Антон Горский - От земель к великим княжениям. «Примыслы» русских князей второй половины XIII – XV в.

Антон Анатольевич Горский

От земель к великим княжениям. «Примыслы» русских князей второй половины XIII–XV в.

© Издательство «Индрик», 2010

© Горский A. A., Текст, 2010

Введение

В XII столетии на Руси сложилась система политических образований, именуемых в источниках «землями». В большинстве земель (Волынской, Галицкой, Муромской, Пинской, Полоцкой, Рязанской, Смоленской, Суздальской, Черниговской) правили определенные ветви княжеского рода Рюриковичей. Исключение составляли: Киевское княжество – на киевский стол, сохранявший значение главного, «старейшего» на всей Руси, могли претендовать князья разных ветвей, а территория княжества стала объектом «коллективного владения» сильнейших князей; Переяславское княжество – там в XII в. правили потомки Владимира Мономаха, но принадлежащие к разным ветвям; Новгородская земля – здесь местное боярство присвоило себе право приглашать князей по своему усмотрению, и ни одной из княжеских ветвей в Новгороде закрепиться не удалось. В начале XIII столетия, после прекращения местной ветви в Галицкой земле, объектом борьбы князей разных ветвей (волынской, черниговской, смоленской) стал также Галич. Пределы «земель» были в XII – начале XIII в. относительно стабильны – во всяком случае, переходы стольных городов той или иной земли (кроме четырех названных, чей статус был особым) под власть князей «чужой» ветви были явлением исключительным и кратковременным. Княжеские усобицы были борьбой не за захват «чужих» земель, а либо за общерусские столы (Киев, Новгород, в XIII в. – Галич), либо за перераспределение княжений внутри «земли» (т. е. между князьями одной ветви)[1].

Два с половиной века спустя, в конце XV столетия, после развала ордынского государства и ликвидации остатков зависимости русских земель от Орды, на восточнославянских территориях наблюдается совершенно иная политическая картина. Господствуют два крупных государственных образования – в историографии их принято определять как Великое княжество Литовское (государство с неславянским ядром, но примерно на 9/10 состоящее из русских территорий) и Великое княжество Московское. В качестве рудиментов старой структуры сохраняются только две земли – Псковская и Рязанская (обе в сильной зависимости от Москвы).

Произошедшие с середины XIII по XV в. политико-географические перемены отобразились в терминологии. В середине – второй половине XIII столетия самостоятельные политические образования продолжают именоваться (как и в период с середины XII в., с наступления «раздробленности») «землями». В источниках встречаем земли Суздальскую (она же Ростовская)[2], Галицкую[3], Черниговскую[4], Владимирскую (Владимира-Волынского)[5], Пинскую[6], Рязанскую[7], Муромскую[8]. Изменения начинают происходить в XIV в. Понятие «земля» продолжает употребляться[9], причем прилагается теперь и к владениям князей литовских («Литовская земля», наряду с обычным «Литва»)[10]. Но в отношении Северо-Восточной Руси старый термин «Суздальская земля» неизменен только в источниках новгородского происхождения[11]

В памятниках, созданных в самой Северо-Восточной Руси, его применение не выходит за рамки начала XIV столетия[12]. С середины же века прослеживается закрепление нового понятия – «великое княжение» (именно в территориальном смысле)[13]. Им обозначались владения главного князя северо-востока – великого князя владимирского (постоянно увеличивавшиеся). Если во второй половине XIII в. (когда, собственно, и произошло оформление того политического образования, которое в историографии принято называть «Великим княжеством Владимирским» – т. е. территориального комплекса, передаваемого по ханскому ярлыку князю одного из т. н. «удельных княжеств» Северо-Восточной Руси) эти владения определялись при помощи использования старого понятия «земля»[14], то теперь появляется и закрепляется особый термин.

В XV в. видим в источниках Новгородскую, Рязанскую, Псковскую «земли»[15]. В новгородских, литовских и тверских памятниках (а также в отдельных грамотах московских князей, но только тех, которые адресованы тверской или новгородской стороне) встречаются понятия «Московская земля»[16] и «великое княжение Московское»[17] (в отношении территории, подвластной великому князю московскому = владимирскому)[18]. К Литовскому государству прилагаются теперь три термина – «земля» («Литовская земля»)[19], «великое княжение» («Великое княжение Литовское»)[20], «великое княжество» («Великое князство Литовское»)[21]. Наконец, в XV в. как «великое княжение» начинает обозначаться еще одно государственное образование – Тверское[22].

Можно констатировать, что с XIV столетия прослеживается осмысление современниками перемен в территориально-политической структуре. В Северо-Восточной Руси появляется понятие «великое княжение», позднее (в XV в.) осмысленное соседями как «московское» (после утверждения титула великого князя владимирского, считавшегося формально главным князем на всей Руси[23], за князьями московского дома). В XV в. аналогичный термин начинает применяться к другому сильнейшему государственному образованию Восточной Европы – Литовскому (вместе с его аналогом «великое княжество»), а также к вышедшему в конце XIV в. из-под сюзеренитета великого князя владимирского Тверскому государству. Понятие «земля» сохраняется главным образом за теми крупными политическими образованиями, чей статус и границы в ордынскую эпоху существенно не менялись.

Таким образом, в течение периода со второй половины XIII по конец XV в. в Восточной Европе произошел грандиозный территориально-политический передел. Стабильность пределов «земель» сошла на нет, происходили масштабные присоединения владений одних политических образований другими, результатом чего стало в конце концов сохранение на политической арене всего двух реальных сил.

В историографии об этих присоединениях написано немало, но крайне неравномерно. Лучше всего изучен рост владений московских князей[24]. Однако и здесь есть свои пробелы: очень мало исследовано приращение территорий вне Северо-Восточной Руси («Суздальской земли» – владений потомков Всеволода «Болыіюе Гнездо»), изсостава соседних Смоленской, Черниговской, Рязанской и Муромской земель; исследователи лишь фиксировали приобретения московских князей на западном, южном и юго-восточном направлениях, не анализируя их способы[25] (при том, что по своему масштабу эти «примыслы»[26] сопоставимы с приращением московских владений на «северном направлении» – в пределах Северо-Восточной Руси). Получил освещение рост территории Великого княжества Литовского[27]. «Примыслы» же князей других политических образований фактически не исследовались. Между тем факты такого рода в источниках упоминаются в отношении рязанских и смоленских князей, а также ряда княжеств Северо-Восточной Руси, помимо Московского.

В настоящей работе делается попытка суммировать данные о территориальных переменах, сделав упор на выявление способов, механизмов приобретения русскими князьями тех или иных территорий. Временные рамки – от Батыева нашествия до второй половины 80-х гг. XV в., когда Московское и Литовское государства начали борьбу за передел уже поделенных между ними пространств Восточной Европы. Рассматриваются только случаи присоединения территориальных единиц со стольными городами[28]. Исключение делается для случаев приобретения территорий, не принадлежавших ранее русским князьям (входивших в состав Орды). Речь пойдет только о «примыслах» русских князей (Рюриковичей); территориальные приобретения князей литовских на русских землях могут быть темой отдельного исследования. Не рассматриваются случаи, относящиеся к принципиально другому, чем «примыслы», явлению, – перераспределения владений внутри одного княжества, принадлежащего одной княжеской семье (т. е. «уделов» в собственном смысле этого слова)[29]: анализироваться будут лишь случаи присоединения территорий, принадлежащих иным, по отношению к «присоединяющему», династическим линиям.

Изложение в книге ведется по территориальным единицам, в порядке хронологии известий об их приобретении; если та или иная единица несколько раз становилась объектом «примысла», о всех них рассказывается в одном параграфе. Территориальные единицы для удобства обозначаются в заглавиях названиями их столиц. В заключительном разделе делается попытка обобщающего анализа полученных данных о территориальных приобретениях[30].