Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел
Это значило, что Кульков был замечен на Ляйпцигерштрассе, когда шел по широкой улице, чтобы опустить заявление, переписанное - как и было указано в инструкции - от руки, в ящик квартиры, арендованной корреспондентским пунктом газеты.
- Спасибо, - обрадовался Уолтер-младший, - добрые новости, сердечное вам спасибо. Газета была?
- Да.
- Именно та?
- Да. Наблюдали в бинокль, та именно.
Уолтер-младший положил трубку:
- Все в порядке! Д е л о идет по плану.
- В какой руке была газета? - спросил старший.
- Они не сказали, - ответил Уолтер-младший. - Если бы было не так, как надо, они бы сделали четыре звонка...
Старший и Ник переглянулись, ничего более не спрашивали.
Старший попросил разрешения закурить (он спрашивал разрешения перед каждой сигаретой; видимо, воспитывался в провинции, люди из глубинки обычно крайне деликатны, это утомительно для окружающих, невольно обязывает и тебя самого вести так), лицо его собралось мелкими морщинами; снова посмотрел на часы и обернулся к помощнику:
- Ну что ж... Как себя ведет твой внутренний индикатор, Ник?
- Зашкаливает...
Уолтер-младший рассмеялся:
- В таком случае оставайтесь здесь, мы все проведем одни.
Ник вздохнул:
- Если все обойдется, через десять лет я напишу об этом книгу - сотня тысяч баков в кармане. Старший удивился:
- Ты напишешь? Я ее уже написал! Через год ухожу в отставку, надо ж как-то убить время! Болтать на диктофон - чем не отдых по вечерам, когда кончишь заниматься хозяйством на ферме?!
- Босс, - усмехнулся Ник, - что у вас за странная манера постоянно играть роль свинопаса?! Стоило ли ради этого заканчивать философский семинар в Гарварде?
По тому, как старший стремительно глянул на своего помощника, Уолтер-младший понял, что тот сказал правду: "Ну и контора, тотальное неверие друг другу! Все-таки в армии такое невозможно; корпоративность людей, служащих под погонами, предполагает иные отношения между своими. Слава богу, что я остался в Пентагоне; отец верно говорил, что после ухода Донована политическая разведка стала приватной конторой, где костоломы обслуживают только тех, с кем повязаны бизнесом".
Звонок телефона был резким, словно ночной стук в дверь.
- Да, слушаю, - ответил Уолтер-младший.
- Из бюро "Чикаго стар" только что позвонили в западную зону... Было три звонка по три гудка в каждом. 2
...Частный детектив Прошке устроился с телевиком на чердаке; оттуда хорошо просматривалось - через стеклянную крышу - ателье художника, а через громадные окна - зональная граница... 3
...Шааби приник к оптическому прицелу; рядом с ним замер с карабином в руках Зинеджо, в прошлом чемпион Палермо по стендовой стрельбе; до этой встречи знакомы не были; условным паролем обменялись в пустом пыльном подъезде, говорили шепотом, поднимались по лестнице на цыпочках, хотя знали, что квартиры пустуют; лежали на широких подоконниках тихо, ощущая в висках тугую пульсацию. Зинеджо сюда привез на арендованном "вольво" Луиджи Мачелли; через три минуты Шааби подвез Бинетти. В машине никто не произнес ни слова; арендовали ее через синдикат. В центре, возле станции метро "Зоо", на бензоколонке стояло десять машин, отобрали мощный "БМВ" с приемником и кассетным проигрывателем. Бинетти сразу же включил музыку - запись фестиваля из Сан-Ремо; деньги и авиационный билет на рейс, следовавший во Франкфурт в двадцать десять, передал в перчатках, по-прежнему не говоря ни слова; паспорт турка положил в карман пиджака, а ему протянул потрепанное удостоверение на проживание в ФРГ, выписанное на имя палестинца Юсефа эль-Насра. "Но я же не говорю по-арабски!" Бинетти чуть усмехнулся. "Ну и не надо" - эти четыре слова произнес одними губами, почти беззвучно; когда Шааби вылез из машины, так же беззвучно, но очень явственно артикулируя, сказал: "Когда улетишь отсюда, во Франкфурте тебя встретят, получишь новые бумаги и билет на следующий рейс, счастливо". 4
- Что это? - спросил Шааби, растерянно глядя на огромный панелевоз, медленно остановившийся в ГДР, как раз напротив той скамейки, куда должен был сесть о б ъ е к т; теперь скамейки не было видно. - Что это, а?!
- Суки, - процедил итальянец, - паршивые суки... Ты был здесь на чердаке?
- Нет.
- Суки, - повторил он. - Надо же было заранее посмотреть, наверное, оттуда больший обзор.
...К панелевозу подъехал небольшой кран; в о п т и к у было отчетливо видно, как белозубый крановщик что-то кричал шоферу; тот, достав из бумажного пакета бутылку молока и рогалик, покачал головой, показал толстым пальцем на часы и начал неторопливо закусывать.
И как раз в это время подъехало такси; в те секунды, что автомобиль тормозил, Шааби и Зинеджо заметили на заднем сиденье бритоголового человека, фотографию которого им показали перед операцией; он спокойно и неторопливо расплачивался с шофером.
Когда такси отъехало, бритоголового в машине уже не было.
- Он сел на ту самую скамейку, - прошептал Шааби. - Я побегу на чердак.
- Лежи, - сказал Зинеджо, - сейчас крановщик снимет эти панели и уедет, пять минут, не больше...
- А если нет? При этих шоферах можно работать?
- Конечно. Какое нам до них дело? Наше дело - бритый...
- А может, надо, чтобы никого кругом не было...
Итальянец усмехнулся:
- Тогда заранее надо было послать просьбу на радио: "Объявите, чтобы убрали с такой-то улицы прохожих, мы должны пристрелить бритого".
- Все же я пойду на чердак...
- Лежи, - приказал итальянец. - Что ты такой беспокойный? И держи в прицеле левую сторону панели, бритый может выйти с твоей стороны... А я буду страховать правую... Как только панель снимут, как только он о т к р о е т с я, - сразу же стреляй. После того как упадет, сделай контрольные выстрелы по лежащему, понял?
- Эта пуля убьет, даже если просто руку царапнет.
- Ага, - усмехнулся итальянец, - так мы и поверили... В теории все хорошо, они за теорию деньги и гребут, а вот пускай бы поработали, как мы, теоретики...
- Слушай, а если этот панелевоз пришел сюда неспроста?
- Ну и что? Мы же за стеной. Нам-то какое дело?
- Ты думаешь, полицейские не контачат друг с другом? Это они на словах лаются, а когда дело доходит до стрельбы, сразу объединяются...
- Через минуту после того, как дело будет сделано, мы с тобой уедем в аэропорт... Пусть себе объединяются. Нам-то какое дело? Смотри, смотри, крановщик потянул панель, сейчас откроется бритый...
И он действительно открылся; человек с бритой головой сидел на скамейке, зажав в левой руке газету; в позе чувствовалась напряженность; будто каменный; не шелохнется; ждет кого-то, ясное дело.
Первым выстрелил итальянец, пуля за пулей; вторым - Шааби; было видно, как взорвался бритый череп, брызнуло красно-желтое; человек повалился на землю; в пересечении объектива итальянец заметил, как крановщик что-то закричал, испуганно оглянулся, панель грохнулась на грузовик, с которого ее поднимали, тела на земле не было больше видно; сняв перчатки, итальянец отбросил ружье, поднялся с подоконника и обернулся к Шааби:
- Бежим, парень. Работа сделана, машина ждет... 5
Когда "додж" - на переднем сиденье Уолтер-младший и Лилиан (в форме, пилоточка наискосок, чудо что за девушка), а сзади с т а р ш и й и Ник, заваленные кульками с покупками, сделанными в "Центруме" - выехал из-за поворота к пустырю, где ждал "объект", их обогнали две машины "фольксполицай"; за ними неслась, врубив сирену, "скорая помощь".
Третья машина "фольксполицай" прижала "додж" к обочине.
- Ну вот, - прошептал Ник, - не обманул меня индикатор...
- Только спокойно, - процедил Уолтер-младший сквозь зубы; открыв окно, спросил полицейского: - В чем дело? На каком основании вы задерживаете нашу машину?
- Никто вас не задерживает, - ответил полицейский. - Там впереди происшествие, подождите пять минут и поедете дальше.
- А я могу развернуться и уехать? - спросил Уолтер-младший.
Полицейский оглянулся на трассу:
- Хорошо. Я на всякий случай выйду на осевую, не ровен час, кто-нибудь вмажет в вас из-за поворота... - И, достав из "Лады" жезл, неторопливо пошел на середину улицы.
- Подольше заводите мотор, Лилиан, - тихо, каким-то скрипучим голосом сказал старший. - И не торопитесь разворачиваться. Я хочу посмотреть, зачем они вытащили носилки из "скорой помощи"...
- Да замолчите же вы! - Лицо Ника стало жестким, р у б л е н ы м, и Уолтер-младший понял, что никакой он не помощник, а настоящий руководитель операции; "старший" - ширма, даже в этом играли.
Когда Лилиан наконец тронула машину, Ник отчетливо увидел, как в "скорую помощь" всунули носилки; сомнений не было - окровавленная простыня, недвижное тело; "объект" устранили красные, видимо, смогли проследить его; не зря Лайджест дважды повторил во время последнего инструктажа, уже после совещания у ЗДРО, что у военных, в конторе Уолтера-младшего, возможна утечка информации; маменькин сынок, прощелыга, из-за него потеряли такого человека! Ну, разгильдяи!
