Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен

На очной ставке 25 августа 1937 г. между И. Ф. Конкка и уже свидетелем Т. Ф. Ламбером последний показал, что осенью 1936 г., когда он был в ресторане в поселке Токсово, в присутствии Кокконена Ивана Мартыновича к ним подошел И. Ф. Конкка и, поссорившись с ними, сказал: «Обождите, мы еще не один дом сожжем». В 1936 г. летом действительно был сожжен колхозный дом, наполнен­ный сеном, однако виновный установлен не был.

Помимо этого, Т. Ф. Ламбер пояснил, что после ис­ключения Конкка из колхоза он систематически прово­дил среди колхозников антисоветскую агитацию, гово­ря: «Смотрите, как я хорошо одет, все имею, не то что, когда был колхозником, это я имею, потому что рабо­таю на заводе в городе, а не в колхозе, из колхозов ни­чего не выйдет, колхозы скоро развалятся». Естествен­но, И. Ф. Конкка все инкриминируемое ему отверг.

Обвинительные показания на очной ставке 4 сентября 1937 г. дал здравствующий и поныне Александров Семен Ми­хайлович, 1907 г. рождения, уроженец д. Таскумяки, Токсовского сельского совета, бригадир колхоза «Ома Войма», проживавший в соседней с И. Ф. Конкка деревне. Он заявил, что Конкка систематически занимался анти­советской агитацией, направленной на развал колхоза, в раз­ное время говорил: «Из колхозов ничего не выйдет, сколько в них ни работай. Колхозники, бедные люди, много затра­чивают труда, но ничего не получают».

Из источников видно, что сотрудники НКВД несколько изменили тактику и решили первоначально инкрими­нировать Конкка антисоветскую агитацию и пропаганду, направленную на развал колхозов, а затем предъявить об­винение в его связи с бывшим участником ингерманланд­ского мятежа Юхани Конкка.

В силу своего молодого возраста более дерзко вел себя на допросе Н. П. Сузи. Он подтвердил, что разделяет антиколхозные взгляды. Пояснил, что видел, как его отец ходил на работу в колхоз с одним куском хлеба, заработанным им на дорожном участке. В ответ на вопрос следователя о причине его враждебного отношения к Советской власти он ехидно заявил, «что ничего хорошего от Советской влас­ти не видел, кроме хороших улиц, трамваев и дорог, чем окончательно вывел следователя из себя».

На одном из последних допросов И. Ф. Конкка 17 ав­густа 1937 г. следователь тщательным образом выяснял, какое он и его семья имели хозяйство, какую антисоветскую работу вел Конкка, как встречался в 1925 г. со своим бра­том, финским разведчиком Юхани Конкка.

Все обвинения И. Ф. Конкка отверг, видимо, надеясь, как и в первый раз, выйти на свободу, но более тщательная подготовительная работа, проведенная работниками НКВД, принесла плоды.

4 сентября 1937 г. помощник начальника 1-го отдела 5-го Сестрорецкого Краснознаменного пограничного отряда НКВД, техник-интендант 2-го ранга В. В. Лаздовский рассмотрел дело по обвинению кулацкой груп­пы, возглавляемой И. Ф. Конкка. По мнению следствия, группа занималась укрывательством финских разведчи­ков, посещавших территорию СССР с целью шпионажа в пользу Финляндии, фашистской контрреволюционной клеветнической агитацией, направленной на развал кол­хозов, подрыв мероприятий партии и правительства в деревне. В группу входили следующие лица:

1. Конкка И. Ф., в 1933 г. исключенный из колхоза как кулак, дезорганизатор трудовой дисциплины, рас­тратчик, в 1922 г. судимый за укрывательство сестры, нелегально перешедшей из Финляндии в СССР, в 1936 г. судим по ст. 111 УК РСФСР как растратчик, в 1937 г. арестовывался по п. 6 ст. 58 УК РСФСР как укрыватель финского разведчика, до ареста работал на дорожном строительном участке.

2. Сузи П. Ф., ранее не судимый, имеющий в Финлян­дии родственника, финского разведчика И. С. Конкка, перед вступлением в колхоз самораскулачился, женат, до ареста работал в колхозе «Ома Войма».

3. Сузи Н. П., сын кулака, арестовывался в 1937 г. по п. 6 ст. 58 УК РСФСР, единоличник, в колхозе не состоял, без определенных занятий, женат, имеет дочь.

Следствием было установлено следующее: группа ука­занных кулаков систематически проводила среди колхоз­ников контрреволюционно-фашистскую клеветническую агитацию, направленную на развал колхозов, распускала клевету на колхозы и государственный строй. Ее участни­ки восхваляли единоличников, доказывая нерентабель­ность колхозов, высказывали угрозы диверсионного характера в адрес колхозов. Они подозревались в под­жоге колхозного двора с сеном в 1936 г.

В 1922 и 1925 гг. заговорщики укрывали у себя фин­ского разведчика Конкка Ивана Семеновича и разведчи­цу Конкка Марию (сестру обвиняемого Конкка И. Ф.), посещавших территорию СССР со шпионскими целями. Данной контрреволюционной группой руководил Конк­ка, который сам лично проводил контрреволюционно­клеветническую и диверсионную агитацию. Соучастники преступления, П. Ф. Сузи и Н. П. Сузи, также проводили антиколхозную агитацию, являясь прямыми участника­ми и пособниками вышеуказанного Конкка. В предъяв­ленных обвинениях Конкка И. Ф. и Сузи Н. П. виновными себя признали частично. Однако, подчеркивали следова­тели, они полностью изобличались показаниями свидетелей: С. С. Сильваст, С. М. Александрова и Т. Ф. Ламбер, а также материалами очных ставок. Обвиняемый Сузи П. Ф. виновным себя признал полностью.

Дело было направлено УНКВД ЛО. 15 сентября 1937 г. трое обвиняемых были приговорены к высшей мере наказания. 17 сентября 1937 г. приговор был при­веден в исполнение.

Данное дело является классическим примером субъективного обвинения. Людей приговорили к рас­стрелу за то, что с их слов косвенные свидетели под­твердили, что имел место приход на территорию СССР финского разведчика И. С. Конкка. Их же слова, обро­ненные в застольной беседе о бесперспективности кол­хозного движения, подтвержденные свидетелями, так­же легли в основу обвинения.

Впоследствии, с приходом гласности, многие неза­конно репрессированные были посмертно реабилитиро­ваны. Прокуратурой Ленинградской области 22 июня 1992 г. посмертно были реабилитированы И. Ф. Конкка, Н. П. Сузи и П. Ф. Сузи.

Источники также позволили установить, что быв­шие участники Ингерманландской кампании в начале ЗО-х гг., во время обострения экономического кризиса в Финляндии, вместе с финскими подданными нелегаль­ным путем стали перебираться в Советскую Россию.

При задержании беженцев на границе их действия квалифицировались по ст. 84 УК РСФСР (незаконный пе­реход границы в совокупности со шпионажем в пользу Финляндии). Шпионаж, как правило, объективно ничем не подтверждался, а задержанные люди, находившиеся под арестом, впоследствии отпускались.

К примеру, в 1934 г. на участке 5-го погранотряда НКВД были задержаны при переходе государственной границы из Финляндии финские разведчики Курги и Беем. Из их показаний следовало, что на участке отряда действовали две резидентуры финской разведки, во гла­ве которых стояли братья Ильины и Коскинен Кайю.

20 марта 1935 г. в городе Сестрорецке старший уполно­моченный 5-го ПО НКВД Филлипов рассмотрел следствен­ное дело за № 11970 — 1935 г. по обвинению

1) Иванова Кирилла Николаевича, 1896 г. рождения, уроженца д. Ненимяки, Куйвозовского района, Троицемякского сельского совета, Ленинградской области,