Игорь Молотов - Черная дюжина. Общество смелых
Кстати надо сказать, что брат Игоря Владимир Тальков попросил прокуратуру признать Васильева законным представителем убитого, имеющим право участия в оперативных и судебных мероприятиях. Но прокуратура отвергла эти требования как противоречащие УПК РСФСР, так как представителем может быть жена убитого или его (ее) дети, родители.
После проведения экспертиз в апреле 1992 года следствие установило, не без помощи «Памяти», что последний выстрел сделал Шляфман. Однако в феврале 1992 года обвиняемый уже уехал в Израиль, с которым у России в то время не было договора об экстрадиции, и дело об убийстве было приостановлено.
Адъютант Васильева Александр Поткин (Белов) вспоминает о тех трагических событиях:
«Официально сообщили, что убийца Малахов, и сказали, что «Память» собирается его ликвидировать. Тут же он позвонил, сказал, что он не убивал и хотел бы увидеться, потом приехал с двумя авторитетными людьми, по тем временам произвели на меня большое впечатление, в кожаных плащах, у одного висел автомат под плащом. И надо было так волею судьбы случиться, я его встретил спустя 20 лет. Он сказал, что все неоднозначно. Поехала группа в Санкт-Петербург, опросили свидетелей, больше, чем Прокуратура. Пришли к выводу, что выстрелил Шляфман, который впоследствии скрылся в Израиле и так и не был выдан. Несмотря на то что с выводами «Памяти» была согласна Прокуратура, следствие начало буксовать. Направили запрос, в Израиле начали переводить, а там много томов, пока переведут, пройдет очень много времени. Потом срок давности вышел, и все. Вот такая грустная история.
Васильев очень большую ставку делал на Игоря, плюс они были очень близкими друзьями, это было видно. Он очень переживал. Тогда был сбор объявлен, когда сообщили, что Талькова убили. Ни у кого не было сомнений, что Тальков член «Памяти», наш соратник. Конечно, никаких удостоверений не было — тогда еще «Память» не была зарегистрирована. Она напоминала некую общину, формальностей не было таких сильных. Для некоторых людей они были, например, право на ношение формы, а если человек не получал право на ношение формы? Ну и что. А впоследствии эта функция, которая была у Совета, была распределена, такое право было у Васильева и многих других».
Его слова подтверждает и нынешний председатель НПФ Скородумов: «Потом, когда из Петербурга пришло известие, я находился у Васильева. Был включен телевизор, где показывали Шляфмана. «А не он ли убил, — сказал тогда Васильев, — похоже на то». На следующий день наши выехали туда, собрали данные, но, к большому сожалению, многие артисты тогда струсили. Например, Олег Газманов был свидетелем и видел, что произошло. Но их тогда конкретно припугнули, и официально давать показания они отказались. После этого к нам приехал Малахов, которого в самом начале обвинили в убийстве. Они с Дим Димычем поговорили, и вопрос был снят. Для меня нет сомнений, что это было заказное убийство тем самым «интернационалом». Тальков ведь называл вещи своими именами раньше остальных. Сейчас можно говорить что угодно, но тогда это было опасно. Тем более, опять же, популярность Талькова была просто колоссальная, и это ему простить не смогли».
Позже СМИ начали писать, якобы Тальков не имел отношения к «Памяти». К таким выводам они пришли после интервью, которое дал Игорь незадолго до смерти. Александр Поткин вспоминает: «Это когда за день или полтора до убийства он дает интервью, его спрашивают о «Памяти», он берет Шляфмана и свой крест и говорит: «Ну какая «Память»? Вот наша память». С одной стороны, Васильев его предупреждал, что в случае сотрудничества будут проблемы, могут лишить его гастролей и т. д. Спросил: сможешь ли ты? Он тогда сказал — да, а впоследствии, когда телефон замолчал, никаких предложений не было, а для него любой звонок был очень важен, он приехал посоветоваться с Васильевым, а у него был приступ, и он не смог принять Игоря. Может, Игорь немного расстроился, но есть много выступлений, в том числе в кинотеатре «Пушкинский», где Тальков выступает и просит подняться освободителей России, людей из «Памяти», говорит много приятных слов. Я лично неоднократно присутствовал при разговорах Дим Димыча и Володи Талькова, где было понятно об отношении Игоря с НПФ. Это были отношения соратнические, однозначно. Игорь даже отдал своего сына в воскресную школу «Память». Ребенка можно отдать только тому, кому доверяешь. А обмана со стороны «Памяти» не было никакого, все проблемы, которые могли бы быть, Дмитрий Васильев озвучивал, предупреждал Талькова».
«Игорь сейчас в воинстве святом, — сказала в одном из интервью мама Игоря, Ольга Юльевна. — Мне приснился сон. Я захожу в храм, все белое, в золоте. И стоит воинство в белых накидках и золотых шлемах. Я стою, изумленная всей этой красотой. И вижу, в левом углу кто-то всех расталкивает, его пропускают и он выходит вперед, в накидке и шлеме. Игорь! Невозможно объяснить, какое у него лицо, сколько счастья и радости было в его глазах! Он глянул на меня, а я только сказала: «Князь ты мой Серебряный!» — и очнулась».
Многие известные люди с большой симпатией относились к тому, что делал Игорь. Так, писатель и литератор Владимир Бондаренко оценивает Игоря Талькова как «символ попытки возрождения национальной России в конце XX века». Бондаренко пишет, что уверен в том, что «в любом ностальгическом «белогвардейском» тексте песен Игоря Талькова первичен не восторг перед драгунскими мундирами и великосветскими дамами, а национальный русский протест против угнетения народа», что Игорь «бил по всему мешающему русскому народу жить».
А филолог Т. Меньшиков охарактеризовал Талькова как барда, ставшего впоследствии рок-поэтом, в стихах которого отражается русская соборность, взятая им от русской классической литературы. Меньшиков пишет, что Тальков стремился в более популярной форме передать дух русской соборности своим слушателям, чувствуя интуитивно необходимость сохранения культурных традиций народа в один из сложных моментов его исторического развития.
На могиле офицера русской песни Дмитрий Дмитриевич Васильев сказал:
«Вся беда наша заключается в том, что при жизни мы создаем себе кумиров, а после их смерти мы их оплакиваем. Но тогда, когда они нуждаются в помощи, будь то помощь духовная, будь то помощь материальная, мы забываем протянуть руку или подставить свое плечо.
Смерть Игоря — это наше с вами предательство по отношению к сынам России! Возьмите историю Государства Российского, возьмите невинно убиенных русских поэтов. Все они умирали насильственной смертью при, в общем-то, довольно молчаливом равнодушии граждан Отечества, которому они служили Верой и Правдой, отдавая себя народу.
Сегодня обидно, что мы допустили довести до такого состояния свою национальную гордость, свое национальное самосознание, что многие перестали считать себя русскими.
Игорь был русским человеком, глубоко русским. Мне посчастливилось познакомиться с ним буквально в последние годы его жизни. Мы подружились с ним, стали настолько крепкими друзьями-единомышленниками, что его постоянно не хватает, ибо Игорь был независимого мышления человек… Человек свободный, человек умный, человек, стремящийся к знаниям, человек, идущий к Богу… человек, который сумел этот мерзкий эстрадный жанр поднять до состояния гражданской политики! Он не искал себе дешевой славы. Он не искал себе дешевой популярности. Игорь делал то дело, которое сегодня никто не делает… Не делают потому, что боятся потерять гонорары, боятся потерять ту сладкую жизнь, в которую вовлекают этих шутов, ломающихся на сцене и забывающих о том, что, кроме денег, существует понятие Родина, существует понятие Народ и существует чувство ответственности перед нацией и своим государством!
Мне думается, что все, что делал Игорь, — это невероятный пример служения своему Отечеству. И я думаю, что его память в нашей памяти, памяти народной, будет вечной, потому что такие яркие, незабываемые личности, как Игорь, рождаются не напрасно. И Игорь об этом пел в своих песнях. Он был не только поэт, он был не только певец, он был удивительным Человеком с большой буквы! И какая бы клевета ни исходила сегодня из уст кого бы то ни стало, эта клевета к Игорю никогда не прилипнет. Его обвиняют в том, что якобы он связался с «Памятью». А разве можно быть без памяти? Без памяти может быть только глупый человек. Дурак. Человек, которому абсолютно безразлична судьба своей Родины! Да, Игорь шел к «Памяти», Игорь был другом «Памяти», Игорь был верным сыном «Памяти». Памяти России, памяти всего того наследия, которое нам оставили люди великого исторического русского прошлого!
Я могу сказать только одно, друзья: возлагать цветы надо, и могила Игоря должна постоянно утопать в цветах. Но не забывайте, что свой лучший цветок вы должны взрастить в реальной жизни в память о подвиге Игоря. Вы должны сделать все возможное, чтобы вновь Русская Нация расцвела пышным букетом, таким, каким она была до 17 года, когда и являла собой пример миру, давая в сокровищницу мировой культуры Великие и Светлые Имена!
