Истории города Бостона - Леонид Спивак
В 1871 году Огюст Бартольди посетил Новый Свет и наметил для своего монумента островок Бедло в нью-йоркской гавани. Тогда же состоялось знакомство французского скульптора с Генри Ричардсоном. Бартольди оценил творческие возможности американца. В Бостоне зодчий продемонстрировал собственный оригинальный стиль, сделавший его впоследствии знаменитым. Ричардсон использовал массивные, внушительные формы романской архитектуры для создания подчеркнуто солидной, эффектной, словно навеянной романтическими легендами композиции. Говорили, что для вдохновения он дома облачался в грубое монашеское рубище, как бы погружаясь в атмосферу раннего средневековья.
По мнению историка Л. Мамфорда, Генри Ричардсон «пытался привнести в культурную жизнь своего времени могучую мужественность. Он устал от блеклой женственной архитектуры, так же как Уитмен от вялой поэзии. Он строил для вечности». Бостонская церковь возводилась из местного камня, прозванного «роксбери-пудингом», так как его структура на срезе напоминает рождественский пудинг с вкраплениями изюма, и архитектор мастерски обыгрывал текстуру и игру оттенков этого камня.
Ричардсон заказал Бартольди четыре фриза, которые должны были увенчать квадратную в плане 54-метровую церковную колокольню. Несмотря на занятость проектом статуи Свободы, Бартольди, вернувшись в Париж, выполнил в гипсе четыре модели фриза на темы христианских таинств. По углам башни должны были вознестись ангелы Судного дня с позолоченными трубами.
Массивные фризы создавались прямо на бостонской колокольне итальянскими камнерезами, присланными Бартольди. Медленная и кропотливая работа под открытым небом по гипсовым образцам из Парижа велась на башне только в теплое время года.
К началу 1875 года средства унитарианской общины «Брэттл-Сквер» полностью истощились. Денег не хватило ни на завершение внутренней отделки, ни на золочение труб ангелов. Недостроенная церковь пустовала семь лет. Было даже предложение снести здание, оставив лишь колокольню. По счастью, храм был приобретен баптистской общиной Бостона и переименован в Первую баптистскую церковь.
Фриз Бартольди
Неважно обстояли дела и с возведением статуи Свободы. Если в Париже благотворительные вечера наряду с различными увеселительными мероприятиями и лотереей принесли более двух миллионов франков, то в Нью-Йорке сбор средств шел туго. Комитет под председательством Уильяма Эвартса устраивал концерты, аукционы и даже боксерские бои, но заслужил лишь ироничное прозвище «Пьедестальное собрание». Американцам была непонятна идея гигантской статуи-аллегории Свободы: бронзовой дамы в хитоне с горящим факелом в поднятой руке. Писали даже, что сбитые с толку перелетные птицы начнут разбиваться о светящийся факел бездушного изваяния. Влиятельная «Нью-Йорк Таймс» выражала недовольство «пустыми тратами на бронзовую женщину».
Тем временем в Париже бригада из двадцати человек трудилась в специальных мастерских по десять часов в день без выходных. Корпус Свободы делали из медных листов, которым вручную придавали необходимую форму. Существует легенда, что металл для статуи был российского происхождения (несколько десятков тонн высококачественной меди заказали в Нижнем Тагиле). Сложный внутренний железный каркас монумента спроектировал инженер Александр Гюстав Эйфель, уже зарекомендовавший себя специалистом-мостостроителем. Позднее он войдет в историю как создатель парижской Эйфелевой башни.
В 1876 году Огюст Бартольди вновь отправился в Америку. Он привез на Всемирную выставку в Филадельфии небольшую модель статуи и ее готовую деталь – руку с факелом в натуральную величину. Указательный палец Свободы был высотой со взрослого мужчину, а по краю факела могли выстроиться кругом двенадцать человек. Но даже это не произвело должного впечатления на американцев, умевших считать деньги. Через два года Бартольди продемонстрировал голову монумента на Всемирной выставке в Париже. Острословы предрекали, что «статуя Свободы будет иметь руку в Нью-Йорке, голову в Париже и ничего другого где бы то ни было».
Отчаявшийся эльзасец вновь вступил в контакт с Ричардсоном на предмет возможной установки монумента в Бостоне. Здесь нашлась группа предпринимателей, согласившихся оплатить не только работы по возведению пьедестала, но и транспортировку статуи в Новый Свет. Деликатные «сепаратные» переговоры бостонцы вели через своего земляка Натана Эплтона, банкира и владельца текстильных компаний, главы американской Торговой палаты в Париже.
«Заговорщиков» вдохновлял пример творческого сотрудничества Бартольди и Ричардсона. К этому времени Генри Ричардсон обрел титул «отца американской архитектуры», а Бостон украсился еще одним его шедевром – церковью Троицы на площади Капли. Как никто другой этот зодчий мог воздвигнуть пьедестал, соразмерный масштабу статуи Свободы. По историческим и революционным заслугам столица Новой Англии не уступала Нью-Йорку, а для монумента-маяка вполне подходил один из островов в Бостонском заливе.
Слухи о негласных переговорах в Париже дошли до главного города Америки. В полной негодования редакционной статье «Нью-Йорк Таймс» от 3 октября 1882 года отразилось давнее соперничество двух городов: «Они предложили забрать себе нашу забытую статую Свободы и согреть ее собственной славой. Но Бостон просчитался и на этот раз».
Все решила невероятная активность Джозефа Пулитцера, разбогатевшего венгерского иммигранта, основателя популярного еженедельника «Уорлд». В пространных статьях он укорял апатичных ньюйоркцев, что любовь к деньгам у них превышает любовь к родному городу. Знаток человеческой психологии, Пулитцер пообещал опубликовать в газете имя каждого жертвователя, независимо от суммы его вклада. И люди стали нести деньги. Джозеф Пулитцер вошел в историю журналистики, а его именем названа самая престижная в США литературная премия.
Генри Ричардсон
В числе прочих мероприятий в Нью-Йорке устроили необычный аукцион – литераторы продавали свои ранее не опубликованные стихи. Объявили, что стихотворение, собравшее больше всего денег, будет выбито на пьедестале статуи. В аукционе участвовали самые известные литераторы: Уолт Уитмен, Генри Лонгфелло, Брет Гарт и Марк Твен. Когда устроитель аукциона предложил попробовать свои силы молодой поэтессе Эмме Лазарус, та поначалу отказывалась, говоря, что не умеет сочинять стихи на заказ. На это Пулитцер сказал: «Вспомните еврейских беженцев из России». Через два дня сонет Эммы «Новый колосс» собрал на аукционе двадцать одну тысячу долларов и получил первый приз.
Выбитые на пьедестале статуи Свободы пять строк Лазарус в русском переводе звучат примерно так:
Отдайте мне усталый ваш народ,
Всех брошенных в нужде,
Из тесных берегов гонимых, бедных и сирот.
Так шлите их, отверженных, ко мне,
Я поднимаю факел мой у золотых ворот!
За свою полувековую творческую карьеру Огюст Бартольди изваял сотни больших и малых скульптурных форм – рельефы и бюсты, памятники и медальоны, фонтаны и надгробия. Все они остались в тени «Нового колосса». Статую торжественно открыли в Нью-Йорке 28 октября 1886 года. В качестве подарка к столетней годовщине она опоздала на десять с лишним лет.
Генри
