Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков
C VI в. различные письменные источники начинают называть русов и на Кавказе. Иранский историк ас-Са’алиби в своем труде «Китаб ал-гурир», написанном им около 1021 г., упоминает вместе с турками и хазарами русов при рассказе о постройке Дербентской стены Хосровом I Ануширваном, правившим в 531 – 579 гг. Как гласит надпись на Дербентской стене, ее строительство было завершено в 567 г.[424] Русов в VI в. примерно в районе севернее Кавказа помещает и прикаспийский автор XV в. Захир ад-дин. Упоминувший эти известия А.П. Новосельцев полагает, что в основе сообщения ас-Са’алиби лежали реальные факты[425]. «Степенная книга» XVI в. неожиданно отмечает, что при «Ираклiи цари ходиша Русь и на царя Хоздроя Персьскаго»[426]. Хоть оба источника достаточно поздние, но напрямую между собой они никак не связаны. Вероятность того, что независимо друг от друга мусульманские и русские авторы выдумали известие о войне русов именно с Хосровом, практически равна нулю. Остается предположить, что в основе обеих сведений лежали какие-то не дошедшие до нас, более ранние источники. Также достаточно поздний азербайджанский писатель XV в. Захир-ад-дин Мараши упоминал, что хазары и славяне в конце V в. напали на Дербент, но были разбиты сасанидским полководцем Джамаспом, который после этого завладел и странами обоих этих племен. Кроме того, Мараши, говоря о кавказском князе VI в. Фирузе, внуке Джамаспа, отмечал, что тот наследовал своему отцу Нарси в управлении Дербендом, Арменией «и во всех странах русских, хазар (или грузинов) и сиклаибов (славян) не было вождя, который бы не был подвластен ему»[427]. Из данного фрагмента следует, что какая-то часть русов и славян не просто нападала на Кавказ, но и жила поблизости от него, поскольку предположение, что правитель Дербенда простирал свою власть на жителей Поднепровья, не говоря уже о более северных областях, выглядит совершенно невероятным.
После того как в 30 – 40-х годах VII в. арабы завоевали Иран, их войска в 643 г. вышли к Дербенту. Правитель этого города Шахрийар согласился признать себя вассалом новых завоевателей, но выговорил себе невиданные условия. После завоевания любой страны арабы облагали ее данью в пользу халифата. Однако Шахрийар добился освобождения от всякой дани, а вместо этого обязался охранять Дербентский проход, ставший отныне северной границей халифата, от своих северных соседей и врагов. Вопреки существовавшей практике это соглашение утвердил и халиф Осман (644 – 656). В качестве врагов сохранившаяся краткая арабская редакция текста ат-Табари называет хазар и аланов. Однако в труде Бал’ами, использовавшего не дошедшую до нас полную редакция труда ат-Табари, мы читаем: «В Баб-аль-Абвабе (Дербенте. – М. С.) находился тогда царь, по имени Шахриар, который пошел к Абдуррахману (арабскому полководцу. – М. С.) обратно (навстречу), заключил мир с ним, чтоб не платить дани (арабам) и сказал следующее: “Я нахожусь между двумя врагами, один – Хазары, а другой – Русы, которые суть враги целому миру, в особенности же Арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет. Вместо того, чтоб мы платили дань, будем воевать с Русами сами и собственным оружием и будем их удерживать, чтоб они не вышли из своей страны. Считайте это нам данью и податью, чтоб мы ежегодно это давали”. Абдуррахман ответил: надо мною есть высший повелитель, я его извещу… Когда Омар был уведомлен об этом, он дал ответ, чтоб это считалось данью. И обычай этот был введен во всех дербендах (горных проходах. – М. С.), что они не платят ни подати, ни дани, для того, чтоб они не допускали неверных к мусульманам, сами воевали бы с ними и удерживали бы их от земли мусульман»[428]. Норманисты поспешили объявить это сообщение о русах поздней вставкой, однако специально исследовавший данный источник А.П. Новосельцев аргументированно обосновал другое мнение: «Арабская историография возникла довольно поздно – не ранее середины VIII в. Первоначально появились, по-видимому, так называемые “Книги походов” и “Книги завоеваний” (упомянутые ал-Вакиди, ал-Мадаини и др.). Наиболее известна из них “Китаб футух ал-булдан” (“Книга завоеваний стран”) Абу Бекра Ахмеда ибн Йахья ибн Джабир ал-Балазури (ум. в 892 г.), дошедшая до нас в краткой редакции. Возможно, что в основе этих “Книг походов” лежали более ранние, современные событиям отчеты или описания походов. Наряду с ними историки VIII–X вв. использовали и устные предания. “Книги походов” знал и обильно цитировал ат-Табари. Что касается Бал’ами, то новые данные он, как правило, приводит, лишь говоря об истории восточных областей Халифата, которые знал лучше. Исходя из этого, можно предположить, что рассказ о событиях 643 г. Бал’ами взял без добавлений из не дошедшей до нас полной редакции ат-Табари. В проверенных мною рукописях Ленинграда рассказ о русах имеется, хотя и с некоторыми отклонениями в тексте»[429].
Следует упомянуть и некоторые местные дагестанские исторические сочинения, записанные, правда, достаточно поздно. Так, например, «История Ирхана», излагающая историю одного из древних населенных пунктов Дагестана, аварского селения Ирхан (Ирганай) в Унцукульском районе, дошла до нас в четырех списках, датируемых серединой XIX – 20-ми гг. ХХ в., и представляет собой собрание устных рассказов и легенд. Начинается оно с VI в. и заканчивается описанием исламизации аварских селений после X в. Данный текст отмечает весьма пестрый состав населения данного региона: «Жители Хадара – неверные, смутьяны, чистые русы; жители Андала были иудеями, [жители] области Хид были грузины, области Чаххал – христиане, Авар – все чистые русы, жители Цудакара были иудеями и так далее». После завоевания Дербенда, Табасарана и Хайдака мусульмане дошли до Хадара, где «скопились неверующие из Авара и из других мест». В честном бою воины Пророка не смогли победить его жителей и в итоге пошли на хитрость. Отравив еду в своем лагере, мусульмане во время очередного сражения притворно обратились в бегство. Ворвавшиеся в их лагерь победители набросились на еду, в результате чего умерло от отравления 7734 человека. «В тот же день мусульмане захватили Хадар, а неверующие бежали, пока не дошли до своих земель»[430]. Даже если допустить неизбежные преувеличения численности, данное предание фиксирует присутствие нескольких тысяч русов в Дагестане, причем последнее указание, что остатки жителей Хадара, спасаясь от насильственной исламизации, «бежали, пока не дошли до своих
