Советская ведомственность - Коллектив авторов
От Карла Маркса до Макса Вебера классическая социальная теория полагала, что громадные города будущего будут следовать по индустриальному пути Манчестера, Берлина и Чикаго – действительно, Лос-Анджелес, Сан-Паулу, Пусан и сегодняшние Сьюдад-Хуарес, Бангалор и Гуанчжоу в той или иной степени следуют по канонической траектории такого рода. <…> Однако Киншаса, Луанда, Хартум, Дар-эс-Салам, Гуайякиль и Лима продолжают впечатляющий рост, несмотря на разрушенную импортозамещающую промышленность, схлопывающийся социальный сектор и нисходящую мобильность среднего класса. Глобальные силы, «притягивающие» людей из сельской местности, – механизация аграрного хозяйства на Яве и в Индии, импорт продовольствия в Мексике, Гаити и Кении, гражданская война и засуха по всей Африке, а также повсеместная консолидация маленьких хозяйств в крупные и конкуренция с агропромышленным бизнесом – поддерживают урбанизацию, даже когда «притяжение» города оказывается ослаблено долгами и экономической депрессией[632].
По замечанию Д. Харви, «городская бедность – это в большинстве случаев изначально сельская бедность, принявшая в городской системе другую форму»[633].
Итак, индустриальная урбанизация – это по своей сути урбанизация «богатых» или, по крайней мере, «зажиточных»; индустриальные районы для быстро растущих городских поселений – это в своей основе привилегированные пространства. Однако конкретные формы расселения и размещения горожан, втянутых в индустриальный труд, были разнообразными, поскольку чрезвычайно разнообразными были сами формы организации промышленного производства. К примеру, в индустриально развитой Италии в 1933 году 3 миллиона 300 тысяч человек трудились в промышленности, но из них лишь около 240 тысяч человек проживали в 52 городах, имевших акцентированный промышленный характер, – так называемых корпоративных городах, company towns[634]. Эти-то поселения и являются основным предметом настоящей главы, основанной по преимуществу на наблюдениях за социальной географией индустриальных поселений (такая работа, невозможная еще двадцать лет назад, сегодня осуществима благодаря наличию спутниковых карт), структурой и спецификой их застройки.
Что такое корпоративный город? Л. Моррисет, автор предисловия к одной из наиболее крупных обобщающих работ по проблеме индустриального города, подчеркивает разнообразие форм этого citta del lavoro:
Сегодня нам ясно, что эти города более многочисленны, более распространены и, что особо важно, более разнообразны, чем мы полагали. Иногда компания совпадала с государством, как в случае Китая, Кореи или России; иногда город был не более чем горсткой домов, как в случае поселений, возводившихся для содержания железнодорожных путей в отдаленных, почти пустынных районах Австралии или группы зданий вокруг прачечной, которые и сегодня можно увидеть в Кохине. Иногда такие города возникают близ шахт, иногда дома окружают отдельные фабрики, формируя группу колоний, как в Северной Франции или Детройте. Очевидно, что число таких поселений выросло благодаря индустриализации, но были и более ранние прецеденты – ведь труд не придумали в конце XVIII века! Можно вспомнить соляные заводы Арк-э-Сенан или район Нюбодер в Копенгагене. По существу, даже монастырь можно считать citto del lavoro, если забыть о том моменте, который делает ландшафт индустриальным; но такого рода допущение приведет к тому, что мы и вовсе потеряем границы, в пределах которых поселения имеют общие черты, помещая их в пространство модерности, все еще недостаточно изученной. И действительно, один феномен объединяет их все: они – результаты единовременного акта творения[635].
В своем строгом смысле феномен company town исторически восходит к западноевропейской традиции организованных промышленных «колоний», сложившейся в XIX веке и подразумевавшей социальный контроль через патернализм и веру в то, что правильная организация жизни при фабрике способна разрешить противоречия между трудом и капиталом. Вместе с тем анализ внутренней иерархии индустриального поселения не является единственным путем, позволяющим такое поселение описать. Индустриальные поселения также характеризуют через их отношение к окружающей среде, и здесь полезным является понятие анклава, наиболее эффективно разработанное на материале Латинской Америки и Африки[636].
В российской исследовательской традиции понятие company town не распространено. Часто используется понятие моногород, обозначающее поселение, в котором имеется монопольный работодатель, однако это определение не позволяет адекватно охватить все стороны феномена, к тому же имеет пейоративный оттенок. Между тем можно выделить достаточно обширный круг индустриальных городов в Российской империи XVIII–XIX веков, а для Советского Союза индустриальный, корпоративный город и вовсе стал основным инструментом урбанизации. Конечно, эти поселения более не создавались частными фирмами, однако крупные промышленные предприятия страны имели ведомственную привязку, в известной мере выводившую их за пределы юрисдикции локальных партийных и государственных органов. И. Н. Стась, говоря о противоборстве центральных учреждений и местных властей в годы нефтегазового освоения Западной Сибири, замечает, что поселения, появившиеся в этом регионе, «были не столько социалистическими, советскими или промышленными, сколько ведомственными городами»[637]. Характеристика советского города как ведомственного указывает на его анклавный характер: вертикально интегрированное ведомство здесь выступает до известной степени аналогом капиталистического предприятия, ответственного за создание индустриальной базы поселения, формируя неподконтрольный локальным городским властям привилегированный анклав.
Таким образом, можно говорить о советском индустриально-ведомственном городе: первая часть определения указывает на связь с производством, вторая – на анклавную специфику. Но почему визуальная репрезентация индустриально-ведомственного города была именно многоэтажной и многоквартирной? Чтобы ответить на этот вопрос, мы кратко проследим ход развития корпоративных промышленных городов в Западной Европе и США, специфику складывания company towns в колониальных и модернизирующихся странах, а затем рассмотрим аналогичные поселения, сформировавшиеся в условиях плановой экономики в СССР и других странах социалистического блока. Особое внимание мы уделим сравнительному анализу развития company towns в колониальном пространстве, сравнивая развитие нефтяных поселений Абадана в Иране и Баку в Советском Союзе, а также анализируя неудавшуюся попытку «экспорта» советского города за пределы плановой экономики, воплощенную в иранском городе Ариашехр.
Эксклюзивное коттеджное поселение: корпоративный город Запада
Страны Западной Европы, первыми двинувшиеся по пути урбанизации и индустриализации, стали местом зарождения индустриально-ведомственных поселений[638]. Непосредственными предшественниками company towns были благоустроенные индустриальные коммуны, хорошо известные по легендарному Нью-Лэнарку Р. Оуэна. Эти поселения были эксклюзивными анклавами, в которых относительное благополучие обитателей (стабильная работа, высокое качество жилья и инфраструктуры) обменивалось на контроль и иерархию, ориентированные на предотвращение конфликтов и «воспитание» из рабочих образцовых граждан[639]. Так, один из видных журналистов Великобритании XIX века Дж. Юинг Ричи превозносил Бессбрук, текстильный company town в Северной Ирландии, как «город умеренности», населенный трезвыми и трудолюбивыми работниками, которым даже не нужна была полиция для поддержания порядка. Ричи противопоставлял чистое, опрятное и хорошо упорядоченное пространство Бессбрука одновременно и мрачноватому миру грубых фермеров-простолюдинов сельской Ирландии,
