В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи
«Батьку? Его нѣтъ. Ждемъ завтра. Ничего… Работаемъ здѣсь не худо. Съ генераломъ Арсеньевымъ тоже… начинаемъ ладить. Вотъ Родзянко… этотъ оселъ… его нужно… убрать» — и т. д. въ томъ же подзаборномъ штилѣ сыпалъ ротмистръ Звягинцевъ. Однако, насторожился, когда я сталъ задавать вопросы о настроеніи «батьки» и его отношеніяхъ съ эстонцами, рекомендуя мнѣ настойчиво повидаться съ самимъ Балаховичемъ.
Ни Звягинцевъ, ни эстонцы объ Ивановѣ — ни слова. Во Псковъ, вопреки заявленію намъ, Ивановъ не пріѣхалъ, но нѣтъ и Балаховича здѣсь. Связь явная…
За городомъ все время глухо бухала наша артиллерія, а по вечерамъ явственно доносилось зловѣщее стрекотаніе пулеметовъ. Большевики находились, значитъ, гдѣ-то по близости. Чтобы отогнать ихъ, ночью, на второй день нашего пребыванія во Псковѣ, работала тяжелая эстонская артиллерія. Стрѣлявшее чудовище стояло на особой платформѣ на окраинѣ города, и отъ его выстрѣловъ получалось зарево на небѣ, а отъ взрыва снарядовъ дрожали стекла въ окнахъ.
Псковичи жили при такой музыкѣ уже три мѣсяца и понемногу привыкли къ ней. Однако, въ ночь съ 20-го на 21-ое августа обратило вниманіе необыкновенно усиленное прохожденіе черезъ Псковъ эстонской полевой артиллеріи по направленію къ Рижскому шоссе, которое ведетъ къ эстонской границѣ. Утромъ приходитъ ко мнѣ одинъ перепуганный обыватель и увѣряетъ меня, что эстонцы бросятъ насъ врасплохъ. Иду въ эстонскій штабъ. Тамъ отвѣчаютъ, что страхи обывателей неосновательны, артиллерія дѣлала одно изъ своихъ обычныхъ стратегическихъ передвиженій. На лицѣ у полк. Пускара какая-то странная растерянная улыбка, прошелъ мимо и только раскланялся. Въ штабѣ Балаховича никого не застаю. Замѣчаю, что стрѣльбы совсѣмъ не слышно — значитъ эстонцы говорили правду, что тревога напрасная.
Утромъ 22-го августа, прождавъ зря три дня Балаховича, устроивъ наскоро свои дѣла во Псковѣ, спѣшимъ въ Ревель. Уѣзжая изъ Пскова, мы съ Ф. Г. Эйшинскимъ ни минуты не думали, что не увидимъ больше нашего города.
До Юрьева ѣхали водой. На пароходѣ гремѣлъ оркестръ эстонскаго ударнаго батальона. Въ перерывы разспрашиваю музыкантовъ, почему они уѣзжаютъ съ псковскаго фронта и остался ли на позиціяхъ ихъ батальонъ?
«Нѣтъ, ѣдемъ только на отдыхъ» — просто отвѣчаетъ молодой музыкантъ.
Опять сомнѣніямъ какъ будто нѣтъ мѣста.
Глава VIII.
Бесѣда нѣкоторыхъ членовъ правительства съ Балаховичемъ. Арестъ Балаховича и его штаба. Оставленіе эстонскими солдатами русскихъ позицій и паденіе Пскова. Причины паденія Пскова. Утвержденіе деклараціи и ея содержаніе. Личный составъ министровъ. Столкновеніе съ г. Ивановымъ и удаленіе его изъ состава правительства. Положеніе арміи послѣ паденія Пскова. Наступленіе большевиковъ остановлено. Привѣтствія правительству. Выступленія отдѣльныхъ его членовъ съ изложеніемъ взглядовъ на ближайшія задачи правительственной дѣятельности. Обращеніе правительства къ Колчаку, Деникину и заграничнымъ посламъ. Бойкотъ Сѣв. Зап. Правительства со стороны другихъ бѣлыхъ правительствъ и заграничнаго представительства.
Мы дѣйствительно разминулись съ Балаховичемъ во Псковѣ. Онъ находился нѣсколько дней въ Ревелѣ, имѣлъ свиданіе съ ген. Гофомъ и нашими министрами, оставшимися въ Ревелѣ. Гофъ внушалъ Балаховичу мысль о необходимости подчиняться генералу Юденичу безъ разговоровъ, а наши коллеги хотѣли лично разглядѣть — что это за фигура и какъ дальше съ ней быть. Свиданія состоялись 19-го и 20-го августа. Излагаю ихъ по записямъ М. С. въ его дневникѣ.
19-го августа… (на пріемѣ у С. Г. Ліанозова): «Балаховичъ явился. Вытянувшись въ струнку заявилъ: «Честь имѣю въ лицѣ Вашемъ, господинъ первый министръ, привѣтствовать новое русское правительство.» Далѣе онъ сообщилъ:
1) что читалъ проектъ нашей деклараціи и сочувствуетъ программѣ правительства; она цѣлесообразна;
2) что вся надежда на русскаго мужика, ибо рабочіе разгромлены и разсѣяны, къ власти подойдутъ не скоро;
3) что войну нужно вести по большевистски: онъ всегда ведетъ съ тыломъ противника переговоры…
4) у него 17.000 войска (?!) и 3.000 зеленыхъ, то есть крестьянъ, которые по первому сигналу примкнутъ къ нему. Изъ войска 6.000 живутъ по деревнямъ, гдѣ крестьяне добровольно кормятъ ихъ — такъ онъ популяренъ въ крестьянской средѣ;
5) онъ упрекаетъ Юденича въ бездѣйствіи: Юденичъ сидитъ въ Нарвѣ, окруженный большимъ штабомъ, на фронтѣ не появляется, сейчасъ его имя, какъ большого боевого генерала, еще популярно среди солдатъ; но скоро онъ потеряетъ всякое обояніе;
6) объ Ивановѣ онъ невысокаго мнѣнія, но онъ можетъ быть вреденъ, и сейчасъ онъ совѣтуетъ не отталкивать его; когда онъ пойдетъ противъ министровъ, Балаховичъ его ликвидируетъ (и при этомъ повелъ себѣ рукою по шеѣ);
7) онъ повѣсилъ за десять мѣсяцевъ только 122 человѣка, а черезъ его руки прошли десятки тысячъ красныхъ;
8) Генералъ Родзянко хотя и не Богъ вѣсть какой генералъ, но можетъ быть полезнымъ, и потому его надо оставить;
9) Генералъ Арсеньевъ — ни къ чему: сидитъ во Псковѣ, боится выйти на улицу и пишетъ грозные приказы, которыхъ никто не исполняетъ, а онъ, Балаховичъ, гдѣ угодно и куда угодно появляется одинъ…
Нажимъ большевиковъ усилился и вѣроятно придется скоро эвакуировать Псковъ, объ этомъ говорятъ и Балаховичъ и эстонцы» — замѣчаетъ тутъ же М. С. Маргуліесъ.
20-го августа… «Завтракали съ Балаховичемъ (я, Ліанозовъ, Александровъ и Филиппео). Человѣкъ лѣтъ 35-ти, средняго роста, сухая военная выправка, стройный, лицо незначительное, широкія скулы, нижняя часть узкая съ слегка сдавленной челюстью, уши большія, оттопыренныя, глаза темно-сѣрые, лобъ правильный, довольно хорошо развитой; ногти почти плоскіе, руки грязныя; казацкаго типа военный сюртукъ, желтые генеральскіе лампасы… Говоритъ съ польскимъ акцентомъ, житейски уменъ, крайне остороженъ, говоритъ безъ конца о себѣ въ пріемлемо-хвастливомъ тонѣ. Болтаетъ, перескакивая съ темы на тему, пьетъ мало. Сообщилъ:
1) что по настоянію англичанъ онъ получаетъ командованіе отдѣльнымъ корпусомъ во Псковѣ на правахъ арміи;
2) что былъ до сихъ поръ пасынкомъ фронта, но теперь англичане будутъ посылать ему все и въ первую голову;
3) методы его борьбы такіе: онъ все время поддерживаетъ связь съ тыломъ большевиковъ, имѣя тамъ всюду эмиссаровъ, которые разбрасываютъ прокламаціи, подготовляя крестьянскія массы въ его пользу, а съ другой — готовятъ переходъ красныхъ войскъ къ нему;
4) отношеніе крестьянъ къ нему любовное: вѣрятъ въ «батьку», солдаты на него молятся; онъ въ присутствіи англичанъ заставилъ полкъ стать на колѣни и присягать въ вѣрности ему;
5) разсказываетъ, какую тяжелую ошибку сдѣлалъ на дняхъ. Послалъ молодого солдата повезти въ сосѣдній отрядъ диспозицію и получить отъ него свѣдѣнія. Солдатъ не вернулся въ тотъ день. На слѣдующій день Балаховичъ съ кавалерійскимъ отрядомъ… встрѣчаетъ посланнаго солдата, который сообщаетъ, что отряда, къ которому его послали, не нашелъ въ указанномъ мѣстѣ, а дальше идти искать его не нашелъ нужнымъ, поэтому остался ночевать въ деревнѣ, а теперь возвращается обратно въ свою часть, телефонировать отряду не догадался. Солдатъ молодой, неопытный. Балаховичъ въ наказаніе приказалъ его выпороть шомполами тутъ же. Высѣченный всталъ, и когда отошелъ на сто шаговъ, вынулъ изъ кармана револьверъ и застрѣлился. Оказывается, что солдатъ доброволецъ-реалистъ, сынъ землевладѣльца. «Знай я это, я бы ни за что не поролъ его»;
6) «не надо казнить безъ суда — какой нибудь судъ обязательно всегда нуженъ» и тутъ же: «коммунистовъ я вѣшаю немедленно»;
7) Юденичъ требовалъ преданія суду его офицера, печатавшаго фальшивыя керенки. Балаховичъ отвѣтилъ: предайте меня суду, я приказалъ печатать — мнѣ нужно было что-нибудь дать тѣмъ партизанамъ, которыхъ я послалъ въ тылъ большевикамъ (про расплату этими деньгами съ псковскими ресторанами, конечно, ни слова. В. Г.);
8) «большевики стали прокламаціями заманивать моихъ солдатъ продавать имъ ружья за большую плату; я приказалъ нѣсколькимъ солдатамъ взять старыя негодныя винтовки, получили они за каждую по 500 рублей, да 5.000 рублей на пропой души — всѣ деньги мнѣ принесли»;
9) «водки и вина я пью мало — дойду до грани и останавливаюсь, чтобы власти не терять надъ собой»;
10) «я женился, чтобы создать себѣ положеніе (на нѣмецкой баронессѣ) … (далѣе слѣдуетъ слишкомъ интимное, опускаемое мною поясненіе. В. Г.) Но съ женой никогда не ѣзжу на автомобилѣ: встрѣтитъ меня солдатъ безъ сапогъ, и скажетъ — «батька съ бабой развалился, всѣ ему удовольствія, а я босой»;
11) «мнѣ генерала дали, а 50 моимъ офицерамъ мною представленнымъ — ничего; нарочно сдѣлали, чтобы офицеры сказали, что батька только о себѣ думаетъ. А я созвалъ офицеровъ, поклонился имъ въ ноги и говорю: «Земно кланяюсь и благодарю — за васъ отличенъ генеральскимъ чиномъ».
