Метафизика столицы. В двух книгах: Две Москвы. Облюбование Москвы - Рустам Эврикович Рахматуллин
На гребне, в перспективе Сретенки, стояла также Сухарева башня – родственница Меншиковой по Ивану Великому: их называли невестой и сестрой Ивана.
Меншикова башня тоже венчает Сретенский холм, но не вершину, а плечо, верх москворецко-яузского склона. Башня была архитектурным надставлением, навершием холма.
Кучка
На Сретенском холме ростовский путь лежал через Кучково Поле, землю Степана Кучки, мифического обладателя московской местности, убитого, как повествуют литературные сказания, Юрием Долгоруким. Кучка – фигура градоосновательной мистерии, едва не первобытный дух Москвы, лишенный власти основателем столицы. Москва действительно слыла Кучковом, а могилой Кучки полагался Чистый пруд.
Кремлевский и Сретенский холмы не разделяются водой, но продлеваются друг другом. Ростовский путь есть вектор этого продления, растягивавший память Кучки в линию, от мыса над впадением Неглинной до верховьев Ольховца, притока Яузы. Рельефная терраса над верховьем и есть вершина, где Дом «Россия» и внутренний проезд Сретенского бульвара. Смещаясь от Лубянки вдоль бульварного фасада Дома, память Кучки оставляет линию Ростовского пути и размечает себе веерную плоскость до Чистого пруда, в котором гаснет, словно жизнь убитого боярина.
Ища в пределах этой секторальной плоскости свой потаенный центр, Москва прообразуется в Кучково, собственное подсознательное. На минуту может показаться, что Меншикова башня, для которой Чистый пруд служил урочищным определением, произросла на почве легендарной строительной жертвы Москвы. И Дом «Россия», крепостной дом-город, можно принять за память о Москве фантомной, Кучкове тож.
Два Почтамта
На профилях литера «F» соседствует с Почтамтом. В экспликациях «Почт-Амт» подписан то как новый, то как старый. Это важно.
У Мясницких он расположился при Елизавете. При Петре же почта проходила через личные дворы главных почтмейстеров. И странно: все они жили в окружности Мясницких ворот. Виниус – на Большой Лубянке против Сретенского монастыря, барон Шафиров – по сторонам Садовой-Черногрязской (где в Большом Харитоньевском переулке сохранились его палаты; почта шла через второй двор), князь Дашков – в конце Мясницкой улицы.
Елизаветинский Почтамт (на плане «Старый») занял тот квартал, где позже вырос дом «Россия». Занял бывшее подворье новгородского архиепископа, иначе говоря, двор Феофана Прокоповича. Литера «F» пусть означает ныне Феофановы палаты, хотя бы Феофан писался через фиту.
Исключительный статус дома «Россия», заданный геометрически, ландшафтно, памятью Кучкова Поля и выходом ко градообразующей дороге, усилен пятым обстоятельством, так странно сопряженным с теми четырьмя, как и они между собой. То впечатление координатного ноля, которое дает Почтамт на карте профилей, где энергичные диаметры пересекаются в его углу, подкреплено простым соображением: Почтамт и был одним из центров города, почтовым центром. И не только города, но всей страны, ее дорог.
В отсутствие действительного средокрестия у потаенного центра Москвы, Почтамт создал условное, если угодно потаенное, скрещение всех мыслимых путей.
От Нового Почтамта отправлялись дилижансы, междугородний пассажирский транспорт XIX века. В XX веке эта функция отъехала, не оставляя радиус Стромынского пути, к новым воротам города, на Щелковский автовокзал у МКАД.
Фрол
Новый Почтамт пришел на бывшую усадьбу Меншикова при Екатерине. Почтовый центр Москвы искал себя меж опустелых гнезд птенцов Петровых. Спор двух Почтамтов склонился в пользу Нового с началом XIX века. Тогда же Меншикова башня стала почтамтской церковью. Архангел Гавриил как благовестник покровительствует почте в западной традиции.
Церковь Флора и Лавра на Мясницкой. Открытое письмо
А. М. Васнецов. У Мясницких ворот Белого города в XVII веке. Слева – церковь Флора и Лавра, справа – условные палаты на месте будущего дома Меншикова
В русской традиции ей покровительствуют Флор и Лавр. Церковь во имя этих святых могла задать места Почтамтам. На профилях она соседка литеры «F». От Старого Почтамта этот храм XVII века был отделен Фроловым переулком, от Нового – Мясницкой.
Пастернак писал, что в годы его детства (а тогда же возводился Дом «Россия») «во дворе церкви Фрола и Лавра, считавшихся покровителями коневодства, производилось освящение лошадей, и ими, вместе с приводившими их на освящение кучерами и конюхами, наводнялся весь переулок» – Юшков переулок, где жила при Училище живописи семья поэта. В гривы и холки лошадей вплетали цветы и ленты.
То был день Флора и Лавра, 18 августа старого стиля. То было зрелище работающего, нет, празднующего почтового начала города. Литера «F» значит теперь Флора, или, как говорили на Руси, Фрола. Который замещает и таит у потаенного начала города Николу, ангела пути.
Анимализм (шутка)
На памяти Бориса Пастернака в скульптурной мастерской Училища царил Паоло Трубецкой. Дом мастерской в Юшковом переулке сохранился. В двухъярусную мастерскую не входили, а въезжали всадники и кони, любимые модели Трубецкого.
Лошадиный праздник продолжался портретированием у лошадиного художника.
Мастерская Паоло Трубецкого (справа) на фото из собрания Э. В. Готье-Дюфайе. 1913. Архив ЦИГИ
Фроловские ворота
Почтамт наследовал средневековому Ямскому двору, стоявшему на Красной площади. Наследование вычерчивает вектор между двумя узлами, средокрестиями города – явленным и потаенным, делая Мясницкие ворота проекцией центральной площади Москвы.
Дом «Россия». Открытое письмо. 1902–1903
Не только почта перешла с нее. Со времени Димитрия Донского, в белокаменном Кремле, затем в кирпичном, Спасская башня называлась Фроловской. Царь Алексей Михайлович, дав башне нынешнее имя, одновременно велел именовать Фроловскими воротами Мясницкие ворота Белого города – по церкви Флора и Лавра. То был прямой, чертежный перенос. (Не в нем ли предпосылка выделения Мясницких ворот Земляного города – знаменитых Красных ворот?)
В логике переноса, надстоящая над срезанным углом Фролова переулка и бульвара часовая башня дома «Россия», столь схожая со Спасской, – иносказание башни Мясницких, Фроловских ворот. Теперь оно заверено именем Фрол.
Больше того, весь дом «Россия» делается образом стены Белого города. Нужно смотреть на него снизу, из аллеи или с внешнего бульварного проезда, чтобы понимать: нет на кольце бульваров другого дома, который столь же твердо помнил бы о Белом городе. Пытаясь выглядеть Кремлем, дом помогает себе этой памятью, вышагивая на проезд бульвара, внутренний проезд снесенной крепости, длиннейшим уличным фасадом, повторяющим излом былой стены.
Дом Юшкова
За век до появления дома «Россия» метафору башни Мясницких ворот предложил соседний дом Юшкова, более известный как Училище живописи, ваяния и зодчества. Его колонная ротонда на углу Мясницкой и Юшкова переулка замкнула перспективу дальней половины улицы в период после сноса башни. Заместила башню.
