Москва и Орда - Антон Анатольевич Горский
Если говорить о роли отдельных правителей в становлении Московского государства, как она вырисовывается при рассмотрении московско-ордынских отношений, то деятелем, заложившим первые камни в основание московского могущества, оказывается Даниил Александрович. Его сыновья, при всем различии их действий (у Юрия — более рискованные, с меньшей оглядкой на Орду, у Ивана — более осторожные, при соблюдении полной лояльности хану), опирались на созданный Даниилом фундамент. Ивана Калиту неверно рассматривать как «создателя Московского государства». При нем не произошло более принципиальных сдвигов, чем при его предшественниках; переход по смерти Калиты великого княжения к Семену Ивановичу не означал его закрепления за московским княжеским домом. Действительно решительные изменения связаны с именем Дмитрия Донского. Он добился признания (в том числе Ордой) Великого княжества Владимирского наследственным владением московских князей, в результате чего была создана основа государственной территории будущей России. Объем сюзеренитета ордынского хана при Дмитрии резко сузился: Орде продолжала уплачиваться дань, но она уже не могла, как прежде, серьезно влиять на внутреннюю структуру севернорусских земель (это влияние ограничилось попытками воссоздания в XV в. Нижегородского княжества). Другие кардинальные шаги — присоединение Новгорода (1478) и Твери (1485) и полная ликвидация зависимости от Орды — были сделаны в княжение Ивана III.
Приложение I
В научном творчестве моего отца, Анатолия Дмитриевича Горского (15. III.1923—8. VII.1988), тема отношений с Ордой занимала видное место. Она рассматривалась как в специальных статьях (об отражении ига в актах{1012}, об обороне Москвы от войск Батыя{1013}, об историографии Куликовской битвы{1014}), так и в работах, посвященных истории русского крестьянства XIV–XV вв.{1015} И последним его публичным выступлением — на чтениях памяти В. Т. Пашуто в апреле 1988 г. — был доклад «Отражение русско-ордынских отношений в духовных и договорных грамотах великих и удельных князей XIV — начала XVI в.» Работу над этой темой предполагалось продолжить. В сохранившемся виде она являет собой систематизированную сводку сведений об отношениях с Ордой, дошедших в текстах духовных и договорных грамот{1016}.
А. Д. Горский
Отражение русско-ордынских отношений в духовных и договорных грамотах великих и удельных князей XIV — начала XVI в.
Духовные и договорные грамоты являются важнейшим источником по политической, социально-экономической и культурной истории Руси, по истории междукняжеских отношений, внешней политики, в том числе по истории русско-ордынских отношений XIV — начала XVI в. Чрезвычайно важно, что это документальные источники, дающие ценный материал конкретно-исторического характера для освещения не только тех социально-политических процессов, которые происходили как во внутренне-, так и во внешнеполитической жизни страны, но и отдельных событий и явлений. Многие из таких известий носят поистине уникальный характер. Достаточно вспомнить, что единственное по-настоящему документальное известие о Куликовской битве содержится в договорной грамоте (Дмитрия Донского с Олегом Рязанским 1382 г.{1017}); остальные известия относятся к источникам повествовательного характера (летописные повести, «Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище», Житие Сергия Радонежского).
Духовные и договорные грамоты подчас передают даже нравственную атмосферу той далекой эпохи, атмосферу иноземного ига, борьбы русского народа за освобождение, за создание Русского централизованного государства. Уже в наиболее ранней из сохранившихся духовных грамот князей Северо-Восточной Руси рассматриваемого периода — духовной грамоте Ивана Калиты — читаем (в обоих ее вариантах) удивительно выразительные и трагичные слова: «Се азъ, грешный худыи рабъ божии Иванъ, пишу душевную грамоту, ида въ Ворду… Аже богь что розгадаеть о моемъ животѣ, даю рядъ сыномъ своимъ и княгини своей»{1018}. И это пишет сильный тогда московский князь, великий князь Владимирский, союзник Орды: идя в Орду, он опасается за свою жизнь. Далее Калитой выражаются опасения (они повторены и в нескольких последующих документах), что татары сумеют отнять некоторые из распределенных Калитой между сыновьями и женой волостей (в таком случае он предписывает переделить земли княжества){1019}.
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей Руси рано вошли в научный оборот, но их данные о русско-ордынских отношениях сравнительно мало использовались в исторических исследованиях, даже специально посвященных проблемам монголо-татарского ига на Руси и борьбы с ним. Задача настоящей работы — очертить основные вопросы русско-ордынских отношений, получившие отражение в духовных и договорных грамотах и заслуживающие специального изучения с привлечением всех других видов источников.
1. Выплата дани-выхода, ее размеры, способ раскладки{1020}, порядок сбора{1021}. Следует отметить, что обычно упускается из виду, что 1480 и даже 1502 гг. не положили конец платежам (в меньших, может быть, размерах, чем выход в Золотую Орду) со стороны Русского государства Крымскому, Казанскому и Астраханскому ханствам и на содержание служилых татарских царевичей и их слуг. Это были реальные и не такие уж незначительные платежи, а не просто позднейшие подарки-поминки. Их выплата фиксируется в духовной грамоте Ивана III (1504) и договорах его сыновей Василия и Юрия (1504 и 1531){1022}.
В духовных и договорных грамотах отражены разные коллизии среди русских князей по поводу дани: уплата одними выхода в долг за других, предоставление льгот{1023}.
Многократно (начиная с духовной Дмитрия Донского и его последнего договора с Владимиром Серпуховским) высказаны в грамотах надежды на то, что русские князья перестанут платить дань Орде и все собираемые средства тогда останутся у них. При этом в одних случаях речь идет о том, что «переменит бог Орду»{1024}, а в других (начиная с Василия II, а постоянно — с Ивана III) — что великий князь, через которого шла дань, ее «не даст»{1025}.
2. Другие повинности в пользу Орды — ям{1026}, обслуживание и содержание татарских послов{1027}.
3. Штат обслуживания ордынских интересов на Руси — «численные люди»{1028}, «ордынцы»{1029}, «делюи»{1030}.
4. Опасения (реальные) по поводу возможного захвата русских земель татарами{1031}.
5. Обязательства оповещать друг друга о замыслах противников, в том числе ордынцев, против одного из договаривающихся князей, когда эти замыслы становятся известны другому («А добра ти намъ хотѣти во всемь, в Орде и на Руси. А что ти слышевъ о нашем добрѣ или о лисѣ отъ крестьянина или отъ поганина, то ти намъ повѣдати в правду, безъ примышленья, по целованию, без
