Экономическая история Индии 1707-1857 гг. - Roy Tirthankar
Ранняя история этих трех портов слишком хорошо известна, чтобы повторять ее в деталях. Карл II получил от португальцев остров Бомбей в 1661 году и передал его Компании семь лет спустя. Вступить во владение новыми владениями было непросто в условиях враждебности со стороны португальских поселенцев и голландской Ост-Индской компании, которой не нравилась эта сделка. Государства на побережье Конкана были слабы по отдельности, но все же могли доставить неприятности кораблям Компании на море. Адмиралы Моголов, сиды и маратхи под командованием Шиваджи угрожали порту. Английская политика бросала неблагоприятную тень на будущее порта (см. главу 5). Вдобавок ко всем этим неприятностям Аурангзеб поссорился с губернатором Бомбея.
Бомбей пережил эти проблемы, но до начала XVIII века он не мог стать сильным соперником Сурата. Только последующий упадок Сурата, который плохо защищался как от нападений маратхов, так и от пиратов, изменил баланс преимуществ в пользу Бомбея.
Ранняя история Калькутты похожа на историю Бомбея. Около 1690 года офицер и, по совместительству, глава представительства Компании в Бенгалии Джоб Чарнок добился от правителя провинции разрешения на строительство форта на реке Хугли. Это поселение могло бы остаться малозначимым для будущего Бенгалии и Компании, если бы не два обстоятельства: начавшаяся война в Европе (1740-60 гг.), которая столкнула французов с англичанами в Бенгалии, и набеги маратхов в западную Бенгалию, которые привели большое количество бенгальских предпринимателей и служащих в Калькутту (1740-е гг.). Неудачи французов на юге Индии, а также сотрудничество с этими местными купцами помогли англичанам захватить Бенгалию в 1757-1765 годах.
Как показано в главе 5 на примере кхатрисов и марваров, упадок империи Великих Моголов и последовавшие за ним перебои в торговле в основной имперской зоне подтолкнули торговцев и банковские фирмы к миграции в столицы государств-преемников в центральной, южной и восточной Индии. Купцы, занимавшиеся сухопутной торговлей, больше не могли вести свою деятельность свободно и безопасно. В результате торговля между крупными городами и их внутренними районами, а также торговля, связанная с системой налогообложения, значительно сократилась в масштабах. Это была нестабильная торговая зона, из которой купцы и банкиры бежали во второй половине XVIII в. Поток в Калькутту с севера почти наверняка был гораздо больше по масштабам, чем в любую другую.
Мадрас был самым ранним из трех поселений, и, несмотря на французскую оккупацию в 1746 году, он пережил восемнадцатый век без существенных потерь в своем политическом и экономическом значении. Его экономическое значение было обусловлено в основном торговлей хлопчатобумажным текстилем, который продавался по контрактам в крупных ткацких поселках в пределах городской черты. Как и в Калькутте, в Мадрасе наблюдался рост населения, поскольку местные бизнесмены, некоторые из которых были связаны с текстилем, а некоторые нет, переезжали туда в поисках безопасности и более высокой прибыли от инвестиций.
Бомбей находился в прямой конкуренции с крупнейшими старыми индийскими портами. Его экономические преимущества не были очевидны для местных предпринимателей в начале 1700-х годов. Значение Бомбея в первой половине XVIII века было связано скорее с обороной, чем с торговлей. Его население было небольшим по сравнению с населением Калькутты и Мадраса. Несмотря на усилия местных властей по расширению торговли и приглашению поселенцев, он не привлек много капитала из Сурата. Прибыль от торговли не оправдывала расходов на содержание этого поселения. Ресурсная база города была невелика до тех пор, пока в 1770-х годах не были приобретены новые территории в обмен на участие в конфликтах за наследство Маратхов. Несмотря на то, что Бомбей был лучше защищен, чем Сурат, он все равно подвергался нападениям маратхского флота. Кроме того, по сравнению с Суратом, у него было мало собственной коммерческой инфраструктуры, позволявшей постоянно поставлять текстиль и другие товары для торговли.
Однако у города было одно преимущество. Он имел лучший, чем Сурат, доступ к древесине из лесов Малабара. Поэтому Бомбей был лучше расположен для кораблестроения. Во время решающего периода в политике Сурата несколько плотников и ткачей покинули город и поселились в Бомбее. Плотники-парси создали судостроительную промышленность, которая в итоге превзошла масштабы промышленности в Сурате. В 1740-х годах главный кораблестроитель Лоуджи Вадиа был главным подрядчиком по ремонту и строительству кораблей для Компании. В то же время три других крупных парсийских купеческих дома владели лесозаготовительными предприятиями (глава 5).
В первой половине XVIII века в 30-тысячном купеческом сообществе Сурата возникли новые конфликты и наладилось сотрудничество. Уже на рубеже веков, когда город еще не ощутил последствий распада империи, пиратство европейских каперов у побережья привело к ряду споров между европейскими компаниями и индийскими купцами города. Репрессий со стороны двора Великих Моголов удалось избежать благодаря соглашению о предоставлении защиты воям торговых судов. Но это решение не устроило ни Британскую компанию, которая считала его дорогим, ни местных купцов, которые считали его неэффективным. В этой атмосфере недружелюбия несколько семей парси стали доверенными лицами англичан. Пионером в налаживании этого сотрудничества стал Рустом Манок. Необычайно находчивый и искусный переговорщик, он сумел завоевать доверие офицеров в Сурате и создать в плену ремесленников, которые поставляли товары в срок и требуемого качества.25
Агентство семьи Рустома Манока стало спорным из-за постоянного подозрения, что агенты не вполне заслуживают доверия и пытаются запугать других купцов. Недолговечная попытка исключить парсов из числа агентов была отменена в 1720-х годах, когда сын Манока отправился в Лондон, чтобы отстаивать свои интересы перед директорами Компании, и добился решения в свою пользу. Вполне вероятно, что, принимая решение в пользу претензий Манока на сохранение обычаев Компании, лондонские директора и
