Джон Мэн - Чингисхан
Осада Бейджина длилась почти год, до весны 1214 года. Это было трудным временем для монголов, у которых, как рассказывали, разразилась какая-то эпидемия, у них закон чились припасы и расцвел каннибализм (впрочем, сообще ния об этом исходили из немонгольских источников, мно гие из которых намеренно преподносили монголов в самом невыгодном свете). К весне положение защитников крепо сти было еще хуже. Чингис предложил снять осаду: «Небеса настолько ослабили тебя, — передал он императору, — что, если бы я к тому же напал на тебя в твой трудный час, что по думали бы обо мне Небеса?» Естественно, императора еще нужно было убеждать: «Какие условия ты предложишь, чтобы я мог успокоить моих командиров?» Это было предложение, от которого император не мог отказаться. Он согласился отдать дочь, 500 мальчиков и девочек, 3000 лошадей и порази тельное количество шелка — 10 000 «свертков» (в разверну том виде их совокупная длина составляла около 90 километ ров ткани). Обещая уйти с миром, Чингис приказал своим нагруженным награбленным добром войскам возвращаться на север, в ожидавшие их степи.
Цзиньский император получил горький урок. Окруженный разоренными областями, с постоянной угрозой напа дения кочевников, теперь уже научившихся осадной войне,
162
Бейджин не мог более считаться неуязвимым. Изобиловавшая проломами и обветшалая Великая стена, теперь уже не столько символ вековой мощи, сколько свидетельство бес силия, больше никогда не защитит от таких, как Чингис. В безопасности можно чувствовать себя только за настоя щей географической границей между Срединным царством и кочевниками. Он решает перенести столицу не в Маньчжу рию, родные места Цзинь, а подальше на юг, в древнюю ки тайскую столицу Кайфэн. Цзинь окончательно порвут со своими юрченскими корнями и бесповоротно заявят себя китайцами.
Это было колоссальное предприятие. Источники говорят о 3000 нагруженных сокровищами верблюдах и 30 000 теле гах с документами и царским имуществом, два месяца дви гавшихся по 600-километровому пути на юг в поисках укрытия за Желтой рекой. Получилось наоборот. Около 2000 воинов императорской гвардии были киданями из Маньчжурии, и для них переезд на юг был признанием слабости, им, ко нечно, не улыбалось забираться еще глубже в китайские зем ли, отдаляясь все больше от домов предков. Отойдя от Бей джина километров на пятьдесят, они подняли бунт, поскака ли назад, раскинули там свои юрты и послали гонцов к Чингису с просьбой принять их под свою защиту.
Монгольская армия стояла лагерем километрах в 4000 к северу от опустошенной цзиньской столицы у озера в сте пях Внутренней Монголии. Чингис пришел в ярость, узнав об отъезде цзиньского правительства. Китайский источник так передает его слова: «Цзиньский император не доверяет мне! Он пользуется миром, чтобы обманывать меня!» Он, ко нечно, понял, какая невероятная возможность открывается перед ним: Бейджин оставлен императором, а мятежные войска готовы поддержать монголов. Но действовать нужно было быстро. Новая столица в Кайфэне может стать базой для будущего наступления Цзинь, и тогда будет намного труднее разделаться с ним. К сентябрю монголы снова стоя ли под стенами Бейджина.
163
ДЖОН МЭН
Попыток штурма не предпринималось. Осень сменилась зимой, а монголы стояли и стояли, не предпринимая ника ких активных действий. Весной император послал из Кай- фэна две колонны войск на помощь осажденным. Монголы разгромили обе и захватили 1000 телег с продовольствием. В руки монголов перешел еще ряд провинциальных городов. В Бейджине начался голод. Как нередко случалось в осажден ных крепостях, живые стали поедать мертвых. Отцы города вели жаркие споры, умереть ли, сражаясь, или спасаться бег ством. Заместитель Гао Чи, гражданский градоначальник, покончил с собой. Начальник войска выскользнул из города, прихватив с собой родню (он добрался до Кайфэна, и там его казнили за предательство). В июне оставшиеся без руко водства и потерявшие всякую надежду жители города рас пахнули ворота и капитулировали.
Сам Чингис к этому времени передислоцировался к окраине степей, на 150 километров севернее Бейджина, и те перь двигался назад к Керулену. Не чувствуя его сдерживаю щего влияния, монголы бесчинствовали вовсю. Они разгра били город, перебили тысячи людей. Дворец императора заполыхал, и часть города горела в течение целого месяца.
Через год сюда приехал посол следующего противника Чингиса, шаха Хорезма, чтобы убедиться собственными гла зами, правда ли, что такой огромный и хорошо защищен ный город мог пасть под натиском каких-то кочевников. До казательства были более чем очевидными. Он докладывал, что кости перебитых жителей навалены рядами, что земля пропиталась человеческим жиром, что часть его свиты умерла от болезней, распространяемой разлагающимися трупами. Он также поведал поистине страшную историю о том, как 60 000 девушек бросились с городской стены, толь ко бы не попасть в руки монголов.
Теперь монголы властвовали над всем северо-востоком Китая. Они разрезали империю Цзинь пополам, оставив два ее фланга, южную часть за Желтой рекой и Маньчжурию. На вновь завоеванных территориях те несколько городов, ко-
Ч1-ШГИСХАН
торые все еще держались, теперь сложили оружие. Уцелев шие гарнизоны отказались повиноваться прежним воена чальникам и перекидывались на сторону новых. Голод и раз руха погнали миллион китайцев на юг к новой столице Цзинь. Но Чингису этого было мало, так как цзиньский император, основавшийся теперь в Кайфэне, не желал оконча тельно покориться. Нужно было нанести решающий удар, вернее, два удара — полностью покончить с властью Цзинь в Маньчжурии и напасть на Кайфэн.
Маньчжурия была тихой заводью земледельцев, скотово дов и охотников, здесь самый сильный киданьский вождь Лью-ке в 1212 году объявил себя вассалом Чингиса и сделался властелином большей части Маньчжурии, господином на 600 000 семей. Остальная часть региона давно уже отослала свою молодежь в войска Цзинь. Поход на Маньчжурию будет теперь легкой прогулкой.
Так и получилось, когда Мукали и брат Чингиса Касар прошлись по Маньчжурии в 1214-1216 годах. Мукали, славившийся своей силой, кудрявыми бакенбардами, велико лепной стрельбой из лука и умением тщательно планиро вать свои действия, в свои 45 лет был одним из лучших пол ководцев Чингиса, неотлучно находился рядом с ним в течение пятнадцати лет, и ему предстояло стать централь ной фигурой в подавлении Севера Китая. Одной из главных задач был захват Пекина, старой провинциальной столицы Ляо, и справиться с ней удалось очень необычным способом. Монгольский военачальник по имени Есень, владевший как местным тюркским наречием, так и китайским языком, уст роил засаду и захватил вновь назначенного цзиньского ко менданта города, который направлялся принять командова ние гарнизоном. Есень воспользовался его документами и убедил стражу у ворот города, что он и есть их новый началь ник, а затем в качестве начальника города приказал страже покинуть городские стены. Мукали вошел в город, практиче ски не встретив сопротивления и заполучив целый город со 100 000 домов и всем имевшимся в них продовольствием и
164
165
ДЖОН МЯН
ЧИНГИСХАН
оружием. После этого по всей Маньчжурии сопротивление прекратилось. Решив наказать два города, которые продол жали сопротивляться, Мукали велел перерезать всех горо жан, кроме плотников, каменщиков и, хотя звучит неправдо подобно, актеров. Нужно думать, что монголы изголода лись по легким развлечениям.
Небольшое войско продолжало поход, покрыв оставшие ся 300 километров до дальней оконечности Ляодуньского полуострова, и к осени 1216 года вышло на берег Тихого океана, оставив по пути отряд для преследования нескольких тысяч мятежных киданей, ушедших за реку Ялу в Корею. Пе ребив одних и взяв в плен других, вызывающе державший се бя монгольский эмиссар отправился с визитом ко двору ко рейского царя в городе Кесоне, богатом и космополитичном речном порту, который лежит на границе между Северной и Южной Кореей. Наплевав на придворный этикет, он вошел в покои царя с мечом и луком, чтобы сообщить тому новость, что Корея была только что спасена от грабителей киданей. Что мог предложить царь в компенсацию за услугу? В сложив шихся обстоятельствах очень немало - 100 000 самых боль ших листов корейской бумаги, Чингис, судя по всему, хотел, чтобы его только что овладевшие грамотой чиновники имели достаточное количество канцелярских принадлежностей.
С Южной Маньчжурией было покончено. Район, разме рами с половину Франции (или равный штату Вайоминг), присоединили к монгольским владениям с вынужденного согласия уязвленного монарха с востока.
