Андре Гийу - Византийская цивилизация
Радость отдыха связана для законодателя с домашним отдыхом, который обязателен для всех, в том числе для рабов и наемных работников, так как это день Бога. Те, кто почитает Бога, ждут воскресенья, чтобы пойти в церковь, те, кто относится к религии не серьезно, также ждут этого дня, чтобы предаться любимым развлечениям. Главная улица каждого города в этот день заполнена игроками на кифарах, певцами, окруженными танцующими и хлопающими зрителями, другие люди играют в кости или jacquet, сидя на земле, — в азартные игры, которые запрещены церковью, но в которые играют даже клирики и монахи. «Глашатай призывает на службу, все нехотя реагируют на это, — говорит Евсевий Кесарийский в IV в., — на звуки же кифары или флейты все бросаются, будто у них выросли крылья». Любили смотреть на танцоров, которые во время танца встряхивали непокрытой головой с длинными волосами. В некоторых городах круглосуточно выступали колдупы, жонглеры, канатоходцы, акробаты, музыканты и певцы, ученые обезьяны и собаки, танцующие медведи, прирученные змеи, представляемые странствующими цыганами, увечные и убогие — гиганты, карлики или сиамские близнецы, вызывающие большой интерес, так как им приписывали возможность творить чудеса, особенно привлекали иллюзионисты, которые за одно мгновение опустошали лавки торговцев и ремесленников. Толпу притягивали в центр города некоторые исключительные события, какими бы упизительными они ни были, например казнь предателя или преступника, чудовищно искалеченного и обезображенного, или торжественными — триумфальные или сановные шествия офицеров, солдат, они шли по ковру, толпа осыпала их цветами. Но самыми большими развлечениями для византийцев были те, что проходили на ипподроме. Там богатые и бедняки развлекались бегами зайцев и собак, цирковыми представлениями со слонами, с жирафами, медведями и тиграми. Всадники верхом скакали галопом на лошадях, акробаты выполняли свои номера на канате, протянутом над ареной, были любимы бои хищников. Однако самой большой популярностью пользовались скачки и состязания колесниц. Будучи развлечением для богатых, которые делали ставки, игры привлекали бедняков и нищих, тех, «кто не всегда имеет пищу», согласно определению Григория Назианзина, введенному в языковой оборот византийцев. Представления были шумными и оживленными как на арене, так и на трибунах, чаще с большей интригой на скамьях, чем на скаковой площадке. Некоторые авторы свидетельствуют о желании зрителей развлекаться и ночью и сожалеют, что это не так. К развлечениям, конечно же, относят религиозные или официальные церемонии, которые в Константинополе часто расцвечивали улицы, международные ярмарки, каждый год оживлявшие крупные города Византии (Фессалоника, Трапезунд, Эфес, Евхаит), и местные рынки, где, сделав покупки, танцевали, устраивали бега, состязания борцов, фехтование на палках и стрельбу из лука, просто выпивали. Церковь осуждала ярмарки, но государство признавало их необходимость и ограничивалось повышением цен на ярмарочный товар.
В воскресные и праздничные дни византийцы надевали особую одежду. В одном из сборников чудесных историй приведена следующая: в первой половине VII в. человек, праздновавший свое 52-летие, участвовал во всенощной в честь святого Иоанна Предтечи в константинопольском храме, когда два человека, воспользовавшись его отсутствием, украли его гардероб. Вернувшись к себе, он лег спать, но утром, «когда он захотел сменить одежду на подобающую церемонии» и пойти на торжественную литургию, он заметил, что его одежда украдена. Он был вынужден отказаться от похода в церковь, куда, однако, его под страхом наказания обязывали идти правила братства, и лег спать, так как он не мог появиться на службе в простой одежде. Эволюция костюма в Византии известна плохо, можно выделить только некоторые черты моды того времени. Кажется, что к тунике (stricharia) и накидкам (humatia) из сукна, льна или шелка, более или менее богато украшенным, широким, длинным, задрапированным по-разному, добавляется в VII в. skaramangion, вид камзола с воротником, заимствованным у кочевников азиатских степей, который потом будет расшиваться золотом для императора и сановников, тогда как туника и накидки станут более узкими и приталенными, мужские и женские по покрою будут немного похожи. При Мануиле I Комнине (1143–1180 гг.) пышность византийцев будет удивлять Запад: это эпоха rouchos, вид западной длинной туники, — короткая одежда из шелка, открытая спереди, узкие рукава до локтей. Эта мода быстро распространилась, так как при Палеологах вернулись к прежним длинным, восточного кроя одеждам или носили иностранную одежду. Верхом утонченности для женщин была одежда из очень тонких тканей, несмотря на осуждение церкви. Одежда из шелка и парчи, тонкого натурального льна, даже грубой шерсти и холстины стоила очень дорого, так как обычная одежда стоила в VII в. три милиарисия, тогда как ежедневный бюджет составлял от 15 до 16 фоллов (менее одного милиарисия), тратили от шести до восьми фоллов, чтобы скромно питаться (Р. Д. Г. Дженкинс). Одежда была значимой, ее передавали из поколения в поколение, так как она была вложением денег: ее упоминания встречаются в завещаниях и дарственных.
Для византийцев семья — это маленький мир, упорядоченный, разумный и счастливый, центром его является женщина. В семье под ее управлением каждый играет свою роль. Молодая девушка выходила замуж рано, она была полностью подчинена своему мужу, с которым обращалась с нежностью и уважением. Она жила в доме, занималась домашней работой и чтением Священного Писания, далекая от городских развлечений, стеснявших ее свободу, не встречала никогда ни женщин легкого поведения, ни мужчин, которые не нравились ее мужу. Преданная, мудрая, спокойная и скромная, она избегала по советам ученых мужей Византии как религиозных, так и светских развлечений, всех пустяков, предназначенных для чрезмерных трат, в том числе украшений, которые ведут к разорению, так как никакие богатства не могут удовлетворить всех желаний женщины полностью. Примерная жена не ищет возможности восхищать тех, с кем она не имеет ничего общего, она считает более полезным вести хозяйство, а не предаваться пустым развлечениям. Женщину украшает ее скромный и спокойный взгляд и положение, впрочем, это самое большое удовольствие и для мужчины; идеальная женщина считает, что красота заключается в ее благоразумии. Та, что разукрашивает свое лицо, подобно цветущему лугу, по словам Иоанна Дамаскина (VIII в.), передающего следующим поколениям знания IV в., что румянит щеки разными тонами, белит лицо крахмалом или иным средством, подводит черным глаза, украшает шею, руки, волосы золотыми украшениями, использует различные благовония, должна считаться обольстительницей. Однако женщины в Византии не из тех, кто оплакивает свою судьбу или кажутся жалкими по сравнению с другими, примером мужества и энергичности для них служили образы женщин из Библии, помыкавшие Авимелехом, Давидом и другими. Таким образом, в средиземноморских странах мужчина живет общественной жизнью, а женщина управляет домом.
Семья — это уход за детьми, которых женщина должна успокаивать, когда они плачут, рассказывая им басни, истории о демонах или домовых или сказки, взятые из Писания, например о детстве Исаака и Иакова или Иисуса, или показывая им «страшных» кукол. Для византийца ребенок — это объект для умиления как для суровых представителей церкви, которые считали его воплощением невинности, так и для матери — работящей, стойкой, руководящей мужем, детьми, родственниками строго, чуждой каких-либо сантиментов; как мать Михаила Пселла в начале XI в., византийская мать при наступлении вечера укачивает ребенка, рассказывает ему библейские истории и запечатлевает на его лбу материнский поцелуй, когда он уже уснул.
Семья — это и воспитание детей, главная обязанность родителей, которые несут ответственность за их ошибки, сделанные по причине незнания. Кто сильно любит — хорошо наказывает: рекомендовались телесные наказания, они считались более полезными, чем словесные упреки. Это не было проявлением гнева родителей — они умели быть снисходительными, ничуть не отказываясь от своей власти. В детях воспитывали умение общаться: не приветствовалась дружба с невоспитанными детьми. Об образовании девочек особо заботились, особенно подчеркивалась роль отца, целью которого было воспитание идеальной супруги для мужчины, который когда-нибудь станет пожилым.
Семья для ребенка — это уважение родителей, помощь, подчинение им, обязанности, которые вознаграждались только самим фактом доставления удовольствия родителям. Мудрый, умный, хорошо воспитанный, справедливый и почтительный ребенок приносил славу своим родителям; считалось, что неразумный, плохо воспитанный, лживый, непочтительный ребенок передавал свои дурные качества потомкам.
