Джон Мэн - Чингисхан
К северу не было ничего, кроме обдуваемых ветром песков и жухлой травы. Здесь внезапно заканчивается Китай - его обычаи и климат. Но не должен ли каждый даос научиться с радо стью принимать любую обстановку, в которой может оказаться? Сун Дефан и остальные (ученики Чаньчуня) указали на скелеты, разбросанные по полю боя, и изрекли: «Давайте, если благополучно вернемся домой, отслужим за их души службу Золотых Таблеток, ибо кто знает, не было ли это наше путешествие пре допределено еще и для того, чтобы мы смогли помочь им обрес ти вечный покой?»
На обратном пути в начале 1224 года Чаньчунь остановился в городке, находившемся в 100 километрах от поля битвы, на пути бегства цзиньской армии. Здесь, где глазам
156
157
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
открывался вид все еще разоренных войной деревень, он выполнил свое обещание и две промозглые ночи и три дня молился «за одиноких убиенных».
После разгрома у Барсучьей Пасти монголы погнали цзиньских военачальников назад к Бейджину и захватили несколько крупных городов и крепостей. Бейджин затаился, предоставив монголам безнаказанно грабить и насильничать по всей стране. Чингисхан двинулся с основным вой ском на юг к Желтой реке, до которой оставалось 300 кило метров, а Джебе, один из самых блестящих его военачальни ков, устремился дальше на восток, в Маньчжурию, перешел замерзшую реку Ля о и нанес удар по старой маньчжурской столице Мукдену (теперь Шеньян). Этот второй по величине после Бейджина город оказался неприступным для прямого нападения, поэтому Джебе совершил то, что всегда делали монголы. Он сделал вид, будто монголы в панике бежали, в беспорядке побросав все свои обозы. Когда цзиньские раз ведчики подтвердили, что монголы отошли на 150 километ ров, обрадованные горожане принялись праздновать но вый, 1212 год, начав с того, что высыпали далеко за город ские стены, чтобы собрать неожиданно свалившееся на них богатство. Монголы действовали как распрямившаяся пру жина, они совершили безостановочный суточный бросок -и вот он перед ними, город с распахнутыми крепостными воротами и пирующими горожанами. Внезапность была полной. Они сорвали Мукден, как созревшую сливу.
Довольный своими победами, Чингис отошел на север, в пограничные районы между степями и Гоби. Для него и его армии победа не значила ничего, кроме награбленной до бычи, разрушений и подтверждения своего господства. По своему духу он ощущал себя не более чем вождем банды, гла варем налетчиков, который не ставит цели занять завоеванные земли и управлять ими. Но, сам того не подозревая, он втягивался в новый вид военных действий, взятие городов, что превращало его в совершенно иного вождя.
158
Осенью 1212 года новый поход прервался, едва начавшись, когда Чингиса ранило стрелой и он приказал уходить на от дых и передышку. Он вернулся следующим летом, вновь ов ладел городами по пути наступления, снова напал на Барсу чью Пасть с ее двумя мощными крепостями. Источники по вествуют, что вся окружающая крепости территория, глубиной 50 километров, была усеяна железными шариками с четырьмя шипами, которые протыкали копыта лошадей, но два знаменитейших Чингисовых военачальника, Джебе и Субудай, обошли равнину стороной, проведя свои войска вдоль горных гребней, и захватили южный форт на дальнем конце прохода, вынудив таким образом сдаться северный. Наконец дорога на Бейджин была свободна.
Цзинь переживала апокалиптические времена. Тысячи солдат полегли на полях сражений, монголы отбирали продовольствие, крестьяне голодали. В осажденных крепостях обороняющиеся становились каннибалами. Бейджин сотрясали политические междоусобицы. Честолюбивый импера торский любимчик и сумасбродный военачальник Чжи Чжун был прощен за катастрофическое поражение при Ху- ань Эрцзуй и, чтобы показать всем, что ни во что не ставит монгольскую угрозу, предался увлечению охотой в окрест ностях столицы, для чего использовал собственную частную армию. Монголы приблизились, и тогда он понял, что такое ухарство до добра не доведет и может оказаться самоубийственным, но полагаться на ненадежную волю своего импера тора у него не было никакого желания. Он устроил заговор, перебил 5000 солдат, охранявших Запретный город, убил императора, посадил на трон марионетку, а себя провозгла сил регентом, по поводу чего устроил пир, собрав на него са мых знаменитых и красивых куртизанок города.
Когда через два месяца монголы окружили город, Чжи Чжун направил против них 6000 солдат, пригрозив смертью их командиру Гао Чи, если он не сумеет справиться с монголами, чего сделать Гао Чи не смог. Он понимал, что его ждет
159
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
верная смерть, и решил опередить Чжи Чжуна. Захватив с со бой небольшой отряд, еще до того, как известие о пораже нии достигло города, он подстерег Чжи Чжуна и отрубил ему голову. С отрубленной головой регента Гао Чи прибежал к императору и признался во всем. Император настолько об радовался избавлению от железной хватки самозванца-ре гента, а может быть, настолько испугался при виде ужасного зрелища отрубленной головы, что тут же сделал Гао Чи ко мандующим войсками империи.
От империи к этому времени мало что осталось. Импера тор оказался запертым в своей столице, большинство городов застыли в ужасе от страха, и Чингису было достаточно выслать небольшое войско, чтобы опустошать страну и захватывать города. Его армия все еще оставалась армией ко чевников, у нее не имелось тяжелого осадного снаряжения, но Чингис воспринимал уроки. Монголы пользовались жес токостью, как другие катапультами. Выстроив перед собой тысячи пленных, они гнали их перед рядами штурмующих. Осажденные часто, узнавая родственников в копошащейся у стен массе, не находили в себе силы убивать близких людей и капитулировали. Таким образом разделенная на три ко лонны стотысячная армия двигалась на юг и запад к Желтой реке и на восток к Тихому океану, сравнивая с землей города на своем пути. Площадь, захваченная Чингисом, составила прямоугольник в 750 километров длиной и 450 километров шириной - территорию размером с Германию. «Повсюду к северу от Желтой реки, - писал китайский биограф велико го монгольского полководца Мукали, — стояли клубы пыли и дыма, и дробь барабанов слышалась на небесах». За два ме сяца нынешние провинции Шаньси, Хэбэй и Шаньдун пре вратились в руины.
Но Бейджин держался, так как еще за сто лет до этого его превратили в неприступную твердыню. За пределами город ских стен построили четыре форта-деревни, в каждом име-
160
лись собственные зернохранилище и арсенал, и каждый был соединен со столицей подземным ходом. В этих фортах спря тались военачальники и вельможи, и с ними по 4000 солдат в каждом. Стены крепости, толщиной 15 метров у основания, за щищались тремя рвами, питавшимися водой из озера Кунь- мын. Крепость была построена в форме прямоугольника с пе риметром в 15 километров. Зубчатый парапет возвышался над землей на 12 метров, стены имели 13 ворот и сторожевые баш ни каждые 15 метров, всего их насчитывалось 900 штук
Защитники этих основательных оборонительных соору жений располагали не менее серьезным вооружением. Двойные и тройные арбалеты стреляли трехметровыми стрелами на километр (эти поразительные данные были засвидетельствованы персидским источником во время напа дения монголов на замок ассассинов в 1256 году). Другой осадный лук времен Тан мог стрелять семью видами стрел на 500 метров, и они «пробивают все, во что бы ни попадали, даже городские стены и валы». Роль артиллерии выполняли катапульты, которые называют «боевой рогаткой», они были установлены на подвижной платформе с рычагами до 10 мет ров длиной, на одном конце которых нагружали камни, а дру- гую оттягивали канатами. Команда из шести человек под руководством «артиллериста» со стены могла, натянув канаты, швырнуть 25-килограммовый булыжник на 200-300 метров. Все это оружие могло быть приспособлено для стрельбы ши роким набором зажигательных снарядов, ибо шли первые пробы применения пороха в военном деле. Горящие стрелы, выпускаемые осадными луками, зажигательные ядра, забра сываемые боевыми рогатками — некоторые делали из воска, если они должны были гореть медленно, другие со специальными острыми шипами, чтобы те застревали в дереве, иные, изготовленные из керамики и наполненные расплав ленным металлом, — все они были предназначены для под жигания штурмовых лестниц и осадных башен. Китайцам было известно, как очищать сырую нефть и получать нафту,
161
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
которую можно было разбрасывать в горшках или бутылках, наподобие коктейлей Молотова. Они умели также перего нять нефть и пользоваться ею, как пользовались «греческим огнем» в Европе. Устав 1044 года описывает грубый, но эф фективный огнемет: трубу, наполненную греческим огнем, можно было поджигать с помощью пороховой камеры и раз брызгивать горящую смесь на головы штурмующих. Возмож но, китайцы применяли и «ядовитые дымовые бомбы», на полненные химикалиями или экскрементами. Это оружие не только сдерживало монголов, но и служило учебным пособием. Для того чтобы брать и удерживать города, следовало овладеть этим оружием с помощью пленных и перебежчиков.
