История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I - Михаил Михайлович Бородкин
Произведен был вольный набор, а также набор мелкопоместных дворян.
Впоследствии вызваны были киргизы, калмыки, мещеряки и башкиры. Пока же башкир и калмыков рассчитывали собрать до 2 тыс. Генерал Игельстрём донес, что башкиры ранее сентября прибыть не могут.
Для защиты Петербурга Екатерина думала еще расписать город на кварталы и поручить оборону вооруженным жителям.
Из праздношатающихся церковников набирали 2 батальона. Из ямщиков и мещан имели в виду сформировать войско «на казачий образец», но Потемкин долго не высылал нужных старост. Императрица намеревалась сделать заем у русских богачей.
Кирасы для полка Наследника делались на Систербекском заводе.
Неожиданное нападение вероломного врага вызвало заметный подъем патриотизма. Солдаты шли на войну без дневок. Крестьяне охотно давали подводы. «Простой народ у нас короля шведского хотят бить кнутьями и на него ужасно сердиты, — писала Екатерина к Потемкину. — Усердие и охота народная противу сего нового неприятеля велики, не могут дождаться драки. Рекрут везут и посылают отовсюду»... Солдаты говорили, вероломца за усы приведем. «Диспозиция духов (sic) у нас и в его войске в мою пользу». Ген.-майор И. И. Арбенев говорил Императрице, что, ведя в Финляндию измайловцев, «с роду не видал людей толь усердных».
Сегюр удивлялся скорости, с которой приготовились к встрече Густава, повторив слова её Величества, «Великая Империя - великие ресурсы».
У Красной Горки лагерем расположился гвардейский отряд, под командой ген.-м. И. А. Татищева.
Общее состояние наших сухопутных сил на севере нельзя было признать удовлетворительным. Вот почему гр. Остерман, в разговоре с прусским посланником, высказал предположение, что, при объявлении войны новой какой-либо державой, России придется ограничиться одной обороной.
Если бы все полки, отправленные в Финляндию, «были в комплекте и исправны», получилась бы грозная армия.
В действительности на финляндском театре войны было сосредоточено, вместе с прежними (к 19 июля), всего до 25 тыс. человек.
«У нас теперь в Финляндии 20 батальонов пехоты, казаков 800, два полка кирасиров; я думаю, — писала Императрица кн. Потемкину 17 июля 1788 г., — что с рода в Финляндии столько не было».
Обозные (извозчики).
Густав III получил плохое военное наследство. Ему достались полуразрушенные крепости, пустые запасные магазины, плохая артиллерия, на половину негодное начальство. Дисциплина находилась в упадке. — Флот не отвечал требованиям времени. Борьба политических партий особенно губительно отразилась на войсках. В период вольностей создание Карла XI было почти разрушено: внешность поселенной системы сохранилась, но дух её отлетел. Один риксдаг отменял то, что было введено другим. Экономические заботы вызвали пренебрежение к воинскому духу. Уровень военного образования понизился; воинские упражнения сократились до minimum’a.
Размеры пенсии были скромные, почему офицеры напрягали все усилия, чтоб выслужить полное число лет и получить высший пенсионный оклад. Старые и болезненные оставались на службе, вакансии открывались редко. Все это привело к установлению т. н. аккордной системы, сущность которой заключалась в том, что офицер, считавший себя более неспособным к службе, продавал свое место за известную сумму (Ackordsumm), которая являлась для него дополнением пенсии. Первоначально аккордная сумма устанавливалась по взаимному соглашению договаривавшихся; но в 1769 г. сумму определили законом для каждого чина. Система продажи своих мест привела к наполнению высших должностей армии лицами, неспособными командовать и имевшими возможность оплатить свое новое служебное положение. С другой стороны, офицер, желавший обеспечить родную семью аккордом, естественно оберегал свою жизнь от вражеских пуль, трудностей и опасностей походов. Убитый на войне оставлял свою семью без обеспечения; напротив, ловкий и пронырливый лентяй всегда успевал во время продать свою должность.
Густав, видя растлевающее влияние аккордной системы на воинский дух и дисциплину, воспретил торговлю местами; но обычай оказался сильнее королевского повеления и должности по-прежнему продавались.
Густав был создан для войны, хотя сам не обладал качествами полководца. В молодые годы его держали вдали от военного дела. По вступлении же на престол, он уделил много внимания и забот армии. Его политические стремления, его любовь к родине побудили заняться обороной государства. Честолюбие толкало его на широкую политическую арену. Желание играть роль в Европе требовало хорошо устроенной военной силы.
В 1773 году, надвигавшаяся с востока военная гроза вызвала учреждение финляндской комиссии обороны, с целью снаряжения, обмундирования и вооружения финских войск. Тогда же состоялось повеление восстановить «варьеринг» (т. е. резерв). Содержание резервистов возложено было на руты и рустгальты, которым помогала казна[6].
Когда миновала опасность 1773 г., в Швеции стали думать об общем преобразовании армии, причем имели в виду упразднить аккордную систему, восстановить на прежних основах поселенные войска, с их лагерными сборами и воинскими упражнениями; хотели, при посредстве обоза, добиться подвижности полков, пересоздать кавалерию, обновить артиллерию, разделить армию на бригады и пр..
Для восстановления дисциплины у короля не хватило последовательности и настойчивости. Его строгость не достигла цели, его справедливость не была одинакова по отношению к офицерам и нижним чинам. Более последовательности он проявил в деле воссоздания флота, почему и результаты получились лучшие.
Среди военных преобразований часто приходилось оглядываться на Финляндию. Она требовала особых забот. В 1775 г., когда вновь грозила разразиться военная буря, шведы считали Финляндию потерянной, если нападение на нее произведено будет зимой. Единственной серьезной мерой для её охранения некоторые признали удаление одной части войска в Або и необходимость запереть другую в Свеаборге. В 1776 г. оборона Финляндии была выдвинута на первый план; власти имели в виду обеспечить ее от зимнего нападения. — Деньги были отпущены на исправление Свеаборга и Тавастгуса. По контрактам, заключенным правительством с рустгальтерами и рутовыми крестьянами, они обязаны были давать выставляемым ими поселенным солдатам пищу и плату на проезд к месту лагерных сборов. Это вызывало бесконечные споры между хозяевами и солдатами. Поэтому постановлено было, взамен пищи и прогонных денег, взимать пассеволансные деньги. Из этих взносов составился фонд для снабжения полков провиантом, обозом, лошадьми и проч. Правительство имело в виду создать для армии также постоянный запас; но ландсгевдинги не в состоянии были первоначально побудит рустгальтеров и рутовых крестьян выставить нужное число пригодных людей. — Опыт дал удручающие результаты, и пришлось все преобразовать. Впоследствии финские резервы сделались постоянными; они ежегодно собирались для обучения на 14 дней. Их численность составила в сложности 4.000 чел. Много забот уделили тогда же (1775 г.) Саволаксу и Карелии, откуда русские могли
