Живая вода и вещее слово - Александр Николаевич Афанасьев
Тор борется с великанами. Художник М.-Э. Винке
Народный русский эпос дает сказочным героям и мифическим змеям богатырскую палицу. Слово это от понятия простой дубинки-малки перешло в название кованого металлического бранного орудия; и здесь замечаем ту же связь между пожигающим огнем (карающей молнией) и побивающим оружием: палица – от палити (пламя, запалить в кого мячом – ударить), подобно тому как жезл (жъзл) от жегу (жгу) – ожог — деревянная кочерга; глаголы ожечь, жигануть употребляются не только в значении обжога, но и вообще удара и укола; от того же корня детское жижа – огонь и жигалка – свеча; сравни: луч и лучина. Как из камня огонь вызывается ударом кресала, так из дерева вызывается он трением; такой огонь, добываемый из дерева и доныне известный под названием живого, служил на земле эмблемою небесного огня молнии; соответственно тому дождь, низводимый на землю громовником, назывался живою водою… Древнейшие религиозные обряды большею частью возникли как подражание тем действиям, какие созерцал человек в небесной сфере; в грозе представлялась ему битва Перуна и подвластных ему духов с полчищами облачных демонов – и вот когда наступала весна и приводила с собой дождевые тучи, предки наши приветствовали их появление играми, символически означавшими борьбу стихий, и были убеждены, что воинскими кликами и стуком оружия они пробуждают бога-громовника на его творческий подвиг; во время летней засухи тот же обряд вызывал Перуна начать битву с тучами и пролить на поля освежающий дождь. Перуновой палице соответствует клинообразная, заостренная палица Тора, которой не может противостоять никакая броня, и окрыленный жезл Гермеса, Зевсова посланника; крылья приданы этому жезлу как эмблема быстрого полета молнии. Палица как знамение карающего божественного орудия сделалась символом власти и перешла в царский скипетр, жреческий и судейский жезл.
Сухое дерево, трением которого добывается «живой огонь», получило в заговорах символическое значение молнии, доныне называемой сербами сухою — палящею… Пламя молний иссушает дождевые тучи, и так как дождь на метафорическом языке назывался кровью, то отсюда возникло поверье: чтобы остановить идущую кровь (чтобы она запеклась), надо зажечь сучок на бревенчатой стене.
В числе метафор, уподобляющих молнию оружию, встречаем также блестящий меч. Слово это древнейшего арийского происхождения. Скифы чтили своего молниеносного Дива под символом старого железного меча, воткнутого в землю перед судьею, что напоминает «меч, карающий кривду», чешской песни о Любушином суде.
Об аланах говорит Марцелин, что они, подобно римлянам, чтили своего Марса под тем же символом. По свидетельству Эдды, у Фрейра был сияющий меч; а финны дают своему громовнику меч с огненным лезвием: стоит только махнуть им, как тотчас же заблестит яркая молния. «Укко, близкий сосед громовых туч, – взывает в «Калевале» Випунен, – дай мне свой огненный меч, чтобы я мог наказать обидчика!» Русские предания наделяют пламенным мечом Илью-пророка, на которого перенесено в христианскую эпоху древнее поклонение Перуну.
То же мифическое значение соединяется поверьями и с острым ножом. На Украине верят: если окропить нож св. водою (метафора дождя) и бросить в вихрь, поднятый дьявольской пляскою, то нож упадет на землю, обагренный кровью нечистого, т. е. молния поразит демона-тучу. Есть еще рассказ о колдуне, который вбил под порогом одной избы новый острый нож и вслед за тем поднялся страшный вихрь, подхватил его недруга и семь лет носил по воздуху – предание, основанное на связи Перунова оружия с вихрями, сопровождающими грозу. В Астраханской губ., когда приходит священник исповедовать труднобольного, то нарочно кладут на стол нож, чтобы явившаяся за душою Смерть (нечистая сила) устрашилась и отступила от своей жертвы.
Огненные стрелы, копья, молот, топор, палица и меч служат богу-громовнику для борьбы с великанами туч и зимних туманов; поражая их, он низводит на жаждущую землю дождевые потоки и дает простор ясному солнцу. По сказаниям Вед, благодетельным стихийным божествам противостоят толпы мрачных демонов, которым приписываются все вредные влияния на жизнь природы; они затягивают облачными покровами блестящие светила и страшными заклятиями задерживают падение дождя; они же в знойные дни лета, похищая небесные стада дожденосных облаков, рождают губительную засуху. Это враждебные асуры (ракшасы); во главе их стоит Вала, или Вритра, т. е. облачитель, скрывающий благодатное семя дождя и золото солнечных лучей в темных пещерах туч. С особенною силою проявляется его могущество в течение семи зимних месяцев, когда воды сковываются льдами, дождь не орошает земли и блеск солнца помрачается туманами; в это безотрадное время он строит крепкие города, заключает в них небесных коров (дождевые облака) и прячет золотое сокровище (солнечные лучи). Весною и летом «богатый победами» Индра поражает Вритру и разгоняет тучи, почему ему присваиваются эпитеты «убивающий Вритру» и «рассеивающий стадо коров». Своей палицей он разбивает города Вритры, буравит облачные скалы, проливает на поля скрытые в них воды и возжигает светильник солнца. Таким образом он является в вечных битвах с Вритрою, который после всякого поражения восстает всегда с новою силою и опять вызывает его на битву. Помощниками и спутниками Индры в этой нескончаемой борьбе с демонами были Маруты (ветры) и другие божественные существа, олицетворявшие собой грозовые явления. Как производитель дождей, он назывался «подателем пищи», богом-оплодотворителем; это представление неразлучно с богом-громовником и у других народов. Зевсу давали эпитет дождящего; к Доннару обращались язычники с молитвой о ниспослании дождя и верили, что вместе с Вотаном он благословляет жатвы; финны молили своего Укко нагнать ветрами дожденосные облака и оросить поля и нивы. Славянские предания свидетельствуют о том же; не касаясь множества поверий, обращаем внимание на доселе уцелевшую поговорку: «После дождичка в четверг». В четверг, посвященный Перуну, язычник ожидал грозы и почитал этот день особенно счастливым, легким для начала всякого предприятия, обещающим исполнение желания и успех, позднее, когда пали древние верования, означенной поговоркою стали выражать сомнение: когда-то еще сбудется![39] По народному представлению, во время грозы разъезжает по небу в колеснице разгневанный бог и преследует молниеносными стрелами дьявола. В апокрифической рукописи XVI века так объясняется гром и молния: «Вопрос: что суть гром и что суть молния блистающая? Ответ: гром есть оружие ангельское: ангел Господень дьявола гонит, а молния суть одежда архангела Нафанаила. И егда дожд идет, тогда дьявол станет пред дождем – да не грядет на землю, того ради ангел Господень гонит того. Вопрос: что тако молния секутца? Ответ: то бо есть
