Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции - Юрий Львович Бессмертный
Разумеется, можно заподозрить, что сведения, касающиеся более поздних периодов, сохранились лучше. Этому, казалось бы, естественному возражению против сопоставимости материала, относящегося к разным столетиям, в нашем случае можно не придавать большого значения, так как генеалогические данные о форезских дворянах XIII в. весьма подробны и, по-видимому, мало уступают более поздним (табл. 4.4). Что же касается принципов письменной фиксации вассально-ленных связей (или имущественных сделок), то они в Форезе, входившем в пределы «страны писаного права», были в XII–XIII вв. почти теми же, что и одним-двумя столетиями позднее. Все это и позволяет сравнивать просопографические сведения о детях, братьях и сестрах, относящиеся, с одной стороны, к XII–XIII вв., а с другой стороны, к XIV–XV вв., которые фигурируют в генеалогиях типа форезской. Такое сравнение не может, конечно, претендовать на уяснение каких бы то ни было абсолютных чисел, например, числа детей, братьев и сестер, в тот или иной отрезок времени. Но соотношение этих чисел имеет, на наш взгляд, несомненное познавательное значение.
Это соотношение мы и проанализировали для двух названных периодов. Хронологической гранью между ними были избраны переломные годы чумной эпидемии в середине XIV в. (1348–1349 гг.). Первый из сопоставляемых периодов охватывает, соответственно, время с конца XII в. (наиболее ранние просопографические данные Э. Перруа относятся, как правило, к 1180‑м годам) до 1348–1349 гг., т. е. примерно 150–170 лет. Второй (равный по длительности) период — 1350–1500 гг. Внутри его выделим условно в качестве рубежа 1420 г., после которого в Форезе (как и в соседнем Лионнэ) более определенно обозначились тенденции к преодолению демографического спада[566].
Таблица 4.4. Изменение численности детей у форезских дворян в XIII–XV вв.* За единицу принимается среднее число детей в 1170–1348 гг.
** Имеются в виду и супружеские, и холостяцкие семьи.
Прежде чем охарактеризовать результаты подсчетов, уточним некоторые их условия и состав отраженной в просопографической сводке Э. Перруа форезской аристократии. Назвав свой труд «Знатные семьи Фореза», французский исследователь отнюдь не ограничился описанием высшей знати. Большинство — семьи рядовых рыцарей — «chevalier», «donzeau», «ecuyer». Встречаются также каноники и монахи. Лишь небольшая часть — семьи шателенов, графов, аббатов. В целом перед нами просопография довольно расплывчатого по своим рамкам правящего класса Фореза, включающего и светских, и духовных лиц, и высшую знать, и средний слой дворянства.
Прослеживая историю отдельных родов, Перруа концентрирует внимание прежде всего на главах семей. В абсолютном большинстве случаев ими были мужчины (женщины фигурировали в этом качестве лишь в 6–7 % семей). Именно их сыновья и дочери, а также братья и сестры выявляются в просопографии. При этом сохранившиеся данные позволяют чаще выявить потомков (и боковых родичей) мужского пола, чем женского. Тем не менее недоучет в генеалогии дочерей и сестер, число которых в 2–3 раза уступает числу сыновей и братьев (см. табл. 4.4), имел в общем меньшие масштабы, чем в исследовавшихся выше просопографиях XI–XIII вв., где даже дочери (не говоря уже о сестрах) фиксировались в 5–6 раз реже сыновей. В связи с этим мы не считали в данном случае возможным прибегать при определении общего числа детей к удвоению числа сыновей (как это делалось выше). Сознавая, что наши данные будут отражать заведомо неполное число дочерей и сестер, мы определяем его на основе непосредственных указаний источников. Ясно, что в целом наши подсчеты отразят не столько реальное количество потомков (и других родичей) в тот или иной период, сколько ориентировочную оценку изменений в этом количестве со временем.
Таблица 4.5. Изменение численности братьев и сестер форезских дворян в XIII–XV вв.* Супружеских и холостяцких вместе.
** За единицу принимается среднее число братьев и сестер на семью в 1170–1348 гг.
Как следует из табл. 4.4 (стлб. 11, строка 3), среднее число детей на детную семью в послечумный период (1350–1420 гг.) оказывается — вопреки ожиданиям — в 1,3 раза выше, чем в предшествующее время (конец XII — первая половина XIV в.). Таково же соотношение для периода 1350–1500 гг. в целом (стлб. 11, строка 2). Эти цифры тем более доказательны, что доля детных семей в 1350–1500 гг. в наших материалах практически та же, что и в предшествующие столетия (67,5 % против 70,1 % — см. табл. 4.4, стлб. 3 и 4). Не менее заметна разница в числе братьев и сестер: их среднее число на семью в 1350–1500 гг. выше, чем до 1350 г. в 1,4 раза (табл. 4.5, стлб. 9). Иными словами, не только в поколении детей, но и в поколении родителей среднее число потомков на детную семью имело в 1350–1500 гг. явную тенденцию к росту. При этом доля детных семей в поколении родителей в период до 1350 г. и в 1350–1420 гг. (для которых мы располагаем более надежной статистикой) также почти одинакова — 49 и 51 % (см. табл. 4.5, стлб. 4).
Важно отметить, что в наших материалах, как правило, учитываются отнюдь не малолетние дети. Таковые могли попасть в генеалогические данные с несравнимо меньшей вероятностью, чем взрослые отпрыски; именно последние участвовали в дошедших до нас вассально-ленных договорах, брачных контрактах или частно-правовых актах, которые только и могли быть базой для составления генеалогии. Следовательно, наши данные свидетельствуют о том, что в форезском дворянстве среднее число выживших взрослых детей на семью в 1350–1500 гг. в общем было в 1,3–1,4 раза выше, чем в предшествующий период.
На первый взгляд это заключение представляется парадоксальным: эпоха тяжелейшего демографического спада — время
