Советская ведомственность - Коллектив авторов
Некоторые индустриально-ведомственные города росли по принципу матрешки. Так, Волгодонск в 1950‑х годах преобразился из небольшого городка при гидроузле в полновесный индустриальный центр благодаря строительству химического завода. Однако уже в 1973 году рядом началось возведение завода-гиганта Атоммаш[710], который оттеснил химиков на задний план[711]. Сходным путем развивался и Тольятти. В 1950‑х годах старый Ставрополь-на-Волге был перестроен благодаря размещению в нем заводов синтетического каучука (1961) и ртутных выпрямителей (1961), однако уже в конце 1960‑х годов началось новое кардинальное расширение города по причине строительства огромного Волжского автозавода[712]. Другие company towns разрастались до такой степени, что часто становились комбинированными и смешанными: жилые зоны разных предприятий перекрещивались, образуя единый город. К примеру, в Свердловске середины XX века на северо-востоке возник жилой район Эльмаш, являвшийся комбинацией жилых блоков сразу нескольких больших предприятий – территорию района делили Уральский турбинный завод, Уралэлектротяжмаш, Уральский завод транспортного машиностроения и машиностроительный завод им. М. И. Калинина (Бурденков). Пригород Волгограда, город Волжский, в 1960‑х годах превратился из поселка при гидроузле в типичный «рабочеград» позднего СССР: здесь около тридцати промышленных предприятий, среди которых доминировали трубный и химический заводы, делили единый поселок, вытянувшийся сплошным жилым массивом вдоль промышленной зоны.
По мере роста экологической озабоченности и укрепления транспортной инфраструктуры промышленные предприятия «отрывались» от своих жилмассивов в территориальном отношении – так размещены, например, Никопольский завод ферросплавов (1966), Братский алюминиевый завод (1966), Николаевский глиноземный завод (1980), Оскольский электрометаллургический комбинат (1982) и многие другие заводы. Но даже там, где старый поселок был размещен в непосредственной близости к промышленной площадке, селитьба отдалялась от завода. В 1930‑х годах их строили так, чтобы наиболее престижное жилье оказывалось поближе к заводской проходной. По мере роста промышленных городков к старому жилому фонду относились бережно: его неохотно сносили, продолжая эксплуатировать до предела. Новые, выстроенные по более современной технологии комплексы появлялись за границей старого соцгорода, зачастую вне пешей досягаемости. Символические доминанты заводского поселка – здания проходных и заводоуправлений – оставались в зоне старого центра 1930–1940‑х годов, как это случилось с поселками Уральского завода тяжелого машиностроения, Уральского вагоностроительного завода, Горьковского автомобильного завода, Магнитогорского металлургического комбината и других предприятий. Новые районы многоэтажных советских городов имели «гипертрофированный масштаб» жилой среды[713]. В то же время низкая автомобилизация Советской страны обуславливала концентрированный характер расселения, стимулировала многоэтажное строительство, привязанное к линиям общественного транспорта.
Когда крупные индустриальные города США и Западной Европы столкнулись со сжатием, спровоцированным стоимостью труда, экологической стоимостью и автоматизацией, города СССР и стран Восточной Европы продолжали увеличивать размах производств. Советская экономика тоже имела дело с высокоурбанизированным обществом, социальная структура больших городов трансформировалась, менялся рынок труда; глубочайшим изменениям в 1960–1970‑х годах подвергались образ жизни и досуг горожан[714]. Плановое хозяйство пыталось решать проблему, увеличивая число рабочих рук и объемы производства. На этом пути оно сталкивалось с многочисленными трудностями, поскольку городское пространство, за десятилетия урбанизации развившееся и выросшее, лимитировало потенциал расширения. Крупные заводы формировали производственные объединения, брали «на буксир» меньшие производства, превращая их фактически в свои филиалы; таким образом, индустриальные гиганты подключались к развитию малых городов. Так, мощный Уралмашзавод в Свердловске к 1970‑м годам включил в свою орбиту цеха в поселке Красном, заводы в Невьянске, Верхней Пышме, Буланаше. В последнем, стагнировавшем угольном городке, возник целый пятиэтажный поселок, обслуживавший вынесенное сюда уралмашевское производство буровых машин. Малые города оценили подобный ресурс развития и даже вступали в торг. Так, в конце 1970‑х годов внешнюю площадку для расширения начал искать еще один свердловский промышленный тяжеловес, Уральский турбомоторный завод. Рассчитывая на крупные заказы в связи с планами развития атомной энергетики, Уральский турбомоторный завод попытался создать вынесенную промышленную площадку в городе Красноуфимске на западе Свердловской области. Оценив открывающиеся перспективы преображения в индустриально-ведомственный центр, красноуфимское руководство немедленно выдвинуло промышленному гиганту ряд требований по вложениям в городскую инфраструктуру[715]. Красноуфимцы перестарались: завод отказался от плана строительства, а вскоре Чернобыльская катастрофа сделала атомные заказы неактуальными[716].
Доминирующим типом форсированной индустриальной урбанизации в СССР оказалось создание «моноцентричных и узкоспециализированных городов-заводов фордистского типа»[717]. Тот факт, что советский город зачастую являлся конгломератом индустриально-ведомственных поселений, исследователи практически всегда трактуют негативно: «Планово-централизованное размещение производств по территории СССР оборачивалось хаотической инфраструктурной и жилищной застройкой на местах. То есть в городах, в которых, во-первых, министерства и ведомства стремились минимизировать расходы на неосновные виды деятельности (включая „социалку“), во-вторых, на территории которых сталкивались интересы разных экономических субъектов, и многие города превращались в совокупность рабочих кварталов при предприятиях, поселковых территорий (аналогов дореволюционных слобод), застраиваемых разными ведомствами и мало связанных между собой»[718]. Часто интересы ведомств вступали в противоречие с интересами городского развития[719], и в борьбе за общегородские пространства и институты против утилитарных ведомственных устремлений реализовывалось своеобразное советское «право на город»[720].
Однако ведь и различные части Детройта или Уханя между собой
