Игорь Молотов - Черная дюжина. Общество смелых
Бойцы «Памяти» со сдержанным смехом так прокомментировали это: «Ну недаром у него ж мама — Александра Иосифовна!»
После Руцкого выступил христианский демократ Илья Константинов, потребовавший «отставки правительства в полном составе», а также «повышения зарплаты работникам бюджетных предприятий с последующим замораживанием зарплат и цен».
Далее слово было дано председателю Национально-республиканской партии России Николаю Лысенко. Лысенко осудил «антинародное одностороннее разоружение» и сказал, что «у нашего народа была отсечена национальная голова». Он потребовал присоединения к России Крыма, Донбасса и Черниговской области, Бориса Николаевича Ельцина назвал «подвыпившим купчишкой», а его правление «преступным антироссийским проамериканским режимом». В президиуме член правления советско-американско-панамского предприятия Puico Виктор Аксючиц поморщился. «Памятники» отреагировали на своего бывшего соратника особенно недружелюбно.
— Предатель! — закричали «памятники». — Васильеву слово!
— Слово Васильеву! — раздалось из разных концов зала. У Дмитрия Дмитриевича оказалась ощутимая поддержка в зале — это не считая тех ста пятидесяти бойцов в черных рубашках.
— Дорогие друзья! Дмитрий Дмитриевич! — пытался утихомирить собравшихся Николай Павлов.
— Васильеву слово! — скандировали в зале.
Пришлось прервать выступление Лысенко и в срочном порядке сделать перерыв. После чего в центре зала скопились члены «Памяти» и просто сторонники. Дмитрий Васильев произносил речь в мегафон о президиуме конгресса, который, по его словам, не имеет отношения к патриотическому движению.
Явно растерянное руководство начало призывать на сцену казаков, видимо полагая их силами выдворить васильевскую «Память».
— Кубанское казачье войско — просьба подняться на сцену! Сибирское казачье войско — просьба подняться на сцену! Донское казачье войско — просьба подняться на сцену!
Казаков в зале представлял Союз казачьих войск России во главе с замначальника штаба Георгием Кокунько, тоже членом оргкомитета Конгресса, и Союз казаков, во главе которого стоят Александр Мартынов и Валерий Латынин. Латынин в свое время заявил с экрана телевизора, что у Союза казаков те же цели, что у российской компартии, поэтому мартыновский Союз казаков считается «красным», а отколовшийся от него кокуньковский Союз казачьих войск России — «белым». Юный донской казак с четырьмя «георгиями» на груди выкрикнул Кокунько из зала в президиум:
— Мы тебя, красную собаку, выпорем! Будет тебе это от Мещерякова и Громова!
Кстати, традиция цеплять награды сохранена и по сей день.
— Казаки! — кричал в мегафон Васильев. — Вас обманывают эти христопродавцы! Не верьте им! Все на защиту России! Все на защиту «Памяти»!
Микрофон на сцене вновь схватил Николай Лысенко:
— Я прошу всех порядочных и физически крепких людей собраться на сцене справа от президиума! Надо очистить зал от мерзавцев!
— Не надо, не надо, не надо! — поднял другой микрофон Аксючиц. — Не надо никакой драки! Народные депутаты России уже вызвали сюда отряд ОМОН. Мы просим всех, особенно журналистов, покинуть зал! Сейчас сюда войдет ОМОН! Просим всех покинуть зал.
Журналисты еще теснее сгрудились вокруг «памятников» Васильева. А те, казалось, воспряли еще больше:
— Аксючиц — иуда! Аксючиц — панамский шпион! Почем продаешь Россию, Аксючиц?
Васильевцы держали зал еще два часа. Еще трижды Виктор Аксючиц объявлял о приходе ОМОНа и призывал всех покинуть зал. Никто не уходил. А когда ОМОН действительно появился, то его командир решил все по-своему. «Они что — слова требуют? А люстры не бьют?» После чего силовики удалились.
Васильевцы праздновали победу, а самому воеводе организаторы были вынуждены предоставить слово. Дмитрий Васильев выдвинул было требование очистить сцену от президиума на все время его выступления, но потом все же выступил. Дим Димыч заверил общество, что черный цвет его бойцов — не от штурмовиков Гитлера, а от чернецов Осляби и Пересвета. Все беды русского народа от Европы, которая «отрыгнула масонскую заразу в нашу страну».
Напоследок Васильев укоризненно сказал устроителям, что Конгресс начался с выборов президиума, а не с православной молитвы. Зал проводил уходящего Дмитрия Дмитриевича протяжными аплодисментами, и действительно большая часть участников ушла за ним.
На следующий день заседание началось с православной молитвы. Васильевцев не было: они в тот день пребывали в Донском монастыре. Самые «красные» ушли митинговать на Манежную площадь к Анпилову. В кинотеатре «Россия» было пустынно и скучно.
Вышел на сцену соратник Аксючица Глеб Анищенко, но его согнали за то, что речь его была с неопределенно-демократическим душком. Выступил Игорь Шафаревич и посетовал, что в результате неразумной внешней политики «наш народ остался безоружным перед лицом Запада, всегда безжалостного к беззащитным».
Выступили представители русских организаций из Молдавии и Латвии, пожаловались на равнодушие к ним российского правительства и отсутствие реальной помощи от патриотического движения. Еще более определенно высказывались в кулуарах: «Российские демократы — подонки, отдали нас на расправу националистам, а российские патриоты ума рехнулись, все время нас на борьбу с жидом призывают». После чего краснодарец Александр Ильюшин, председатель восстановленной им «черной сотни», вновь призвал всех на борьбу с сионистской опасностью.
Надо сказать, что выборы центрального совета провозглашенного Российского народного собрания ознаменовались почти полной победой национал-патриотов над бывшими национал-демократами. Николай Лысенко, казаки Валерий Латынин и Владимир Громов, друг «Памяти» известный скульптор Вячеслав Клыков, краснодарский «черносотенец» А. Ильюшин, Анатолий Шаршин из челябинской «Родины», Юрий Липатников из екатеринбургского «Русского союза», бывший диссидент Игорь Шафаревич и бывший сотрудник отдела пропаганды ЦК Алексей Сенин (ныне монархист, заместитель председателя Партии русского национального возрождения, редактор «Русского вестника»), Валерий Иванов из Русской партии национального возрождения, Сергей Горбачев из Скурлатовской партии возрождения. Голосовали списком, состав которого определяли, как на новгородском вече, выкриками из зала. Если бы кандидатуры баллотировались по отдельности, то никакие явные сторонники Аксючица или астафьевские кадеты просто не прошли бы. Всего получилось около семидесяти человек.
В эпилоге была пресс-конференция, на которой не забыли вспомнить и про отсутствующего Дмитрия Дмитриевича Васильева:
— Известно, что Дмитрий Васильев исключил Николая Лысенко из «Памяти» с формулировкой «за антисемитизм». Как господин Лысенко может это прокомментировать?
Сидевший рядом с Лысенко Аксючиц не дал ответить петербургскому коллеге и ответил сам:
— Господин Васильев глубоко непорядочный человек, и к его словам следует относиться соответственно.
Вот такие патриоты хотели «командовать парадом» на Конгрессе.
Надо заметить, что и Александр Баркашов дистанцировался от РНС в марте 1993 года, заявив о выходе РНЕ «из так называемого Русского национального собора», назвав РНС «массовой декорацией для новой политической карьеры вчерашних и сегодняшних аппаратчиков-коммунистов» и охарактеризовав идеологию РНС как «попытку коммунистов вывести некий гибрид социализма с атрибутикой псевдомонархии» и как «краснопузый патриотизм: брежневский застой, одетый в лапти и с косой в руках».
Надо сказать, что на учредительном конгрессе Фронта национального спасения, состоявшегося 24 октября 1992 года, даже усилили охрану, чтобы никаких «лишних патриотов» не было. Вход в парламентский центр, где начинался Конгресс национального спасения, охраняли люди из Русского национального легиона (военизированное подразделение Национально-республиканской партии) и десантники-афганцы из Союза офицеров. Пропускали по одному, с тройной проверкой документов, медленно. На парапете — жуткая толкучка и давка. Никто ничего не понимает, кто-то говорит, что Ельцин запретил съезд и в Парламентский центр просто никого, кроме сотрудников, не пускают. Но легионер объясняет, что это не так, съезд разрешен, всех, у кого есть приглашения, рано или поздно впустят.
— Что за бардак! И это они хотят в стране порядок навести — сначала в дверях порядок навели бы!
— Почему шире двери не откроете? Почему только одна створка?
— У меня приказ! — оправдывался легионер.
Стиснутый со всех сторон, в том числе сверху, низкорослый улыбающийся батюшка дает происходящему религиозно-философское объяснение:
