В. Королюк - Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.
Однако усиление Чехии, как это показали уже события 1031 г, отнюдь не устраивало германских феодалов Тем более не могли устроить их планы создания большого западнославянского государства. Вмешавшись в восточные дела, Империя не допустила осуществления государственных и церковных замыслов Бржетислава I. Восточная политика германских феодалов, преследовавшая цель подчинения Империи всего западного славянства, сводилась поэтому к тому, чтобы сохранять известное равновесие сил между Польшей и Чехией, поддерживая таким образом истощающее обе страны соперничество Пястов и Пшемыслидов.
Польская политика Бржетислава I не встретила, однако, сочувствия и при дворе великого князя киевского Этому были, впрочем, особые причины, о чем пойдет речь в следующей главе настоящего исследования.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. РУССКО-ПОЛЬСКИЙ СОЮЗ 40-х годов XI в. И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ВОСТОЧНОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ
Антифеодальное крестьянское восстание 1037—1038 гг., как уже отмечалось в предыдущей главе, до основания потрясло раннефеодальную польскую государственность. Древнепольское государство как единый политический организм перестало существовать. Вторжение Бржетисла>ва I, казалось, должно было нанести последний удар монархии Пястов, способствуя укреплению в ней центробежных тенденций, приведших уже к отрыву Поморья и Мазовии. Последняя, если судить по словам Галла Анонима1, представляла собой большую силу. Важное значение имело и то обстоятельство, что Маслав Мазовецкий мог опираться на союз с поморянами, пруссами, ятвягами 2 и, может быть, даже Чехией Бржетислава I При таких условиях положение Казимира, бежавшего сначала в Венгрию, а затем укрывшегося в Германии3, могло действительно считаться отчаянным. Но тут вступили в силу новые факторы как внутреннего, так и внешнего порядка, которые совершенно изменили дальнейшее развитие событий.
Дело в том, что перед лицом мощного антифеодального движения, охватившего огромную территорию, должны были временно умолкнуть те противоречия, которые разъедали господствующий класс, особенно в Малой “ Великой Польше. Потрясенные выступлением крестьянства светские и духовные'землевладельцы, естественно, торопились объединить сваи силы, чтобы подавить восстание. Политическое подавление свободного м зависимого непосредственного производителя-общин-иика было 'В тех условиях необходимой предпосылкой для окончательного торжества <и дальнейшего развития феодальных отношений. Консолидации сил польских феодалов способствовала, по-видимому, и военная акция Бржетислава I, пытавшегося подчинить себе значительную часть польских земель.
Исключение в этом смысле составляла, пожалуй, только поморская и мазовецкая знать, явно стремившаяся к феодальной обособленности. На Поморье землевладельческая знать, по-видимому, даже сама обратилась к лозунгу реставрации язычества, чтобы использовать в своих интересах антифеодальное народное движение против христианской церкви4. Однако в сложных условиях конца 30-х годов собственных сил господствующего класса Великой и Малой Польши для достижения победы над восставшим народом и восстановлении государственного единста Польши оказалось явно не достаточно. И тут на помощь польским феодалам пришли сначала германские, а затем русские феодалы.
В Империи, по-видимому, прекрасно понимали, что торжество язычества на польских землях — явленно чрезвычайно для нее опасное5 и прежде всего, разумеется, 'потому, что языческое по форме движение в Польше носило ярко выраженный антифеодальный характер по своему классовому существу. Торжество непосредствен ного производителя-крестьянина в Польше не могло не вызвать соответствующей реакции в славянских областях Империи, не могло не способствовать обострению классовой борьбы против германских феодалов со стороны покоренного шлабочприбалтийского славянства. Наконец, торжество язычества в Польше неизбежно должно было усилить позиции язычников-лютичей, ослабить влияние германских феодалов в стране бодри-чей. Иными словами, антифеодальное движение в Древ непольском государстве угрожало как классовым интересам германских феодалов, так и их политическим позициям на обширной территории между Одрой и Лабой. Это обстоятельство и явилось главной причиной активной помощи германских феодалов польским феодалам и Казимиру I.
В предыдущей главе указывалось еще на одно обстоятельство, обеспечившее польским феодалам помощь Империи. События конца 30-х годов ясно показали имперским политикам, что естественным следствием развала Древнепольского государства будет быстрое усиление Чехии, стремящейся выйти за свои этнические границы. Помогая Казимиру I и польским феодалам подавить антифеодальное движение и восстановить в стране государственный аппарат как орган классового насилия крупных землевладельцев, Империя исходила также из расчета, что 'восстановленная монархия Пяс-тов явится политическим противовесом усилившейся Чехии Пшемыслидов, выступит против Чехии в роли имперского союзника 6. Тем самым будут сорваны опасные для Германии планы Бржетислава I основать крупное западнославянское государство. Игра на противоречиях между Польшей и Чехией, столкновение династических интересов Пястов и Пшемыслидов была такой же генеральной линией политики германских феодалов за Одрой, Рудными горами и Чешским лесом, как поддержка центробежных сил в Бодрицком княжестве, стремление не допустить его политическую консолидацию в политике феодальной Саксонии за Лабой7.
Пясты имели, однако, и своих противников в Империи, которые объединялись вокруг Магдебургского архиепископа, прилагавшего все усилия к тому, чтобы ликвидировать отдельную польскую церковную провинцию и подчинить своей власти в церковном отношении польские земли. При этом Магдебург опирался на фальсификат папской буллы, определяющий границы Магде-бургской архиепископии. Фальсификат этот был изготовлен еще в эпоху польско-немецких войн при Болеславе Храбром. Магдебургу удалась дважды добиться подтверждения его Римом и использовать его в качестве правовой основы для своих претензий на Востоке8.
Протесты Магдебурга, задержавшие восстановление отдельной польской церковной провинции, не изменили, однако, основной линии внешней политики Империи. Поход Бржетислава Чешского в Польшу побудил ее поторопиться с помощью Казимиру, который возвратился в страну не позже 1039 г.9 Подавив с помощью германских феодалов антифеодальное движение, он Довольно легко объединил под своей властью Великую и Малую Польшу. В данном случае как бы повторялась ситуация начала XI в. с той разницей, что Пясты и Пше-мыслиды поменялись местами. Если в начале XI в. германские феодалы помогли Лшемыслидам устоять перед натиском Пястов, то в 1039—1041 гг. они приняли меры “ тому, чтобы спасти Пястов от мести Бржетислава I. Аналогия с чешскими событиями начала века настолько велика, что можно отметить даже сходство отдельных деталей. Подобно тому, как изгнание Болеслава Храброго из Чехии началось со вступления чехов в град Држевице 10, так и восстановление Древнеполыского государства ознаменовало переход па сторону Казимира одного из укрепленных польских гродов и. Вооруженная помощь Казимиру со стороны Империи численно была, по-видимому, 'невелика. Галл Аноним упоминает всего-навсего о вспомогательном рыцарском отряде в пятьсот копий
Быстрота, с которой удалось Казимиру подавить антифеодальное восстание, свидетельствует о том, что восставшие крестьяне не имели прочной организации, что восстание носило стихийный характер и состояло из ряда локальных выступлений более или менее крупного масштаба. Вместе с тем успехи Казимира определялись позицией быстро объединившихся вокруг своего князя, феодалов Великой и Малой Польши, видевших в центральной власти гарантию своего классового господства и выразителя их политических интересов перед лицом иноземной угрозы. Трудно сказать, какую роль сыграли в событиях возвращения Казимира города и городское население. Судя по примеру Руси и Чехии, можно предполагать, что они тоже ие оставались пассивными зрителями.
Восстановленное таким образом Древнепольское государство в государственно-правовом отношении не было самостоятельным. Казимир был ленником германского императора, Польша временно оказалась леном Империи 13.
После возвращения Казимира I и подавления антифеодального движения в Малой и Великой Польше международное положение Древнепольского государства все еще оставалось крайне сложным. За пределами восстановленной монархии Пястов находились Поморье и Мазовия, где правили самостоятельные княжеские династии, и большая часть Силезии, захваченной Чехией и оставшейся за ней по соглашению Бржетислава I с императором в 1041 г. Уже *в ходе борьбы в Малой и Великой Польше Казимиру I пришлось, судя по словам Галла Анонима, столкнуться с сопротивлением чешского князя и поморян 14.
