению к политзаключенным и, с другой стороны, стремлением любого представителя властей, каждого начальника любого уровня, снять с себя ответственность и возложить ее на другого. Это была безответственная власть - в том смысле, что каждый из власть имущих не желал брать на себя ответственность. В то же время свалить на другого ответственность - это было в порядке вещей.