Наталья Павлищева - Ложный Рюрик. О чем молчат историки
Обстрелянные сосудами со страшной смесью, корабли руссов загорелись один за другим, даже отступать им было не на чем. Как удалось князю хотя бы с малыми силами прорваться сквозь этот кошмар, удивительно, но часть дружины он все же спас. Игоря обвиняют в трусости, мол, бежал, бросив дружину на произвол судьбы. Не думаю, что, если бы он продолжил воевать и бестолково погиб в огне, Руси стало легче. Гибели страшного противника порадовались бы те же печенеги.
Но князь Игорь выжил и через несколько лет, собравшись с силами, снова отправился на Константинополь. Что произошло: как мальчишка полез в драку, чтобы наказать обидчика, не думая о последствиях? Так бывает, когда побитый через некоторое время возвращается и бывает добит окончательно. Таких «обиженных» разбить еще легче.
Не похоже, что было именно так, потому что византийцы (чего им бояться, имея «греческий огонь»?) спешно выслали навстречу послов с… предложением мира и откупа. Как-то мало напоминает уверенность недавних победителей. Что же все-таки произошло в предыдущий раз и что изменилось (или, наоборот, не изменилось), что византийцы предпочли выложить сумасшедшие средства, только чтобы не допустить этих «битых» руссов на свою территорию? Неужели урок получили не одни печенеги, но и византийцы тоже? Кстати, в первом походе князя серьезно подвели болгары, снова согласившиеся на проход русских дружин по своей территории, но сообщившие об этом в Константинополь.
Во второй раз, чтобы болгары не устроили такую же пакость, князь и приказал «своим друзьям-печенегам» немножко потрепать болгарам нервы. Оттрепали хорошо…
А князь Игорь на выкуп согласился, к стенам Константинополя испытывать судьбу и снова нарываться на «греческий огонь» не пошел, взял дань и отправился обратно. Конечно, золото, не мечом добытое, блестит несколько меньше, но и это неплохо… Насколько неплохо? Летопись сообщает: «как у Олега и еще», то есть паруса из шелка позволить себе могли, а если в переводе на покупную способность, то… по три полностью оснащенных боевых корабля на одну участвовавшую в походе душу! Или по шесть лошадей на одного… Про «и еще» ничего не известно, оно могло и превосходить «как у Олега», но даже если было просто приятным довеском к 12 гривнам на человека (почти 2,5 килограмма серебра), то тоже неплохо.
Это как же нужно было бояться «побитого» князя, чтобы отвалить такую кучу серебра за то, чтобы он не рисковал подставлять свою и чужие головы под «греческий огонь»? Действительно, почему боялись князя Игоря византийцы, имевшие в своем распоряжении химическое оружие такой силы? Напалм закончился, или понимали, что никаким огнем от этого князя не отобьешься?
Кстати, именно тогда Черное море называли «Русским», твердя о том, что плавать по нему (ходить) без разрешения кагана руссов никому не рекомендуется.
Вот вам и слабый мальчик Игорь…
А теперь представьте ситуацию: вернулся князь Игорь из полупохода, привез немыслимое количество серебра «и еще» и почти тут же отправился собирать дань с древлян, у которых, кроме мехов и меда, и взять-то было нечего. Мало того — дважды!
Началось это финансовое безобразие (поход за данью со своих) с жалоб дружины: мы, мол, нищие и босые, не то что варяги Свенельдовы, нам бы тоже чего-нибудь… Что это, в поход ходили только Свенельдовы воины, то есть варяжская часть дружины? Тогда почему испугались византийцы? Или просто оставшиеся в Киеве сначала не пожелали рисковать вместе с князем, а опомнившись, потребовали и себе кусок пожирней?
В жажду наживы сидевшей во время похода в Киеве дружины еще можно поверить, но почему у них на поводу пошел князь? Не мог же он не понимать, что добыча в древлянских землях несравнима с откупом византийцев и что через неделю дружина потребует еще.
Если верить летописи, то мог, мало того, сам вернулся добрать недобранное. Нелепо, князь, который только что получил практически сказочное богатство (наверняка ему перепало больше, чем рядовому дружиннику), отправился выгребать закрома у нищих по сравнению с ним древлян. Если бы было так, он действительно достоин казни. Если бы было…
А теперь нелепость последнего похода князя Игоря, похода на почти своих, тех, кого после таких поборов, какие ему приписали, просто опасно оставлять в тылу, уходя в следующий поход, от Древлянской земли до Киева рукой подать. Каким нужно быть мелочным, чтобы позариться на несколько беличьих шкурок, которые остались припрятанными после визита дружины, пришедшей ради добычи?
Ну, обобрали древлян, двинулись обратно… К чему князю возвращаться с малым числом воинов? И как могла дружина бросить своего князя на произвол судьбы даже совсем рядом с Киевом, в Древлянских землях? Так не поступал никто и никогда, такого воинское братство не прощает. Что за предатели собрались вокруг князя в том походе?
Или…
Неужели его просто заманили в Искоростень, чтобы уничтожить, а весь рассказ о жадности и возвращении за дополнительной (нищей) добычей просто прикрытие преступления?
Дальше — больше. Князя, который крепко держал в руках не только своих полян, но и страшных печенегов и далеких византийцев, у которого надо было спросить разрешение, прежде чем пуститься в плавание по Русскому морю, разорвали меж двух берез. На Руси никто не отменял кровную месть, за такую казнь древлян следовало самих порвать, увешав их останками все березы от Новгорода до степей. Мстить имел право Святослав, но тот был еще мал. Однако за Святославом стояла Свенельдова дружина, так вроде и случилось: малолетний князь, с трудом держась в седле на настоящей лошади, ткнул вперед копьем, которое едва этой лошади не поранило морду, скользнув меж ушей, и дружина пошла вперед.
Воевода Свенельд возглавил акт возмездия со стороны дружины.
Что же в этом странного?
В действиях совсем юного князя Святослава — ничего, и дружина вперед пошла по его команде тоже не против правил, а вот остальное…
В Киев почти сразу прибыли послы князя древлян Мала. Зачем? Предлагать княгине выйти замуж за этого самого Мала. Ольга этих послов пригласила в баню да там и поджарила (прямо как классическая Баба-Яга).
Не дождавшись возвращения послов, князь Мал прибыл сам.
Создается впечатление, что князья того времени не дружили со здравым смыслом вообще. Один отпускает дружину и возвращается добирать мелочь у и без того обобранных древлян, имея дома полные закрома серебра, второй, укокошив князя, едет в Киев, где остался его маленький сын и большая дружина. Оба словно нарывались на смертельные неприятности, и оба на них нарвались.
Понимал ли князь Игорь, что рискует, и насколько рискует? Неизвестно.
Понимал ли князь Мал, что ему грозит за убийство того, в чей дом он явился? Не мог не понимать. Даже если Игорь поступил грабительски (когда это такое осуждалось, если приносило добычу?), появиться в Киеве, где жила его жена с маленьким сыном Святославом (теперь уже князем), без дружины, только в сопровождении разряженной личной охраны и бояр, даже не самонадеянность, а просто глупость. Кровную месть на Руси никто не отменял…
Мал мог не бояться маленького князя Святослава, но почему он не боялся варяжской дружины, совсем недавно привезшей из похода с убитым князем гору серебра? Никакие посулы древлянского Мала не могли сравниться с тем, что приносила служба князю Игорю, у Мала просто не могло быть столько денег, чтобы перекупить дружину.
Что им двигало: глупость, самоуверенность или…
Или он, выполнив порученное, пришел за платой? Потому и был наряжен, потому и не боялся. Мы никогда не узнаем, чем выманили князя Игоря в Древлянскую землю, то, что не небольшой данью — наверняка. Если бы он был столь жаден, то ограбил бы древлян еще до похода на Византию, а не после, когда серебра уже было вдоволь.
И еще одно замечание: согласно летописи, дружина пожаловалась, что воины Свенельдовы в серебре и злате, а они сами нищи и голы. Нищими, имея по 12 гривен серебром и «еще», быть просто невозможно, во всяком случае, не всем. Значит, с Игорем к древлянам наведались те, кого в походе не было, а таких явно меньше, чем ходивших. Да еще и их переполовинил князь, отправил большую часть домой. По всем законам чести тогдашнего времени (да и нынешнего) дружинники не имели права возвращаться, оставив своего князя почти одного на съедение разозленным древлянам.
Почему оставили? Можно возразить, что им просто было приказано. Но дружина не армия, давшая присягу. Хоть и клялись дружинники, но клялись верно служить князю, а не слепо выполнять его приказы. Дружина имела право все обсуждать, с ней советовались, к ее мнению прислушивались (иначе почему князь по требованию дружины отправился к древлянам?). Дружинники могли оставить своего князя пусть не у врагов, но у недовольных, только если были точно уверены, что с ним ничего не случится, либо… либо, если нарочно его туда и привели.
