Экономическая история Индии 1707-1857 гг. - Roy Tirthankar
Дальнейшая история государства - это вымогательство со стороны Компании, а также неэффективность и растрата оставшихся денег. Во второй половине XVIII века на территории Авадха произошел резкий спад торговли городскими мануфактурами. Таможенные сборы государства упали в 1785 году до 20 % от того, что было за 30 лет до этого. Считается, что в Аллахабаде, Танде и столице Лакхнау мануфактура и торговля значительно сократились в масштабах. Согласно одному из отчетов , представленному в 1787 году, падение произошло из-за усилий Компании по силовому пресечению конкуренции почти во всех основных видах торговли региона, главным образом суконной.19 Привилегии, которые Компания требовала от зависимого населения, привели к падению доходов кузена, которые и так были невелики. Другим фактором падения стало сокращение торговли в регионе в целом, особенно торговли в направлении Агры и Дели. Отчет успешно восстановил "свободную" торговлю в регионе после 1787 года, но к тому времени власть государства настолько ослабла, что от таможенных пошлин продолжали уклоняться. К началу XIX века аристократия была правителем только по имени. Когда Компания в конце концов взяла власть в Авадхе (1856 г.), торговля оживилась, а государство еще больше ослабло.
Когда тень империи отступила от Бенареса, величайшего из всех индуистских центров паломничества, город пережил небольшой строительный бум. На пожертвования маратхских и раджпутских князей возводились храмы, купальни, монастыри, учебные заведения и дворцы. Вместе с богатыми потребителями, жившими здесь, этот фактор стимулировал производство роскошных ремесленных изделий, в основном изделий из латуни, и шелкового текстиля. Сельские районы, расположенные между двумя деловыми городами, находящимися в 50 милях друг от друга, Мирзапуром и Бенаресом, и удобно расположенные на Большой магистрали, стали центром производства хлопчатобумажных и шерстяных ковров. В XIX веке железнодорожное сообщение еще больше укрепило эти три основы экономики Бенареса: религию, образование и ремесла.
Правители возникающих городов сохраняли и намеренно воссоздавали некоторые черты старого режима. Они спонсировали поселение квалифицированных ремесленников. В столице размещались гарнизоны и их командиры, возводились крепостные стены и крупные рынки. Периоды длительного мира укрепляли все эти элементы, сохраняя в неприкосновенности налоги, поступающие в столицу. Поставщики квалифицированных услуг, такие как писцы, банкиры и ремесленники, составляли средний класс. Даже самые бедные из них, городские ремесленники, все равно обладали гораздо большим престижем и властью, чем ремесленники в деревнях. Эта власть имела корпоративную основу. Исследование Нандиты Сахаи, посвященное Джодхпуру конца XVIII века, выявило сильные кастовые объединения ремесленников в столице. Эти объединения, несомненно, выигрывали от близости ко двору.20
В новых столицах торговля и банковское дело процветали, как и в империи Великих Моголов, благодаря фискальной системе, которая жила за счет земельного налога и дани с зависимых территорий. Исследование Леонарда, посвященное Хайдарабаду, рисует картину процветающего торгово-финансового центра, в котором богатство было сосредоточено в руках аристократии, жившей за счет налогов на землю .21 Другой пример - Пуна. Шиваджи интересовался этим городом, но именно пешва в 1730 году принял Пуну в качестве столицы маратхского владычества и возвел ее в "нервный центр" современной индийской политики.22 Читпаванские брамины и бхаты, переселенцы из западных прибрежных городов, попавших под влияние мусульманских морских капитанов, известных как сиды, стали офицерами двора и обогатили религиозную и интеллектуальную жизнь города. Прибыль, поступавшая в ядро города, поддерживала эту надстройку. Хотя город не был крупным торговым центром, не имел удобного доступа к дальним торговым путям и располагался в полузасушливом сельскохозяйственном районе, его экономическое значение продолжало расти благодаря процветанию государства. Военная машина не находилась под непосредственным управлением государства, а была передана в распоряжение вождей . Эти военачальники, в свою очередь, финансировали свое участие в войнах за счет привлечения кредитов. Таким образом, в Пуне также сформировался денежный рынок, ориентированный на ведение войн.23
Б.Г. Гокхале отмечает, что две характерные черты Пуны XVIII века - военно-фискальное происхождение и систематическое использование религии в качестве государственной идеологии - сделали Пуну особым случаем: "В городской истории Индии мы не имеем примеров другого такого большого города с подобным характером. Пуна отражала нравы образа жизни, в котором доминировали брахманические идеи, в гораздо большей степени, чем любой другой город". По оценкам Гокхале, до 10 % доходов пешвы - ошеломляющая сумма - уходило на религиозные учреждения. В меньших масштабах, чем в империи Великих Моголов, конец владычества маратхов в период с 1803 по 1818 год привел к упадку городов. С упадком владычества и потерей притоков в конце века сократился и банковский бизнес. В 1815 году, когда городом еще управлял пешва, Пуна "больше подходит под описание большой деревни, чем города".24 Но тот же источник писал, что в городе был большой базар. Хотя Пуне не суждено было стать неактуальным, она оставалась на грани безвестности в течение многих десятилетий, прежде чем вновь стала административным центром.
Когда Каттак перешел в руки британцев из-под контроля правителей Нагпура, первые европейские посетители этого города Ориссы считали, что город долгое время страдал от обезлюдения и декоммерциализации из-за чрезмерного вмешательства государства.
Гвалиор и Барода, возможно, также пережили подобный период инертности на рубеже XIX века.
Совсем другой порядок возникновения городов был на морском побережье.
Порты: Сурат, Бомбей, Калькутта, Мадрас, Карачи.
Портовые города, как я уже говорил, качественно отличались от внутренних. Они получали средства к существованию от моря, а не от земельного налога или вооруженных групп, управлявших фискальной системой. В равной степени государства, основанные такими группами, не проявляли особого интереса к морю. Большая часть аналитических дискуссий о городских сдвигах упускает этот раскол в характере городов.
Империя Великих Моголов владела портами. Сурат и Хугли были главными портами на рубеже XVIII века. Но порты не были жизненно важным ресурсом для империи. Не были они жизненно важны и для полуостровных государств семнадцатого века. Эти государства хотели иметь выход к морю, но в большинстве случаев его обеспечение было бы слишком дорогостоящим. Их выживание было связано с возделыванием земли внутри страны. К 1800-м годам эта картина изменилась до неузнаваемости. Три портовых города контролировали внутренние районы в военном отношении. Рост населения отражал это значение. К 1760 году Калькутта и Мадрас были намного больше по численности населения, чем большинство индийских городов того времени.
И все же в 1760-х годах их значение как базовых лагерей в завоевательных
