История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер
В одном пункте Мюрат опередил инструкции Наполеона: это касалось отъезда старых государей и освобождения князя Мира. Он сообщил Карлу IV и королеве, в ответ на выражение их желаний, что император с удовольствием примет их у себя и, стало быть, им нужно только подготовиться к отъезду; и что он, Мюрат, потребует выдачи князя Мира и отправит его в Байонну вместе с ними. Эта двойная новость стала единственной радостью, пережитой королем и королевой после роковых дней Аранхуэса.
Получив известие о том, что Фердинанд VII пересек границу, Мюрат не имел более нужды осторожничать и потребовал освобождения князя Мира, чтобы отправить в Байонну и его. Впрочем, он объявил, что Мануэль Годой будет навсегда изгнан из Испании, а во Францию перевезен только ради спасения его жизни. Обратившись с этим сообщением к хунте, Мюрат направил на Вильявисьосу кавалерийские войска с приказом забрать узника силой, если его не выдадут добровольно. Маркиз Шателер, приставленный охранять князя, поначалу отказывался его выдать, но хунта приказала его отпустить, чтобы избежать столкновения.
Несчастный владыка всей Испании, еще недавно купавшийся в роскоши, прибыл в лагерь Мюрата почти без одежды, с длинной бородой, едва затянувшимися ранами и следами от цепей, в которые был закован. В таком плачевном состоянии он и увиделся впервые с другом, которого выбрал себе при императорском дворе, имея в виду совершенно иные цели. Мюрат, которому никогда не изменяло великодушие, осыпал Мануэля Годоя знаками внимания, снабдил его всем необходимым и отправил в Байонну под эскортом одного из своих адъютантов и нескольких всадников. Выполнив эту часть распоряжений Наполеона, он занялся отъездом старых государей, которые были вне себя от радости, узнав, что их друг спасен, а сами они окажутся вскоре рядом с всемогущим императором, который сможет отомстить за них врагам. Завершив приготовления к отъезду, главное из которых состояло в завладении прекраснейшими бриллиантами короны, они просили Мюрата распорядиться об их отбытии. Переночевав 23 марта среди французских войск, они отбыли в Буйтраго, откуда направились по большой дороге в Байонну с неторопливостью, присущей их возрасту и силам.
Теперь Мюрат в самом деле остался единственным хозяином Испании и мог считать себя королем. Он объявил хунте о протесте Карла IV, составленном в некотором роде под его же диктовку, и вместе с его обнародованием потребовал удаления имени Фердинанда VII из всех правительственных актов. Растерявшаяся хунта потребовала консультаций с Советом Кастилии, пожелав разделить с ним ответственность, но совет вернул ей протест обратно безо всяких объяснений. Мюрат положил конец распрям, объявив, что правительственные акты будут обнародоваться от имени короля без упоминания его имени. Трон становился таким образом незанятым, и испанцы начинали с глубокой болью это понимать. Они то возмущались бездарностью и малодушием своих государей, которые позволили себя обмануть и сбросить в бездну;
то переполнялись жалостью к ним и ненавистью к чужеземцам, проникшим в их страну хитростью и насилием. Люди просвещенные, понимая теперь, зачем французы вторглись в Испанию, колебались между неприязнью ко всему иностранному и желанием видеть Испанию, подобно Франции, возрожденной рукой Наполеона.
Народ ничуть не разделял эти устремления. Бывало, что при виде Императорской гвардии или французской кавалерии люди увлекались и даже восхищались Мюратом, но французская пехота, в основном состоявшая из едва обученных новобранцев, больных чесоткой и завершавших свое обучение у них на глазах, не вызывала у населения никакого почтения и даже внушала веру в возможность победы над французами. Окрестные крестьяне сбегались в Мадрид, вооружившись ружьями и тесаками, и брали обыкновение вызывающе вести себя на глазах у французов, хоть и не пускали еще в ход оружия. Иные, доведенные до фанатизма монахами, совершали чудовищные убийства. Мюрат приказал примерно наказывать преступников, но не усмирил зарождающейся ненависти.
Продолжая обманываться насчет настроений испанцев, он всё же принял некоторые меры предосторожности, побуждаемый повторными приказами Наполеона. Он разместил в городе гвардию и кирасиров, а остальные войска расположил на высотах над Мадридом. К трем дивизиям Монсея Мюрат добавил первую дивизию Дюпона и удерживал, таким образом, Мадрид с помощью гвардии, всей кавалерии и четырех пехотных дивизий. Вторая дивизия генерала Дюпона была выдвинута к Эскориалу, третья – в Сеговию. Войска расположились палаточными лагерями вокруг всего Мадрида. Новобранцам Мюрат дал офицеров из младших офицеров гвардии и привносил бесконечную заботу в организацию всей армии, которую рассматривал как опору своей будущей монархии. Посвящая себя любимому делу, порой еще принимая приветствия испанцев, восхищавшихся им самим и прекрасными эскадронами гвардии, будучи хозяином хунты, которая, не зная кому повиноваться в отсутствие обоих королей, повиновалась реальной силе, Мюрат уже считал себя королем Испании. Он писал Наполеону: «Я властвую здесь от Вашего имени; приказывайте, и Испания сделает всё, что Вы захотите; она вручит корону тому из французских принцев, которого Вы назначите». В ответ на эти безрассудные заверения Наполеон лишь повторял приказ укрепить основные дворцы Мадрида и поселить офицеров вместе с войсками, что было исполнено Мюратом скорее из послушания, чем по убеждению в полезности этих мер.
Князь Мира, спешно отправленный в Байонну, чтобы чернь не успела взбунтоваться на его пути, прибыл туда много раньше старых государей. Наполеону не терпелось увидать этого бывшего владыку испанской монархии, и в особенности – воспользоваться им. После недолгой беседы фаворит показался Наполеону вполне посредственным человеком, примечательным разве только некоторыми физическими качествами, сделавшими его столь дорогим сердцу королевы Испании, некоторой тонкостью ума и довольно большим опытом в государственных делах. Из уважения к несчастью Наполеон не стал выказывать презрения, которое внушал ему подобный владыка империи, поспешил ободрить его относительно будущего, его собственного и его старых хозяев, которое обещал сделать мирным, безопасным, обильным и достойным бывших властителей Испании и Индий. К этому обещанию Наполеон прибавил еще одно, не менее сладостное, – обещание скоро и жестоко отомстить Фердинанду VII, заставив его сойти с трона. Он потребовал от князя Мира
