Дети гарнизона - Седов Сергей Юрьевич
улыбался Тарик. Бессараб довольно ощерился. — У нас самые значительные впечатления и
отснятый материал о мистере Бессарабе. Спроси, — обернулся к Хелене Тарик, — может, скажет
несколько слов для нашей аудитории? — подсунул под нос Бессарабу микрофон.
— Я — «Падишах»? О’кей! Скажи своему боссу — он понятливый! — Бессараб
обрадовался, приосанился, выпятив волосатую грудь. — Мог ли я, простой сельский парень,
мечтать о том, что стану падишахом? Безотцовщина, рос на улице шахтерского городка, чуть не
попал в колонию по малолетке. Все одно к одному. Короновали падишахом! Теперь все у меня
есть, ты сам видел, турок.
Оператор снимал безостановочно.
— Не думай, я такой не из спортзала вышел! Я солдат, капитан, прошел горячие точки, —
Тарик понимающее кивал головой. — Короче, довелось повоевать. Мы, ветераны последних
заворушек, и делаем погоду в этой стране. Мы сильные и решительные, безжалостные к врагам.
Но если ты для меня друг — я для тебя все сделаю. Только делай, как я, по уму, по понятиям.
— Что такое понятия? — переспросил шоумен.
— Понятия? Это наш кодекс чести, положенный в основу поведения. Как у древних скифов
— тоже жили по понятиям. Кто бы ты ни был, царь ты или простой скиф, а живи как положено.
Нет — не смотрели, кто ты — мечом в голову или стрелой в глаз.
Хелен, ухмылялась познаниям, узнавая почерк Референта. Тарик Дениз был увлечен
образом рассказчика, переводя взгляд на камеру.
— Был такой царь, — продолжал Бессараб. — Как и положено царю скифов: жесток, но
справедлив, и правил суд по ихним понятиям. Но когда его войско пошло к одному греческому
городу долю получать, он оставил своих в кибитках, а сам пробрался в город, где имел дом и
наложниц и славно проводил время, говоря своим, что уехал на разборку. Один хитрый грек
врубился в авантюру и доложил стоявшим лагерем скифам: «Что вы за лохи: ваш царь там в
городе, с венком на голове, пьет, гуляет, вообще участвует в оргиях-вакханалиях!» Те не поверили
сразу, хотели завалить «шестерку» поначалу. И тогда тот провел младшего брата этого царя через
тайные ворота и показал издалека, как его брат пьяно безумствует. И это, когда вся скифская
братва стоит в ожидании своего командира? Не выдержали скифы, сказали: нет у нас этого царя
— и младший брат застрелил его из лука. Вот так-то! — проговорил довольный собой Бесараб. —
Вот и мы все, как скифы, как только кто изменит нашим понятиям — голову долой. Тут у меня
рыбалка, — резко закончил исповедь. — Видите, ставни стоят в море? Здесь рыбу мне, кефаль
ловят.
Он прибавил скорость, делая большой разворот в море. Пейзаж менялся, удивляя
неповторимостью. Оператор жадно снимал виды.
— Там, на шельфе, газ добывают, прямо из моря… Просрали в свое время. Но додавим,
приватизируем — скупим голоса, акции по району — сами газ начнем качать. Если не по-нашему,
цивилизованно, перекроем крантики в трубе через суд. Как вам без газа? Это, как его...
экономическое решение политических вопросов, или наоборот.
Зазвонил мобильный телефон.
— Да, Бессараб... — хозяин взял трубку, держась за штурвал. — Ах, сволочи, где, в створе?
Кто разрешил? Погранцы? Не лазить по моим кораблям. Сейчас буду!
— Вот развлечение: облава на подводных пиратов! Давай! — махнул он матросу, передавая
штурвал. Катер встал на дыбы, резко набирая скорость. — От Бессараба еще никто не уходил.
Сейчас будет потеха! — старался перекричать ветер.
Мощный катер приближался на бешенной скорости к стареньким моторным лодкам. Видно
было, их узнали. Предполагая, чем может закончиться встреча с Бессарабом, одна моторка
сорвалась, виляя на слабом ходу, в сторону берега, другая, пегая, вроде как под амфибию,
заворачивала вправо, стараясь уйти за огромную, похожую на черепаху скалу. Бессараб настигал
удиравшую из последних сил.
— Это что за чудо?
Катер на полной скорости несся на амфибию, но юркая моторка резко повернула,
подталкиваемая волнами, под близкую защиту камней, заехала на пляж и забуксовала в песке.
— Ни хрена себе! — удивлялся Хозяин, набирая мобилку? — Эй, вахта, нарушители на
пляже завязли!
Вторая моторка пыталась развернуться, но мощный катер перерезал маневр, пройдя в
касание к борту. Огромная волна перекинула моторку, как скорлупку, лодка накрыла людей с
головой, а «Буцефал» несся дальше…
Бессараб с чувством исполненного долга просматривал море.
— Не вижу дайверов: засели под водой? — Развернулся и направил «Буцефала» в глубь
моря. — «Цесаревича» раздевают, затоплого в первую мировую. Дождутся, что затонувшие
корабли заминирую!
Из воды вынырнули аквалангисты.
— Мать твою, ихтиандры... — взял в руки микрофон объявил: — Ихтиандры, ныряй
обратно, последнее предупреждение, — и направил катер на барахтавшихся людей в
гидрокостюмах. Те, увидев это, занырнули, спасаясь от губительных винтов.
— Мистер Бессараб, будьте великодушным, возможно, у них закончился запас кислорода! —
перевели просьбу Тарика.
— Давайте их спасем! — взмолилась Хелена.
—Если хотят жить — без акваланга доплывут. До берега с километр, не больше. Любишь
нырять — люби и плавать! Все ради вас, господа, как для гостей. Это урок, воры. Ну,
повеселились от души, покажу Атлеш — там, говорят, пираты стояли, грабили и жгли проходящие
корабли. Ветер сильный, или к берегу, или в открытое море. Я бы предпочел море — авось да
вынесет, потому как если к берегу. . Смотрите, грот атлешский. С моря видно. Признайся, турок,
что терли про пирата ночью?
— От падишаха ничего не скроешь! — галантно улыбался Бессарабу Тарик Дениз. — Все
сходится, как у Таракташ-паши в записках. Отвесные, как стены, берега, грот, где пираты сжигали
разграбленные корабли… Возьми крупным планом эти скалы, Шахин!
Оператор блаженно улыбался, «расстреливая» панораму побережья.
— Это, про клад пиратов отдельно поговорим, не на камеру. — Бессараб перешел на
доверительный шепот: — У тебя карта эта есть в наличии? Давай договоримся, если найдем:
мани-мани, фифти-фифти... Моя пересылка, твоя продажа. Идет? А Референт бумаги сляпает —
комар носа не подточит. Чего лыбишься, турок? Без меня ничего не сделаешь!
— Окей, отличный сюжет! — Тарик улыбался своей загадочной улыбкой, длинные седые
волосы развевались на ветру. — Не на камеру — только вам, мистер Бесараб: клада Таракташ-
паши не существует. Лучшего места, чем один из труднодоступных подводных гротов, для того,
чтобы спрятать сокровища, не найдешь. Я пришлю вам копию фильма, когда смонтирую.
—Д урилки экранные? Лихо!
Катер подгребал тихим ходом к отвесным обрывистым скалам. Синее прозрачное море,
сахарно-белый срез отвесных уступов, омываемые волнами исполинские скальные фигуры в
бухте — время остановилось и понеслось вспять. Гулко стукнуло прорезиненным бортом о
причал, и по пляшущему деревянному трапику гости сошли на берег. Хозяина на суше ждали,
наперебой восхищались расправой над дайверами и моторками.
— Тех, что на амфибии, мы взяли, что с ними делать? — Бессарабовы бойцы вывели двух
связанных людей в тельняшках.
— Руки развяжи, внучок, — хрипел недовольно Рачибо. — Мы же свои, Бессарабушка. Это
я, Рачибо, с рыбацкой бригады! Я ж тебе сколько баек рассказал под ушицу!
— Ты кто такой? — Бессараб строго посмотрел на второго, молчаливого, похожего на
пойманного подпольщика.
— Капитан отставной, изобретатель, Александр Иваныч, божий человек. Уж простил бы ты
нас, отдал бы назад амфибию, Бесарабчик, — упрашивал старик.
— Не унижайся, дед, перед этими серо-красными! Его изобретение — мины. Не ведают, что
творят, подчиняясь вселившимся в душу инфернальным сущностям!
